скамейки и в ужасе разбегавшихся прохожих умело объезжал.
Судя по всему, шофер и правда дело свое знал, он летел, как настоящий Шумахер...
Сам внедорожник тоже был вполне себе на ходу, мотор и колеса не пострадали, хотя в крыше и имелись дыры от пуль, а стекло у машины осталось только одно — водительское.
Кроме Шаманова в машине еще были водила-казак — пожилой мужик с погонами урядника и сидевший рядом с шофером есаул с огромными усами, этот держал на коленях пулемёт.
На заднем сидении расположилась громадная девушка с погонами рядового казака, эта казачка была с молодого слона толщиной, неудивительно, что она так легко управилась с тяжелыми гранатометом...
Чумновская тем временем тоже оклемалась, Шаманов помог баронессе сесть.
Правда, теперь Акалу оказался в крайне неудобном положении, ибо Чумновская тоже была барышней полноватой, как минимум. Так что теперь сидевший на заднем сидении тощий Шаманов оказался с обеих сторон зажат пухлыми женскими телами.
С одной стороны его давила жирнейшая казачка, с другой — Чумновская...
Акалу сейчас даже дышал не без труда.
— Как ты? — поинтересовался Шаманов у Чумновской.
Баронесса смущенно кивнула:
— Порядок. Спасибо. Отрегенила.
Говорила Чумновская, как и всегда, лаконично, но вроде и вправду была в порядке. Её мундир был залит кровью, но рана не шее у баронессы уже отрегенерировала.
— В Федоровский посад! — решительно приказал Шаманов водителю.
— В посад, так в посад... — пробурчал в ответ урядник.
С той скоростью, с которой летел внедорожник, до посада можно было добраться минут за пять.
Шаманов и сам толком не понимал, зачем он приказал ехать туда. Люба ведь могла отправится не только в Федоровский посад, но и в любую другую сторону...
Но Шаманов потер свою шею, укушенную когда-то вампиркой...
Шея у него, разумеется, давно уже зажила, но Люба Кровопийцина оставила Шаманову шрам не на шее, а в самом сердце!
Шаманов знал, что Лейб-Стражницы способны чувствовать присутствие Императора, интуитивно находить его, как птицы находят себе путь в теплые края. И с самим Шамановым после укуса вампирки, видимо, произошло нечто подобное, он обрел такое же умение.
Он ощущал Кровопийцину, он был теперь связан с ней какой-то невидимой нитью, у Шаманова будто открылся третий глаз, сама любовь вела его к девушке!
Так что Шаманов сейчас твердо знал, что Люба — в Федоровском посаде, он даже чувствовал, что девушка все еще жива, а еще ощущал смутную тревогу — будто Люба была сейчас сильно напугана, столкнулась с какой-то неведомой опасностью...
Но куда именно ехать, Шаманов больше не сомневался. Чуйка теперь освещала его путь. Акалу теперь вела его страсть к вампирке, нужное направление открылось ему. Духовная связь между Шамановым и Любой заполнила эксимоса.
И все что для этого требовалось — всего лишь пережить шок и перестать уже ломать голову и напрягать мозг, и открыться магии...
Шаманов теперь полностью познал, что значит положиться на магию. Это как слушать голос Бога...
— Быстрее, — приказал Шаманов.
— Я сто двадцать жму, — обиделся водила, — Если поеду быстрее — то приедем на тот свет, а не в Федоровский посад, господин. И это вам вряд ли понравится.
Внедорожник уже покинул Царское село и теперь мчался по шоссе, которое огибало громадный карьер под Павловском. Наверху в Павловске все еще кипел жаркий бой, в карьере дымились останки упавшего сверху вертолета...
— Кто вы вообще такие? — поинтересовался Шаманов у казаков.
— Царскосельская стража, — доложил есаул, — Я есаул Евгений Брось-Конников. А это — мои люди. Клава и урядник Паша. Еще был Вася, но его подстрелили. Так что его нам пришлось выкинуть из машины, чтобы вы с вашей подружкой могли разместиться с комфортом, баронет.
— Значит, ты меня знаешь...
— Конечно, Ваше Благородие. Его Высочество князь Полётов прислал нас помочь вам.
— А, теперь понял, — Шаманов кивнул, — Спасибо!
— Хех, — есаул хмыкнул, — Можете не благодарить, Ваше Благородие. Его Высочество князь Полётов нас уже отблагодарил. Десятью миллионами рублей. За меньшую сумму я, честно признаюсь, нападать на людей Императора и агентов Охранного Отделения не стал бы.
— Это были люди бунтовщиков, — обиделся Акалу, — А настоящий человек Императора — я и есть! Его Величество Александр Нагибин-Рюрикович теперь законный Император.
— Как скажете, Ваше Благородие, — есаул пожал плечами, — Мне все равно, если честно. За какого Императора воюет Полётов — за того и я. Вы лучше... Не сочтите за дерзость, Ваше Благородие, но могу я спросить — какого лешего происходит в Павловске?
— Не забивай голову, — отмахнулся Шаманов, — Там тупо ложные Императоры друг дружку курочат. Не наше дело. Наше дело — Федоровский посад!
— Вот он уже, ваш посад... — доложился водила-урядник.
Внедорожник и правда уже летел по улицам Федоровского посада, через выбитые окна машины Шаманов видел купеческие усадьбы и многоэтажки разночинцев, а еще огромный элеватор для заготовки зерна и памятник Павлу Вечному перед посадской ратушей...
Акалу прикрыл глаза и прислушался к своей чуйке.
Вампирка была уже где-то совсем рядом, само сердце подсказывало это Шаманову.
— Сворачивай в поля! — приказал Шаманов, — Но не здесь... На третьем повороте, сразу после указателя!
Водила летел с такой скоростью, что несчастный указатель на Форносово просто сбил, внедорожник понесся среди полей, местами застроенных огромными оранжереями...
Впереди среди полей Шаманов уже разглядел брошенную на дороге машину — тоже внедорожник, хоть и гораздо паршивее, чем ведомственный казачий, на котором ехал сам Шаманов...
— Вон они! — радостно заорал Акалу, — Вижу!
Теперь рядом с машиной на дороге уже можно было разглядеть черноволосую фигурку — да это же Люба!
Перед Любой на обочине лежал обезглавленный труп... Вероятно Павел Павлович, причем мертвый, ибо АРИСТО без головы не живут.
Впрочем, плевать. Нагибин не давал Шаманову приказа найти наследника живым, он приказал лишь не допустить того, чтобы Павел Павлович попал в руки принцессы...
В следующую секунду казачий внедорожник вдруг сильно тряхнуло на кочке, а потом произошло разом несколько событий.
Во-первых, Павловск в небесах неожиданно сверкнул ярко-красным, будто там взорвали невообразимо мощную световую гранату.
Во-вторых, сами небеса вдруг померкли на миг, а потом обратились в кроваво-красные, и закатное Солнце на горизонте за мгновение сжалось, стало маленьким, обратившись в карлика...
Будто мир перевернулся, и все его цвета теперь стали другими.
Над полями теперь струился странный красный свет, Шаманову даже подумалось, что