искажала страшная гримаса боли и страдания. Темно-синяя тушь, которой Марина Ивановна традиционно красила глаза, вся растеклась и размазалась по лицу. Судя по нетвердой походке, женщина была пьяна, это так же было понятно в ее попытке произнести что-то членораздельно. Но больше всего Настю удивило и напугало то, как она была одета.
– Мама, что случилось? – Настя подхватила зашатавшуюся мать и усадила ее на диван.
– Миша, мой Мишенька умер! – с трудом произнесла Марина Ивановна.
– Как? – ужаснулась Настя. – Что случилось, он же… Когда?
– Сегодня днем, по дороге в больницу! Я пришла, а его нет! Соседка сказала, что приезжала скорая, и его забрали.
– А что сказали врачи?
– Врачи сказали – повторный инсульт, никаких шансов выжить не было, – в процессе разговора, сознание Марины Ивановны начало проясняться, и она уже более спокойно и связно смогла обо всем рассказывать.– Я сегодня утром собралась к своему косметологу, – продолжала делиться своим горем женщина. – Миша как обычно сидел в своем кабинете и читал газету. Представляешь, он последнее время даже с палочкой начал ходить без посторонней помощи, – снова завыла Марина Ивановна.
– Ну, успокойся, успокойся, мам, – Настя подсела к ней и постаралась обнять настолько, насколько ей хватило тех чувств.
– Но он мне почему-то в тот момент не понравился, – продолжила женщина. – Был какой-то красный, у него и так-то цвет лица был с характерной краснотой, а здесь прям ярко выраженный…Я ему тогда в шутку сказала, чтобы без меня никуда не уходил. Мы еще посмеялись вместе. Он потом стоял у окна и ждал, когда я выйду чтобы помахать рукой. Ах, если бы я знала, что он прощается со мной, то никуда бы не поехала! – голос Марины Ивановны дрогнул, и она снова заплакала.
Нельзя было сказать, что Настя равнодушно отнеслась к горю, которое постигло ее мать – она все же любила ее и внутренне переживала. Да и потом, покойный Михаил Борисович, всегда хорошо относился к ней, и бывало, даже защищал от нападок матери. Но сейчас в семье самой Насти не было порядка и стабильности, и эти проблемы ее волновали в большей степени, нежели смерть отчима.
– Куда мне теперь идти? – после некоторого молчания воскликнула женщина. – Не могу оставаться одна, особенно там, где он умер. Там же все напоминает о нем.
Марина Ивановна пристально смотрела на дочь, в ожидании, что Настя предложит ей остаться у нее. Настя тоже догадалась, что мать ждет именно этого, и решила пожалеть женщину.
– Если хочешь, оставайся у нас. Ты нас не стеснишь, дом большой, места всем хватит. Наташа будет очень рада твоему присутствию, она все время вспоминает о тебе.
Настя откровенно лукавила, создавая атмосферу доброжелательности, но в то же время ей и правда хотелось наладить отношения с матерью. В глубине души она надеялась, что горе, которое произошло с Мариной Ивановной, хоть как-то смягчит ее сердце и направит на путь примирения.
– А твой муж не будет против моего присутствия? – как бы между прочим произнесла женщина.
– Его сейчас нет, он улетел в командировку со своими зарубежными коллегами, – пояснила Настя.
– Тогда решено, остаюсь! –немного повеселев, произнесла Марина Ивановна. – Нет ли у тебя чего-нибудь выпить?
– А ты уверена, что тебе это не повредит, ведь ты, по-моему, уже…– не закончив фразу, Настя решила не обижать мать и переспросила: – Что ты предпочитаешь?
– А что у вас есть? – тут же отреагировала женщина.
– Водка, вино, коньяк?
– Давай коньяк, я с него сегодня начала, не хочу мешать.
Настя нетвердой походкой ушла, а Марина Ивановна, встала со своего места и принялась расхаживать по холлу. Взглядом хозяйки, она оценивающе смотрела на предметы интерьера и общее состояние, в котором содержался особняк.
– А у вас тут хорошо. Везде чистота и порядок! – произнесла Марина Ивановна, как только Настя вошла. – Сама поддерживаешь или?..
– Андрей держит штат прислуги. Они все и приводят в должное состояние, одному человеку, боюсь, не под силу содержать такое помещение.
– Ты мне составишь компанию? – женщина налила себе половину бокала и вопросительно взглянула на дочь.
– Вообще-то я последнее время стараюсь не пить, здоровье не позволяет.
– Ну, хотя бы немного. В память о Мише! – жалостливо произнесла Марина Ивановна и поднесла бутылку к пустому бокалу.
– Нет-нет! – Настя прикрыла бокал рукой. – Я коньяк не буду, он для меня слишком крепкий, лучше вина.
– Вина так вина! – удовлетворенно произнесла женщина, сделав глоток крепкого напитка, даже не поморщившись.
XVII.
Приземлившийся в аэропорту Гамбурга самолет частной авиакомпании, уже поджидала целая делегация позитивно настроенных, одетых в строгие костюмы людей. Несмотря на пасмурную погоду и моросивший дождик, принимающая сторона радостно приветствовала своих коллег, спускавшихся с трапа самолета. Лица и тех, и других, выражали полное удовлетворение, если не сказать даже счастье, в преддверии большого саммита по двусторонним переговорам. Эти переговоры должны были стать окончательной прорывной точкой в том долгом процессе объединения корпораций, начатых еще Михаилом Борисовичем и слиться в огромный конгломерат, центром которого в конечном итоге станет немецкий промышленный гигант, получающий возможность продвигать акции на фондовых биржах, доходы от которых планировалось распространять среди ведущих сотрудников отрасли.
Подобная перспектива очень льстила Андрею, даже в самом фантастическом сне он не мог себе представить, что в сорок лет окажется на вершине экономического олимпа и будет на короткой ноге с воротилами зарубежного бизнеса, имея возможность участвовать во всех международных сделках, получая от этого огромную прибыль. Вспоминая своего отца, молодой человек сочувствовал его затворническим, консервативным взглядам, лишавших его всех тех прелестей, которых довелось испытать его сыну.
Купаясь в роскоши, окруженный вниманием зарубежных коллег, которые уважительно к нему относились, окруженный вниманием красивых девушек, которые были готовы на все при виде крупных сумм денег, Андрей не понимал только одного: он потерял свою независимость. Поглощаемый финансовым водоворотом, он становился заложником тех, кто был умнее и влиятельнее, кто использовал его в своих корыстных целях. Андрей был недальновидным руководителем и ничего не смыслил в финансовой политике и дипломатии, он жил одним днем и слепо пользовался тем, что у него было на данный момент, не желая вникать в те последствия, которые могут вытекать из всего этого.
В объятиях молодой красавицы, которая стала на долгие годы спутницей его жизни, заняв пост личного секретаря, молодой человек, полностью довольный своим статусом, спускался с трапа самолета радостно приветствуя тех, кто встречал его на немецкой земле. Лимузин компании «Карл Майер» мчал по автобану по направлению к центру города, где находились головные офисы. После праздничного фуршета, по случаю приезда дорогих гостей, планировалось заседание объединения, на котором и должно было свершиться историческое событие.
…Утром в доме Насти раздался звонок в дверь, разбудивший тех, кто еще не успел проснуться. Марина Ивановна, с вечера изрядно нагрузившись алкоголем, с трудом оторвала голову от