— Сахарница рядом с солонкой, — сказала она. — Хотите сливок?
Он уже собрался отказаться — он всегда пил черный кофе, — но почувствовал какую-то привлекательность в этом предложении и кивнул:
— Да, пожалуйста.
До него снова донеслось шлепанье ее тапочек, и не успел он высыпать два пакетика с сахаром в кружку, как она вернулась с кувшинчиком сливок, ложкой и салфеткой.
— Там есть салфетки, — она указала на металлическую подставку за солью и перцем, — но эта красивее.
— Спасибо, — сказал Джефф.
— На здоровье. — Она задержалась, глядя, как он наливает сливки в кофе, а потом пошла прочь.
Джефф отхлебнул из кружки. Напиток был густым, приготовленным, наверное, еще утром, но вкусным. Поскольку сам он не умел варить кофе, да и кофейника у него не было, всю неделю он пил растворимый, и, что бы там ни было написано на этикетке, вкус настоящего кофе был совсем иным.
— Ну вот, — донесся голос официантки, а потом перед Джефоом появилась и она сама. Она медленно приближалась, осторожно неся на большой тарелке полную миску с похлебкой. Она была так сосредоточена, стараясь не пролить ни капли, что он чуть не вскочил, чтобы помочь ей. Но что-то его остановило. Он почувствовал, что ей хочется это сделать самой. Речь шла о ее профессиональной гордости. Поэтому он остался сидеть, и глаза его каждый раз расширялись, когда похлебка угрожающе приближалась к краю миски, зато когда тарелка наконец опустилась на стол, он торжествовал не меньше, чем сама официантка.
— Выглядит замечательно, — произнес он с энтузиазмом и добавил с еще большим: — На самом деле вкусно, потому что это полностью соответствовало действительности. Всю неделю он питался из банок, или разогревая их содержимое в кастрюльке на плите, или поедая холодными сардины, тунца и мясо с овощами. Он не умел готовить. У него никогда не было повода научиться этому. В детстве на кухне хозяйничала мама, а потом он познакомился с Лаурой. С самого начала ей нравилось готовить, и она делала это настолько хорошо, что он не видел смысла самому браться за это. Пока он решал, что положить на сковородку — масло или маргарин, Лаура уже успевала приготовить все блюдо. Она настолько хорошо знала свое дело, что ему было плохо от этого.
— Что-нибудь не так? — услышал он голос официантки и, подняв глаза, увидел выражение встревоженности на ее лице. — У вас недовольный вид.
Джефф поспешно согнал хмурость со своего лица.
— Нет. Вовсе нет. Просто я вспомнил о супах, которые обычно готовлю себе сам. Они просто отвратительны по сравнению с этим. — Взяв столовую ложку, лежавшую на нижней тарелке, он попробовал похлебку. — Очень вкусно. — Он съел еще одну ложку, и еще одну, наслаждаясь супом. Он был густым, горячим, в меру приправленным специями и чуть сладковатым. Джефф почувствовал, как все у него внутри согревается, улыбнулся и проглотил еще пару ложек.
— Вы всегда сами готовите себе? — спросила официантка.
— Угм-м, — откликнулся Джефф с полным ртом.
— Неужели у вас никого нет, чтобы готовить?
— Нет.
— Значит, вы живете один?
— Да.
— Где?
Он сосредоточился на похлебке и не поднимал глаз, но, когда вопросы посыпались один за другим, хотя и неспешно, начал ощущать неловкость. Он снова посмотрел на официантку и опять различил на ее лице лишь невинность, и хотя он сам умел лгать с самым невинным видом, по отношению к ней он не испытывал подозрений. «В конце концов, — заметил он про себя, — я могу ответить на все вопросы». У него все было подготовлено как раз для таких ситуаций.
— На вершине холма, — сказал он и мотнул головой по направлению откуда пришел.
— Вы тот самый человек, который живет в доме у обрыва? — спросила она с расширившимися глазами.
Джефф не назвал бы свою хижину домом, но на вершине холма было только одно строение.
— Полагаю, да, — откликнулся он и, не желая слишком акцентировать это, снова вернулся к супу. Ложка была на полпути от его рта, когда официантка исчезла. Он съел еще несколько ложек, когда рядом появилась новая фигура. Она была выше, гораздо полнее и поверх нижней рубашки и джинсов на ней был надет белый передник. К тому же весь облик человека излучал недоброжелательность, что Джефф понял при первом же взгляде, поэтому он указал ложкой на миску и заметил:
— Замечательная похлебка. Очень вкусная.
— Ты живешь в доме на обрыве? — спросил мужчина. У него был хриплый голос курильщика, хотя и не такой зловещий, как можно было бы предположить по его виду.
Джефф решил, что у него нет другого выбора, кроме как отвечать.
— Если имеется в виду тот, что на холме, то да.
— Мы слышали, его купили.
Джефф кивнул и проглотил еще одну ложку похлебки.
— Должно быть, холодно.
— Г-мм.
— С чего ты там поселился?
Джефф готов был к подобной прямоте. Он знал, что люди в провинции не любят ходить вокруг да около.
— Я хотел иметь собственный дом, а этот стоил дешево.
— Он разваливается на части.
— Ага. Зато он мой.
— Ты откуда?
— Пенсильвания.
— Откуда там?
— Из западной части штата.
— Почему уехал?
— Моя мать умерла, не стало смысла оставаться.
— Что там делал?
— Учил.
— Что будешь делать здесь?
— Читать и думать. Может, писать. — Джефф подумал, что если предыдущий владелец хижины был писателем, почему бы ему тоже им не стать.
— Что писать?
— Не знаю. Я еще не решил.
— Твоя мать, наверное, оставила тебе кучу денег, — хрюкнул мужчина.
Но прежде чем Джефф успел ответить, вернулась официантка.
— Можно, я теперь приму у него заказ, папа?
Лицо мужчины помягчело, как только он повернулся к ней.
— Давай, Глори. Я пойду на кухню. — Он бросил на Джеффа взгляд, говоривший, что ему есть еще о чем спросить, но он отложит это до другого раза, после чего заковылял прочь.
Джефф взглянул на официантку, застывшую в ожидании с карандашом и блокнотом.
— Папа? Его так зовут?
Она покраснела.
— Нет, это я его так называю. Он мой отец. На самом деле его зовут Гордон.
Джефф не мог не улыбнуться, услышав, как нараспев она это произнесла, но она хорошо это сказала. Учитывая то, как говорил отец, ее речь была превосходной. Казалось, она следит за ней с таким же вниманием, как и за своими манерами. Она говорила как человек, получивший образование, хотя и не полное. Это было странно.
Поймав себя на том, что пристально глядит на нее, Джефф поспешно вздохнул.
— Это ему принадлежит ресторан?
Она кивнула.
— А меня на самом деле зовут не Глори, а Глория, но все здесь называют меня Глори. Вы тоже можете, если хотите.