Его товарищ заметил Эссена, повернулся в его сторону, бросив пульсар. Но не прицельно, так как тут же был вынужден вернуться к обороне — садовники продолжали наседать. Ян без труда сумел уклонится от магического снаряда. А вскоре он уже поддерживал действия химеры — только лишь с той целью, чтобы стороны убивали друг друга равномерно и не могли получить преимущества.
Вероятно, Пруссия со времен вхождения в состав Третьего Рима не видала таких масштабных и кровопролитных побоищ. Магия и порох с обоих сторон, клинки и кулаки. В ход шли даже зубы — Ян краем глаза отметил, как один мещанин из садовников выстрелил, промахнулся, перехватил штуцер ближе к стволу, словно дубину, и обрушил приклад на слугу оставшегося в живых офицера. Но и этого ему показалось недостаточным. Желая добить противника, садовник впился зубами ему в щеку.
Офицер пока держался. Неизвестно как: то ли от ударов и выстрелов ему до сих пор помогала способность, полученная от Падших, то ли противники были настолько неуклюжи, а он сам отлично подготовлен. Ян уже мог бы свалить его магией или пулей — как раз успел перезарядить штуцер, но пока ждал. Понимал, что стоит химере упасть, как оставшиеся в живых садовники набросятся на него. А из них на ногах еще почти полный десяток во главе с магом.
Поэтому он тянул время, порой постреливая в садовников. Старался поразить одаренного, но тот словно чувствовал повышенное внимание к своей персоне и постоянно держался за спинами своих соратников. Лишь изредка высовывался и посылал в химеру (а один раз и в Яна), свои любимые молнии.
Наконец магу садовников удалось пустить заклинание так, что прямо перед лицом химеры взлетела в воздух земля. Чем тут же воспользовался один из революционеров. К тому времени его ружье уже было разряжено, и тогда он перехватил солдатский тесак на манер короткого копья и с отчаянным воплем бросился на офицера.
От такой атаки несложно было уклониться и не обладая предвидением. Однако слуга Падших уже лишился соратника, слуг, прикрывавших его спину, да и вообще, устал и истощил все резервы. Он смог парировать эту пародию на выпад, прикончил садовника, но получил в бок две пяди холодной стали от еще одного бойца, подобравшегося к нему незамеченным. Рухнул на землю, выплевывая кровь, но сумел под конец зарубить и своего убийцу.
Маг закончил дело, вбив тело химеры молнией в дорожную пыль.
Ян вышел из-за деревьев и активировал плеть.
Так они и замерли друг против друга. Пятеро довольно потрепанных мещан во главе с купцом-одаренным и юноша, в руках которого плясала полутораметровая полоса дрожащей зеленой энергии.
— Для сведения, — произнес Ян, пользуясь тем, что никто из его противников не спешил атаковать. — Я марочный барон и охочусь на демонов и одержимых. Двоих, не без вашей помощи, я только что прикончил. До ваших попыток свергнуть императора и создать «великую и свободную Пруссию» мне нет никакого дела. Но я убью вас всех, если вы будете стоять у меня на пути.
На пятнадцать ударов сердца на дороге воцарилась тишина. Уставшие бойцы молчали, крепко сжимая в руках оружие, маг, вероятно, воссоздавал в памяти очередное плетение — если у него еще осталась для этого вита. Наконец он же и подал голос:
— Марочный барон? Какого черта вы забыли вдали от своей марки?
— Андрий, верно?
Раз началась беседа, значит, призрак резни на время отступил в сторону. Хладнокровно убить шестерых человек, не имеющих никакого отношения к Аду, Яну мешало воспитание. Но он бы сделал это не задумываясь, чтобы спасти своих друзей. Минуты жизни одного из которых истекали прямо сейчас. А он предпочел бы потратить свою магическую энергию на «якорь», а не на «плеть» с «копьем».
— Да, — не удивился «купец».
— Я вольный охотник. Действую за пределами марки. И я понятия не имею, с чего это революционеры ополчились против меня. Не подскажете?
— А эти офицерики правда одержимые? Умерли-то как люди, — ушел от ответа Андрий.
— Правда. Скорее культисты, но… в общем, там сложно все. Слушайте, вы кажетесь разумным человеком, несмотря на свои политические пристрастия. У меня за спиной друг умирает. Ему нужен я. И я собираюсь сейчас к нему пойти и помочь продержаться до лекаря. Сделаю я это в любом случае: либо после того, как убью вас всех, либо — когда помашу вам рукой вслед. Выбирайте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А ты не слишком, светлость, наглый? — зло осведомился один из бойцов, довольно молодой мужчина с измазанным кровью лицом. — Нас так-то больше!
«Купец» положил ему руку на плечо и покачал головой. Выждал еще несколько секунд и сказал:
— Мы уйдем.
— Что? Как? Да мы его! — тут же начали возмущаться боевики, но маг заткнул им рты всего лишь одной фразой.
— Он в ранге Командора, дурни.
Чуть погодя он добавил, кивнув на «плеть», лениво изгибающуюся в воздухе, словно ее ветер колыхал.
— Мы пока треплемся, он ее держит. Знаете, сколько это виты жрет? А он не выглядит истощенным. Так что мы уходим. Бывай, барон. Может, свидимся еще.
— Рекомендую этого не делать. От знакомства с вами у меня остались только неприятные впечатления.
Когда садовники ушли — на каждом шагу они оглядывались, опасаясь предательства, Ян развеял конструкт и сразу же бросился в лес. Добежал до лежки товарищей, увидел бледное личико сестры и приказал:
— Снимай «якорь».
Пока она это делала, сам он поспешно создавал в памяти нужное плетение. Когда закончил, кивнул, активировал его и тут же почувствовал, как из его резервуара, далеко не полного, кстати, после всех этих ночных приключений, в сторону Никиты тонкой струйкой потекла жизненная энергия.
— Наконец-то! — София словно пару мешков с мукой с себя сбросила. — Я почти пустая.
— Вот и собирай, пока идти будем. Буди эту спящую красавицу, — обращаясь к сестре, он тем временем тормошил загонщика. И когда тот обратил на него свой мутноватый взгляд, произнес: — Поднимайся, здоровяк. Нам по-прежнему нужно в город.
Глава 19. Беспорядки
Городские ворота Кенигсберга не закрывались уже века полтора, с тех пор как в этих землях прикончили последнего Низшего из легионов Герцога Велифора. Разбой на дорогах, споры (совмещенные с резней) между местными феодалами ушли в прошлое еще раньше — когда королевство Прусское вошло в состав Третьей Римской Империи. Стража на них дежурила постоянно, и днем, и ночью, но это было больше данью приверженности местного населения к орднунгу, нежели реальной потребностью в защите старых крепостных стен. Ну и пошлину с купцов кто-то должен был взымать — тоже, между прочим, важное дело.
Но сегодняшней ночью ворота города были закрыты. Точнее, тяжелая решетка была опущена, и за ней можно было разглядеть усиленный наряд стражи. Девятнадцатый век на дворе — и такое средневековье! Ян, спрыгнув с лошади, которую удалось поймать после схватки с химерами на дороге, тут же бросился к ним.
— Открывайте! — крикнул он. — У нас раненый! Нужен целитель!
Опознав в молодом человеке дворянина, начальник стражи, рыжий усатый верзила, покачал головой.
— Никак нельзя, ваша светлость. Распоряжение командующего гарнизоном.
— С каких это демонов, солдат? — Яну пришлось воззвать к остаткам своего самообладания, чтобы не заорать на стражника.
— Беспорядки в городе, ваша светлость. Обождите снаружи лучше.
— Что там, Ян? — крикнула София. Она сидела в седле позади Никиты, удерживая его от падения.
— Какие-то беспорядки… — растерянно отозвался юноша. Меньше всего он был готов к такой информации.
— А мы точно в Пруссии? — донеслось от сестры.
Краем глаза Ян заметил, как дернулась щека унтера-усача — так бывает, когда человек пытается скрыть невольную улыбку. Несколько секунд молодой человек размышлял над непростым выбором: призвать на остатке сил «плеть», вырезать кусок решетки и войти в город, или все-таки вежливо попросить стражника позвать целителя. Пришел к выводу, что второй вариант имеет больше шансов на удачную реализацию.