Читать интересную книгу Афганский «черный тюльпан» - Валерий Ларионов

Тогда же, в апреле вместе с колонной из Гардеза в батарею прибыл новый старшина батареи прапорщик Цыбик Виктор. Офицеры находились у себя в комнате, когда заходит незнакомый молодой, 27 лет, прапорщик и представляется как новый старшина батареи, прибывший из Союза на замену прапорщику Веденееву, прослужившего в Афганистане 2,5 года, с конца декабря 1979 года.

Веденеев сначала не поверил. Как он ждал замену! Ждал долго, все офицеры и прапорщики, с кем он начинал в Афганистане, уже давно заменились и уехали домой. Один он остался в бригаде из первых. И уже не надеялся на скорую замену. Поэтому и не поверил сразу — думал, его разыгрывают. Но нет! Новый прапорщик показывает капитану Коростылеву предписание о назначении его в батарею.

Эх! Как подскочил Веденеев, как засуетился! Что делать? Когда уезжать? Это он Коростылева спрашивает.

— Как передашь дела — так и уезжай, хоть сегодня, — ответил тот.

Веденеев еще больше засуетился. Тому, молодому, прапорщику говорит:

— Эти два дня до отъезда буду тебе мамой и папой. Буду хранить тебя от боевых выездов и снайперов. Не дай Бог, чтобы с тобой, Витя, что случилось и мне бы пришлось опять остаться в Афганистане.

Через два дня прапорщик Веденеев попрощался со всеми и вертолетом улетел в Гардез, оттуда в Кабул и домой, в г. Чирчик Ташкентской области. Тогда ему было под сорок пять лет и сейчас он давно на пенсии.

А новый молодой прапорщик Цыбик через два с половиной месяца погиб. Это случилось в день приезда капитана Коростылева из вынужденной командировки в Луганскую область и отпуска после нее 7 июля 1982 года. В Логар он прилетел вертолетом и не застал в расположении никого: ни батальона, ни его артиллерийской батареи не было. Все на задании. В расположении только дежурная служба. Дело шло к вечеру и они скоро должны вернуться. Коростылев решил своим офицерам и прапорщикам сделать сюрприз. В их комнате он накрыл «журнальный столик», сколоченный из снарядных ящиков. Порезал привезенной колбасы, огурцов, селедки. Поставил две бутылки водки. Дневальный принес хлеб из столовой. Послышался рев двигателей возвращающегося батальона. Коростылев специально не выходит, чтобы встретить своих героев здесь, за столом, удивить и угостить их. По себе знал, как это возвращаться с задания. С шумом открывается дверь и влетает солдат батареи рядового Арутюнова. Каска на голове набок, лицо в пыли, в руках автомат:

— Комбат! Старшину раненого привезли!

— Вот это встреча, — промелькнуло в голове у Коростылева.

— Где он?

— Понесли в медпункт, — ответил Арутюнов и выбежал из комнаты.

Коростылев рванулся следом за ним. Возле медпункта стоят его солдаты и офицеры. Накоротке поздоровались. Лейтенант Костюков, командир взвода управления, рассказал:

— Возвращаемся, комбат, сюда. Засада! Стреляют в нас — мы в ответ море огня. Был приказ не останавливаться и не вступать в затяжную перестрелку. Пуля попала старшине в грудь.

Коростылев заходит в комнату медпункта. Стол и кушетка. На носилках на полу лежит прапорщик Цыбик Виктор. По пояс раздетый, грудь густо перевязана бинтами вокруг спины. С левой стороны просачивается кровь. Коростылев присел к нему на корточки: Витя, как чувствуешь себя?

— Комба-ат, с приездом тебя, — тихо ответил он.

Врач, старший лейтенант Войт, делает ему очередной укол промидола из шприц-тюбика. Он сообщил Коростылеву, что пуля прошла в пяти сантиметрах ниже левого соска на груди. Пуля внутри, нужна срочно операция.

— Вертолет вызвали?

— Вызвали по радио, — ответил Войт. Ждали час. Вертолета нет. Лицо прапорщика синеет, нос заостряется. Что делать? Когда будут «вертушки»? Войт бежит к командиру батальона:

— Товарищ майор! Цыбик может не выжить! Нужна операция! Вертолетов нет — давайте отправим его к Гардез на боевой машине с охраной? Майор Терещук распорядился выделить девятой роте БТРД для раненого, там просторный салон, как раз для носилок, и командиру седьмой роты два БТР-70 для его сопровождения.

Загрузили носилки с прапорщиком в БТРД и они выехали за ворота. Машины уже скрылись за первой горой, когда в небе показались вертолеты. Вот, черт побери! Не могли раньше! Вдогонку бросился еще один бронетранспортер, догнал и развернул эту небольшую колонну. Один вертолет заходит на посадку, другой кружит в воздухе. Из БТРД вытаскивают носилки. Виктор в сознании, но нос еще острее стал. Четверо солдат с носилками бегут к вертолету. Коростылев бежит рядом, держа его за руку:

— Ничего, Витек, все будет нормально! Ты поправишься. Я найду тебя в Союзе, еще водки вместе выпьем!

Тут один солдат спотыкается о камень, и носилки летят на Коростылева. Он их подхватывает, не давая упасть раненому. Но гримаса боли исказила лицо Виктора… Под гул двигателя загрузили носилки в салон вертолета и обе машины улетели в Кабул. Наступила тишина.

— Вот так, — подумал Коростылев, — Опять в батарее беда.

Со старшим лейтенантом Кривонишей и лейтенантом Костюковым они зашли в свою комнату. Столу офицеры не удивились. Все были подавлены. Коростылев разлил в кружки водки, все молча выпили за прапорщика Цыбика, чтобы у него все было хорошо.

Через два дня пришло «радио» из Кабула. Прапорщик умер в госпитале, просят прислать сопровождающего. Уехал лейтенант Костюков. Этот район провинции, уезд Махамед-Ага, набил оскомину всем: и третьему батальону, и проходящим колоннам, и местным жителям. «Духи», спускаясь с гор, не пропускали здесь даже ни одного гражданского афганского автобуса. Останавливали, грабили, издевались над пассажирами — такими же афганцами.

Командир батальона Терещук решил провести в Муха-мед-Ara тщательную и внезапную зачистку силами всего батальона.

24 апреля 1982 года около трех часов утра батальон скрытно выехал на задание. Коростылев с Потураевым решили взять с собой два орудия, которых было достаточно для поддержки пехоты огнем. Приехали на место, когда только-только начинало светать. Бронегруппа батальона осталась на дороге напротив кишлака. В БТР и БМД остались механики-водители и операторы-наводчики, сидевшие в башнях у прицелов.

Разбившись на группы в пять-семь человек, батальон ушел в разные стороны с целью окружить Махамед-Ага и сжать в кольцо вооруженных бандитов. Впереди бронегруппы развернулись два орудия батареи.

Группа капитана Петракова в семь человек уходила в кишлак через навесной мост, что находился рядом с огневыми позициями батареи. С ними пошел артнаводчиком капитан Коростылев. Старший лейтенант Потураев остался при орудиях. С ним Коростылев держал постоянную радиосвязь. Как у всех в группе, у Коростылева с собой был автомат, подсумок с магазинами, пистолет Макарова. Под форменной курткой был надет бронежилет, на голове панама.

Гуськом группы перебежала мостик и сразу же по ним «духи» открыли огонь из-за ближайших дувалов. Все залегли. До этих глиняных заборов-дувалов метров сто. Петраков приказал короткими перебежками продвигаться вперед. Два-три человека открывают огонь — остальные под их прикрытием бегут вперед. Упав, они открывают огонь, теперь перебегают вперед те — задние. Так, прикрывая друг друга огнем, группа добралась до дувала. Метнув за него две ручных гранаты, они вслед за взрывами перепрыгнули его и, не найдя отступающих моджахедов, перебежали через фруктовый сад к такому же дувалу напротив. Наступила тишина. По команде капитана Петракова присели и прислонились солдаты спинами к дувалу, а сам Петраков, выставив вперед автомат, стал тихо и медленно приподниматься, чтобы разглядеть обстановку за дувалом. Коростылев следом за ним тоже приподнялся и, стоя позади в полшага справа от Петракова, оглядел кишлак. Впереди, метрах в десяти от них, у высокой стены дома, стояли человек двенадцать вооруженных бородачей, в чалмах, стояли плотной группой, шепотом переговариваясь, энергично жестикулируя руками.

Петраков, прижав автомат к плечу, прицелился и нажал спусковой крючок. И… в тишине прозвучал щелчок. В магазине его автомата не осталось ни одного патрона… На звонкий щелчок все моджахеды резко обернулись в их сторону.

До этого Коростылеву не приходилось вот так, в упор, стрелять в людей. Наивно полагая, что выстрелы над их головами принудят «духов» сдаться и сложить оружие, он не стал стрелять по ним прицельно. Вслед за щелчком автомата Петракова, он выпустил длинную очередь поверх голов моджахедов. Выбитая глина из стены обсыпала их. Но автоматная очередь еще не кончилась, а моджахеды сорвались с места и забежали за ближайший угол дома. Там, на зеленеющем поле метрах в пятидесяти, залегли и приготовились к бою. Сдаваться они и не думали.

Чертыхаясь и матерясь, Петраков перезарядил свой автомат и крикнул: «Вперед!» Вся группа перепрыгнула через дувал и подбежала к углу дома, за которым скрылись моджахеды. Рванулись было за этот угол, но сильный и плотный огонь отбросил их обратно. Пули крошили угол глиняного дома. Не то, что отстреливаться, высунуться было невозможно. Что делать? Со всех сторон кишлака тоже слышны выстрелы. Другие группы батальона ведут свои бои.