Читать интересную книгу Микстура для терминатора - Наталья Александрова

— Ты зачем здесь? — отшатнулся он.

Я вспомнила, какое у него вчера было несчастное лицо, когда я ушла от него, как он думал, к пьяному Игорьку, и решила, что он сердится за вчерашнее. Но какое это имело значение, когда я знала имя убийцы Вадима?

— Кирилл, я все знаю, это Карамазов.

— Что ты знаешь?

— Я вспомнила, я все вспомнила! Это он говорил тем мерзким голосом, и он убил Вадима!

— Что? — заорал он.

— Да-да, Кирюша, милый, послушай, я знаю, ты мне не веришь, думаешь, что я не в себе, но послушай, послушай скорее…

Я рассказала ему свой сон, вернее, это был не сон, а воспоминание, как я шагнула туда к Вадиму, стараясь разглядеть и помочь, если можно, как споткнулась о деревянную резную трость с трогательной галошкой внизу, чтобы не сильно стучала.

— И по голове меня он потом стукнул тоже этой палкой!

— Не может быть! — задумчиво проговорил Кирилл. — А хотя… Значит, он тогда в воскресенье утром отправился туда к Вадиму, чтобы проследить. Где тот живет, он уже давно знал, он все знал. Дождался, пока уйдут бандиты, потом пошел туда сам, чтобы поразнюхать. А Вадим, очевидно, очнулся и попросил у него помощи, стал кричать… Тот испугался, что люди услышат, ну и выстрелил в него со страху. А потом ты пришла, он решил тебя подставить. Сфотографировал рядом с трупом и бросил там без сознания. Сам слинял, а тебя нашли вернувшиеся бандиты. Видят — тот уже покойник, может, ты что знаешь — и забрали тебя на дачу.

— Как в машине ехали, я помню!

В это время зазвонил телефон. Кирилл махнул мне рукой — подожди, мол, — и бросился к аппарату. Он не снял трубку, а нажал какую-то кнопку, и в комнате громко зазвучал слишком хорошо мне знакомый тусклый механический голос:

— Надеюсь, мне нет нужды представляться?

— Опять вы! — закричал Кирилл. — Какого черта вам от меня надо?

— Наше дело еще не закончено, — проскрипел голос, — мне надо получить от вас одну вещь…

— Какую еще вещь — мы так не договаривались!

— Это не важно, как мы договаривались, важно то, что с помощью вашего плана произошло ограбление квартиры коллекционера и два убийства.

Услышав такие слова, я дернулась было, но Кирилл свирепо посмотрел на меня и показал здоровенный кулак. Я закрыла рот рукой, чтобы не заорать.

— Так вот, повторяю, или вы отдаете мне эту вещь, или компетентным органам станет немедленно известно, что сигнализацию в квартире коллекционера делал Кирилл Михайлов, он же сделал для злоумышленников план размещения датчиков, и на плане этом есть его отпечатки пальцев.

Уму непостижимо, я уже перестала что-либо понимать. Чтобы Кирилл связался с уголовниками, я не могла поверить, но тогда почему он так испугался вчера, когда я застала его, можно сказать, на месте преступления. Я решила послушать дальше.

— Хорошо, допустимая соглашусь, — осторожно сказал Кирилл, — какие вы можете дать мне гарантии?

— Условия тут буду ставить я! — закричал голос. — А ты, щенок, будешь делать только то, что я тебе скажу. А теперь запоминай инструкции, куда надо принести брошку.

Вот это да! Оказывается, эта злополучная брошка-паучок, из-за которой у меня было столько неприятностей, из-за которой опасность угрожала моему ребенку, из-за которой я тряслась и не спала ночами, из-за которой погиб Женя, — она у него! У этого монстра, у этого лживого чудовища! И он молчал и ни слова не сказал мне об этом, видя, в каком я состоянии, и еще симулировал, подлец, сочувствие ко мне и какие-то чувства!

Этот жуткий монотонный голос начал долго диктовать ему инструкции, но я уже ничего не слышала. Хорошо, что передо мной не было зеркала, наверное, я выглядела так, что сама себя испугалась бы. Я не стала кричать, потому что у меня перехватило дыхание от злости. Но, дождавшись, когда он положит трубку на рычаг, я тут же набросилась на него с кулаками. Он пытался увертываться от моих ударов и делал это, мерзавец, довольно ловко, еще бы — мастер спорта по самбо!

— Скотина! Мерзавец! Уголовник!

— Таня, да подожди же, я все объясню…

— Не желаю слушать твоих объяснений, опять все наврешь!

— Стой же ты да прекрати царапаться! — Я пустила в ход ногти, и это действительно получилось намного эффективнее, чем кулаки, — ведь этот метод ведения боя более свойствен женщинам.

Я чувствовала себя дикой кошкой, прямо озверела, визжала и царапалась, Кирилл никак не мог со мной справиться.

— Негодяй! С самого начала брошка была у него! Я с ума схожу от страха, ребенка отдала чужим людям, а он, нагло глядя мне в глаза, врет, что ничего не знает! Мало тебе досталось от арабов, жаль, что они тебе вообще…

— Да прекрати ты! Ой, больно! Ну перестань, я все объясню…

— Убийца! Бандит! Извращенец! На.., насильник…

Дело в том, что, понимая, что в честной борьбе с моим маникюром ему не выстоять, этот уголовник и растленный тип лишил меня свободы слова долгим поцелуем. И я как-то сразу забыла, за что я на него разозлилась и почему мы вообще ссоримся. Только одна мысль вертелась у меня в голове — почему он не сделал этого раньше, тогда я бы раньше поняла, зачем я пришла к нему вечером в воскресенье и что я нашла в этом человеке с такими ласковыми губами и сильными руками.

— Ох, Кирилл. — Я перевела дух.

Этот нахал выглядел абсолютно спокойно, потом он что-то понял по моему лицу и улыбнулся:

— Совсем все вспомнила или только плохое?

— Но зачем же ты так, с брошкой? — В моем голосе против воли прозвучали слезы.

— Девочка моя, неужели ты могла поверить, что я когда-нибудь способен причинить тебе вред?

Я прекрасно знаю, что на риторические вопросы такого рода нельзя отвечать: ответив «нет», ты лишаешь себя дальнейших аргументов в споре, ответив «да», не оставляешь противнику никаких шансов. Но его поцелуй ощутимо повлиял на мои умственные способности, потому что я ответила «нет».

— Умница! Тогда что же ты так разошлась?

— А ты бы как реагировал на моем месте?

— Я нашел брошку только после арабского погрома, утром, когда ты ушла. Она в диван провалилась, в щелку. А тебе не сказал, потому что ты бы со страху наделала глупостей. Они все равно тебя в живых бы не оставили. Валентина с Вадимом тебя с самого начала приговорили, ты им нужна была для эксперимента…

— Какого еще эксперимента? — похолодела я.

— Таня, некогда мне! — взмолился он. — Это полдня надо рассказывать! Там в брошке была микропленка со всеми материалами, я прочитал и все понял.

— А я, значит, ничего бы не поняла? Я, между прочим, тоже грамотная и высшее образование имею!

— Я тебе потом все объясню. Так вот, если бы ты отдала брошку Карамазову, то арабы тебя бы продолжали преследовать, а если бы — Валентине, то все равно арабы убрали бы нежелательного свидетеля.

— Слушай, до сих пор не верится, что это Карамазов. А почему он таким голосом говорил?

— Ты не догадалась? Это приспособление такое, аппарат для людей с поврежденными связками. Он усиливает шепот.

— Ну надо же!

— Таня, я тороплюсь. Не было никакого убийства, это ловушка, чтобы его поймать. Сейчас только Володе позвоню и побегу. Ты пойми, ведь доказательств никаких на Карамазова у нас нет. Ты ведь там, у Вадима, видела только его палку. Поэтому надо его с поличным поймать.

Там, куда он звонил, наверное, никого не было, и он надиктовал на автоответчик, что идет на встречу с «нашим общим другом», что встреча у Петропавловки, и точное место и время. Пока он говорил, я причесалась, застегнула куртку и собралась идти вместе с ним.

— Ты что это еще выдумала? Ты не вообразила ли, что я тебе позволю со мной идти? Ты что, хочешь ребенка сиротой оставить? Будешь здесь сидеть и носу не высовывать!

Он так орал, что я решила сменить тактику. Было понятно, что с собой он меня не возьмет, поэтому я смирно села в уголке и выглядела как сама невинность.

— Если я не вернусь, — продолжал Кирилл тоном ниже, — у Гены есть ключи, он придет вечером и тебя выпустит. Понятно?

— Понятно, — кивнула я.

— Татьяна, дай слово, что будешь меня слушаться!

— Конечно, дорогой, — я глядела ему в лицо честным, незамутненным взором.

Очевидно, я перегнула палку, потому что он что-то заподозрил.

— Так, дверь я закрою, ключи заберу, тебе изнутри не открыть. Если через окно, то тут решетка. А из кухни тебе нипочем не вылезти.

— Да-да, — кивала я.

Все это я делала для того, чтобы ему не пришла в голову одна простая мысль — спрятать мою одежду, а вернее — обувь, потому что на худой конец я могла бы натянуть его свитер, но в ботинках сорок второго размера я далеко не уйду. Но он смотрел подозрительно, поэтому я подошла к нему, обняла и поцеловала так, что когда он оторвался от меня через три минуты, то сказал только, что если сейчас не уйдет, то не уйдет никогда, и плевать на Карамазова. Гражданские чувства одержали верх, Кирилл запер меня на все замки и умчался в неизвестную даль.