Остальную часть пути я провисела мертвым грузом на его плечах. Когда мы пришли, он принес меня в комнату ожидания, чтобы я смогла отдохнуть. Только после полудня я смогла встать: настолько устала.
— Пап? Ты сказал, что Отто будет учить меня писать, но ведь это займет не один день, верно? Это нормально? У него много свободного времени? — спрашиваю я, уверенная, что и у Отто есть обычные обязанности стража ворот. Не может же он только и делать, что писать?
— Его работа состоит как раз в том, чтобы выучить грамоте новобранцев, — улыбается отец.
— Новобранцев?
— Да. После праздника Крещения у нас обычно пополнение — пять солдат-добровольцев. Работа Отто — научить их писать и читать. Для солдата важно уметь делать это. Если он не может записать имена и должности людей, которые проходят через ворота, то и привратником стать не получится, — поясняет он.
— Я буду учиться с ними?
— Не совсем. Ты будешь его помощницей.
— Помощницей? А? — Разве ребенок может быть подмогой в столь важном вопросе? Я же выгляжу на три года, разве нет? Я не думаю, что кто-то действительно поверит в это.
— Ты же вроде помогла ему? — уточняет отец.
— Ну да… но это были только расчеты… — припоминаю я. Он так меня просил об этом, а я просто не могла отказать. Да и было это всего лишь раз. Похоже, Отто все же рассказал об этом отцу.
— Возможно тут и я виноват — слишком загрузил его. Ну, это уже в прошлом. Он предложил тебе обучение грамоте взамен на твою помощь, не так ли? — он ненадолго замолчал, а затем вновь продолжил. — Ты будешь личным помощником Отто. Однако некрещенным детям нельзя иметь работу. Поэтому, на бумаге ты будешь ходить к нему учиться писать и читать. Твоя «зарплата» будет выдаваться тебе в мелках. Отто просил подчеркнуть, что это нелегкий труд — ты будешь помогать ему не только с составлением бюджетных отчетностей.
А ведь я не шутила, когда говорила, что хочу ему помогать! Видимо, Отто специально попросил начальство, чтобы я смогла научиться писать и помочь ему с оформлением документов. Он настолько серьезно нацелен на мою помощь следующей зимой? Кроме того, он уговорил начальство платить мне мелом из бюджета вместо того, чтобы платить за него из своего кармана. Как и ожидалось от купца! Он точно знает, как снизить потери и увеличить прибыль!
От размышлений меня оторвал чуть обеспокоенный голос отца:
— Майн, ты готова?
— Да! Конечно!
Я схватила свою сумку-корзинку и направилась в сторону тренировочного зала. Там мне на глаза попалось пятеро мальчишек, о которых, судя по всему, и говорил отец.
— Это Майн, дочурка моего капитана. Она помогает мне с некоторыми бумагами и так же, как вы, хочет научится писать. Прошу вас не поднимать из-за этого шумиху, — представил меня Отто и начал занятие. Он написал по порядку много непонятных закорючек — судя по всему, букв алфавита. Ну, что касается меня, то я не помню их все досконально, так что это и для меня наукой будет.
— Смотрите, ребята. Это буквы алфавита. Сегодня мы тренируем пять из тридцати пяти букв алфавита, записывая их на листочки, а затем повторяя их произношение, — объясняет Отто и, видя, что для меня это не составляет особого труда, подходит и похлопывает по плечу. — Майн, ты и правда быстро учишься.
— Мне больше нравится считать, чем работать руками.
В отличие от других детей в этом мире, я привыкла к обучению. Также у меня нет проблем с самообучением, да и память очень хорошая. В принципе, это то, что мне нравится. Невольно сравниваю себя с этими новичками, неумело двигающими карандашами — они просто никто по сравнению со мной.
— Я думаю, что мы уже можем двигаться дальше, — уверенно выговариваю я.
— Что? Уже? Хм-м-м… — удивленно смотрит на меня Отто, а затем оглядывает других учеников. Прошло всего около тридцати минут, но, похоже, ребятам уже мучительно сложно. К тому же, они начали ерзать на своих местах, подтверждая мои мысли.
— Для новичка, впервые взявшего в руки грифельную доску, достаточно трудно все время быть сконцентрированным на одном действии. Мы потренировались писать — теперь мы должны поупражняться в математике, затем порисовать карты местности вокруг города, а потом узнать, что же настоящие солдаты должны знать. Мы должны изредка делать перерывы для того, чтобы подвигаться чуток. Чем больше вещей за день мы узнаем, тем больше мы сможем запомнить, — пытаюсь подсказать я.
Наверно лучше всего будет думать о них как о младшеклассниках. В Японии, мы бы никогда не заставили учеников начальной школы писать «хирагана» весь день. Они были бы не в состоянии справиться с этим, а совсем не усидчивые мальчики в этом мире справлялись бы с этим хуже всех.
— Давайте считать? Отто, давай? — вопросительно смотрю на учителя.
Так как все из них хоть раз ходили в магазин, то и до десяти считать умеют. Однако, было несколько детей, которые не знали и этого, так что мы потратили некоторое время на написание числительных от нуля до пяти, читая их затем вслух. Опять же, мальчишки начали ерзать через некоторое время, поэтому я завершила этот урок и отправила их тренироваться.
— Давайте заканчивать учебу на сегодня. Запомните сегодняшние буквы и цифры! Если вы этого не сделаете, то вам придется начинать с самого начала! Это очень важно!
Дети рассредоточились по комнате. Я больше не нужна в тренировочном зале, так что Отто отвел меня обратно к комнате ожидания.
— Майн, ты слишком с ними мягка, — тихо говорит мне Отто.
— А вот и нет. Если мы знаем, что учиться для них трудно, и что это может занять много времени, то нормально, что мы учим их так. И не надо сравнивать их со мной.
— Ох, твоя правда. — Отто почесал подбородок. Кажется, он осознал, что он подсознательно сравнивал их со мной.
— Мой метод, на самом деле, довольно жесткий по отношению к детям, которые едва начали учебу.
После этого мы еще некоторое время занимались с ним в частном порядке. Мы тренировали некоторые слова: