– Что, командир приустал, спит? – указал он на дрыхнущего Семена.
– Спит, устал он, с нами весь день кружился, прилег немного!
– Разбудите, что ли… ночью выспится. Давайте, будите.
Парни попытались растолкать Семена, он только молча отбивался, потом совершенно трезвым голосом сказал:
– А вот я сейчас кому-то в ухо так засвечу, что оно за околицу улетит. – И открыл глаза. Увидел Влада, легко соскочил, быстро переходя от режима сна к бодрствованию, и проговорил: – Да, помню. Сейчас пойдем. Я тама приготовил вам пояс с ножами хороший и на всякий случай кинжал.
Они пошли в оружейку, там лежал черный кожаный пояс, с креплением через грудь, наискосок, из него торчало штук семь метательных ножей, формой напоминающих рыбок, рядом лежал небольшой кинжал, простой, но сделанный добротно и качественно, несмотря на довольно простые ножны и незамысловатую рукоятку. Также Семен подобрал ему кольчугу – примерно прикинув на глаз размер. Она подошла, правда, только под тулуп, на безрукавку. Впрочем, так их и носили. Рядом же лежал лук со снятой тетивой и полным колчаном стрел.
Арбалет они брать не стали, так как там лежали арбалеты только большие, их надо было долго натягивать, чтобы подготовить к стрельбе, да и таскать такую тяжесть было глупо. Это оружие предназначалось для специальных отрядных стрелков. Легких же арбалетов, «пистолетных», не было.
Собрав эту кучу оружия, Семен и Влад вышли из стражницкой. Над хутором, по периметру, сияли светляки, освещая территорию как ясным днем. Семен одобрительно крякнул:
– Да, хорошо иметь магика под рукой.
На площадке они сложили оружие к пеньку, Влад снял тулуп и повесил его на ближайшую сосну, затем надел перевязь с ножами и стал прилаживать к груди. Семен помогал. Им пришлось провертеть лишнюю дырку в ремешках, так как прежний обладатель перевязи явно был не такого крепкого сложения, как Влад. Обычно такие перевязи носили люди небольшого роста, шустрые и быстрые, но которые не могли поднять тяжелое оружие, – это уже ему пояснил Семен.
Для наемника же метание ножей было совсем нелишним умением. Влад небезосновательно полагал, что кроме действий по охране, ведению войны и прочих гильдия наемников еще и принимала иногда заказы на устранение людей, разумеется за большие деньги. Как сказала Марьяна: «Ходили такие слухи, но никто ничего не доказал, а болтуны быстро исчезли, не успев поболтать всласть».
Кольчуга сковывала движения, а польза от нее была относительной – заговоренное белье куда прочнее этих игрушек из железной проволоки, легко разрубаемых прямым ударом катаны. Но Влад прекрасно понимал – без этой железяки ему не обойтись. Если он собирался под видом охранника попасть во внешний мир. И потому он смирился.
Они попробовали ножи – те были прекрасно сбалансированы, а Влад метал их великолепно, один за другим в течение двух секунд, – его новое тело точно выполняло все его запросы. Затем, выдернув ножи из дощатого щита, укрепленного с краю площадки, они перешли к луку, один вид которого навевал лекарю мысли о зубной боли.
Под руководством Семена Владимир натянул тетиву, легко согнув лук, наложил первую стрелу и выпустил ее в щит, больно врезав себе по большому пальцу. Так как он не целился как следует, стрела ушла куда-то в сторону и вместо попадания в очерченный центр мишени врезалась в самый край щита. Он выругался, Семен объяснил, как надо правильно держать лук и отпускать стрелы, – все оказалось не таким уж и сложным, и через полчаса и пятьдесят выпущенных стрел он уже легко попадал с двадцати метров в окружность, соответствующую по размеру человеческой голове. Большего ему и не требовалось.
Они свернули тренировку и разошлись по своим домам. Семен демонстративно свистнул, из-за сосен показались бойцы охраны, которых Влад не заметил, обходя по периметру хутор, победно оглянулся на лекаря и зашагал в стражницкую. Влад осторожно поднялся в свою избу – там уже улеглись спать. В углу горел небольшой, с горошину, светлячок, который Марьяна, видимо, оставила, чтобы он не разбил себе нос. Она не знала, что Влад видит в темноте как филин.
Он прошел в свою комнату, разделся догола и нырнул под одеяло. Ему нравилось спать обнаженным, прикосновение чистой натуральной ткани к телу было приятным, да и тело так лучше отдыхало и дышало. Влад вспоминал день, прошедший довольно продуктивно и бурно, за тонкой стенкой шептались девчонки, потрясенные произошедшими с ними переменами.
Дом потихоньку потрескивал, остывая и поддаваясь легкому морозцу. В соседней клетушке вдруг зашевелилась на кровати Марьяна, слышно было, как она села, спустив ноги и шлепнув ими по полу. Она немного посидела, потом встала и, выйдя из своей комнатки, направилась к нему. Он лежал не шевелясь, Марьяна встала у постели, взялась за подол и, резко подняв руки вверх, сняла с себя рубашку. Потом скользнула к нему под одеяло, с усмешкой шепнула:
– Ну хватит притворяться, я же знаю, что не спишь. Ах, спишь? Ну-ка сейчас проверим… – Она откинула одеяло, провела острым ногтем по груди, опускаясь по ней все ниже и ниже… обхватила его плоть рукой и стала возбуждать ритмичными движениями, приговаривая: – Ах, все-таки у нас что-то проснулось, вроде как и мужик тут…
Потом она одним кошачьим движением скользнула на него и закачалась во все убыстряющемся темпе, как будто скакала на диком аргамаке, несущемся по весенней степи… Полчаса ее стоны оглашали окрестности избушки, потом она затихла на груди Влада, расслабленно играя его соском. Он убрал ее руку – ему никогда не нравилось, когда женщины трогали его за соски – что за сласть такая у них? – погладил ее по шелковистой коже спины и сказал:
– Ты там поосторожнее, в дороге-то… С деньгами поедешь. Не дай бог что – хрен с ними, деньгами, бросай, если приспичит. Еще заработаем.
Она, как будто не слыша его, потянулась, потом села на край кровати и погладила его по бугристому жесткому животу:
– Как хорошо было. Я уж и забыла, как это бывает. Как-нибудь еще повторим, не все же этим свистушкам оставлять.
Упомянутые «свистушки» в кухне сдавленно захихикали под одеялом. Марьяна фыркнула и, не одеваясь, закинув на плечо рубаху, пошла к себе в комнату. Через полчаса весь дом уже спал…
Глава 7
Утро встретило Владимира женскими голосами и грохотом, – вероятно, что-то упало. Он как подорванный подскочил с постели и бросился из своей комнатки, держа в руках катану, уже наполовину выдвинутую из ножен. Кровопролитию не суждено было свершиться, хотя заслуженную кару в виде тирады в адрес безруких тупых телок, которым не только ведро, но даже лопату для уборки коровьего дерьма и то доверить нельзя, кое-кто получил. Потом он осознал нелепость ситуации – голый мужик стоит с мечом на изготовку и вопит на двух девиц – и ушел в комнату, сопровождаемый хихиканьем и шепотками злостных девок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});