К’мель остановилась, похолодев.
А потом утешилась, прошептав: «А если и любил, то это было так давно, что уже не имеет значения. Он получил меня. Осознает ли это он?»
IV
Повелитель Джестокост осознавал это с трудом. Он привык к преданности людей, ибо в отношениях с ними соблюдал честность и верность. Он знал и о преданности назойливой, стремящейся принять физические формы, особенно у женщин, детей и квазилюдей. Раньше он принимал это спокойно. Теперь он полагался на то, что К’мель поразительно умна и как гейша давно научилась контролировать свои чувства.
«Мы живем в несправедливое время, — думал он, — я встретил самую прекрасную и умную женщину в своей жизни и вынужден ограничиться платоническими отношениями. Но эти законы о квазилюдях очень липкие. Их лучше не нарушать: потом не отмоешься. Так что — ничего личного».
Так он думал. Наверное, он был прав.
Если безымянный, которого он не решался вспоминать, приказывает атаковать Колокол — дело стоит того, чтобы рискнуть жизнью; эмоции не имеют значения, когда речь идет о Колоколе, о справедливости, о возвращении на путь прогресса — все это было очень важно. Его жизнь уже не имела значения — он почти выполнил свою часть работы. Жизнь К’мель тоже не идет в счет: в случае поражения она навсегда останется квазичеловеком. В счет идет только Колокол.
Колокол не был колоколом. Так назывался трехмерный ситуационный компьютер, расположенный этажом ниже Зала Совета. Он выглядел как грубо отлитый древний колокол. В столе, за которым сидели Повелители, был вырезан круг, так что они могли смотреть в Колокол и моделировать любую нужную ситуацию. Спрятанный под полом Банк был ключевым банком памяти ко всей системе.
Кроме Джестокоста, сегодня на Совете присутствовало трое: Повелительница Джоанна Гнад, Повелитель Эйссан Оласкоага и Повелитель Уильям Нездешний (нездешние были древним североавстралийским родом, репатриировавшимся на Землю).
О’теликели изложил Джестокосту свой план.
К’мель проникнет в камеру для вызванных. Это серьезное преступление, но ее не смогут убить по обычной процедуре, потому что полетят реле. В камере она войдет в частичный транс. Джестокост должен будет запросить у Колокола необходимую информацию. Одного вызова будет достаточно. О’теликели заверил его, что отвечает за результат. Остальных Повелителей Совета О’теликели отвлечет.
Идея проста. Сложности начнутся в процессе реализации.
План казался Джестокосту ненадежным, но менять его было поздно. Он проклинал свою страсть к политике, вовлекшую его в эту интригу. Было уже поздно отступать: во-первых, он дал слово; во-вторых, ему нравилась К’мель, как человек, а не как гейша, и он не хотел, чтобы вся ее жизнь стала нереализованной возможностью. Он знал, как квазилюди относятся к своему статусу.
С тяжелым сердцем вошел он в Зал Совета. Секретарь, девушка-собака, вручила ему листок с повесткой дня.
Как К’мель или О’теликели собираются связаться с ним здесь, внутри зала, со всеми его перехватчиками мысли?
Он устало рухнул в кресло. И чуть не выпрыгнул из него.
Заговорщики, видимо, сами составляли повестку дня. Первым пунктом стояло: «К’мель, дочь К’макинтоша, кошка (чистопородная), жребий 1138. Исповедь. Суть: заговор с целью экспорта зародышей гомункулов. Справка: планета Де Принсемахт».
Повелительница Джоанна уже нажимала на кнопку — планета была хорошо известна. Ее обитатели, земляне по происхождению, отличались редкой силой. Один из их лидеров находился сейчас на Земле с торгово-политической миссией. Он носил титул Сумеречного Принца (Принц Ван де Шеменринг).
Поскольку Джестокост опоздал, к тому времени как он дочитал повестку дня, К’мель уже ввели в зал. Она была в тюремной одежде. Одежда шла ей. Он никогда не видел ее ни в чем ином, кроме как в одеянии гейши. В голубой тюремной тунике К’мель казалась очень юной, очень хрупкой и очень испуганной. Ее кошачья порода проявлялась только в буйной рыжей шевелюре и в гибкой силе тела.
Повелитель Эйссан начал:
— Ты покаялась, повтори.
— Этот человек, — она показала на портрет принца, — хотел попасть в заведение, где для забавы мучили человеческих детей.
— Что?! — вырвалось у всех четверых.
— Где это? — спросила Повелительница Джоанна.
— Там командует человек, очень похожий вот на этого джентльмена. — К’мель показала на Джестокоста.
Быстро и осторожно она пересекла комнату и положила руку ему на плечо. Он ощутил холод контакта и услышал птичий клекот в ее мозгу. О’теликели был здесь.
— Тот человек фунтов на пять легче, чем Повелитель, и он рыжий. Заведение — в квартале Холодного Заката, вниз по бульвару и под бульвар. Там живут квазилюди с плохой репутацией.
Колокол помутнел, перебирая всех подозрительных квазилюдей в этом районе. Потом на экране возникла комната и дети в святочных масках.
— Это не люди, это роботы, это старая глупая пьеса, — рассмеялась Повелительница Джоанна.
— Потом, — продолжила К’мель, — он хотел увезти домой доллар и шиллинг. Настоящие. Их нашел робот.
— А что это?
— Древние деньги, настоящие деньги древних Америки и Австралии! У меня есть копии, а оригиналы — только в музее… Повелитель Уильям, страстный нумизмат, был явно вне себя.
— … Робот нашел их в укрытии под Террапортом.
Повелитель Уильям чуть ли не закричал в сторону Колокола:
— Посмотри каждое укрытие, найди эти деньги.
Колокол опять помутнел. Он просчитал все варианты, а потом показал старую мастерскую. Робот полировал круглые кусочки металла.
Когда Повелитель Уильям увидел их, он пришел в еще большее волнение:
— Немедленно доставь их сюда. Я куплю их!
— Ладно, — сказал Эйссан, — это несколько против правил, но ладно. И это все? — обратился он к допрашиваемой.
К’мель захныкала. Она была хорошей актрисой.
— Потом он захотел, чтобы я достала ему яйцо гомункула типа «Е».
Повелитель Эйссан включил поиск.
— Может быть, — сказала К’мель, — кто-то уже поместил его под рубрику «уничтожение».
Колокол и Банк проверили все данные по этой серии. Джестокост чувствовал, что его нервы напряжены до предела. Человеческий мозг не в силах запомнить бесчисленные узоры, пролетающие через Колокол, но мозг, смотревший глазами Джестокоста, не принадлежал человеку. «Да, — подумал он, — недостойно Повелителя Содействия служить подсматривающим устройством черт знает для кого.»
На экране возникло пятно.
— Это обман, — констатировал Эйссан, — ни следа похищения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});