Остин рассказал своим родителям, и это оставило после себя хорошие воспоминания, по крайней мере, по сравнению с каминг-аутами других. Конечно, он нервничал, в основном потому, что всегда был близок с отцом и матерью. Если они не одобрят, будет очень больно.
Остин вспомнил, как признался в любви к мужчине, с которым был заперт в одной камере, и в комнате повисла напряжённая тишина. А потом заговорил отец.
***
— Знаешь, сынок, многие мужчины в сорок лет свой кризис среднего возраста переживают, покупая «Порше». — Гриффин выразительно посмотрел на сына. — Ты мог бы сделать также.
Остин тихо и нервно хохотнул. Он почувствовал облегчение. Если таким был их ответ, то можно считать, что ему повезло.
— О, милый. — Мэгги внезапно посмотрела на сына неодобрительно. — Если это только на время, то, надеюсь, ты не разобьёшь парню сердце.
***
Это определённо не было «на время». Остин любил мужчину рядом так, что не передать словами, и наконец был готов двигаться дальше. Он хотел познакомить его с Райли, хотел совершать глупые вещи, например, на людях держать Кэма за руку, и хотел быть уверенным, что всё это к чему-нибудь приведёт.
Как уже говорилось, Остину нравилась его квартира. Но он её не любил. И выбрал он это жильё по соседству с Кэмом только по одной причине — хотел быть ближе. Квартира была временным явлением. По крайней мере, Остин на это надеялся.
— Нет, — наконец произнёс Кэм. — Я не готов. Спальня слишком маленькая… я буду в ней з-задыхаться.
— А ты пробовал? — Остин придвинулся и ладонью прикоснулся к щеке Кэма. Он не заставлял его смотреть в глаза, просто хотел контакта. — Гейл считает, что ты должен попробовать.
— Насрать, что она считает, — взорвался Кэм, швырнув свой кусок пиццы в коробку на столе. — Знаешь, я не вкуриваю, почему это так важно…
— Это важно, — тихо и напористо произнёс Остин. Толкнув Кэм на кровать, он навис над ним сверху. Их обнажённые тела разделяла только простыня. Была суббота, когда они любили проводить время сначала трахаясь, как сумасшедшие, а потом просто валяясь. Одежда не требовалась. — Это важно, если мы хотим большего.
Кэм посмотрел как-то странно:
— Большего? — Он стремительно уселся в кровати и, похоже, собирался слушать. — Большего — чего именно? — В его глазах засветилась осторожная надежда.
— Большего для нас, — признался Остин. Самое время разложить всё по полочкам. — Начну с того, что я не хочу продлевать аренду через четыре месяца. — Он подумал, что это даст им целую кучу времени, чтобы привыкнуть к большему.
Дело оставалось за малым: сделать всё официально. Остин уже разговаривал с родителями Кэма по телефону, и, хотя те не знали истинного положения вещей, глупыми точно не были. Лэндон и Джулс поняли очевидное без подтверждения. Гейл, похоже, тоже догадывалась. Его родители всё знали и хотели с Кэмом встретиться.
Да, Остин ужасно нервничал, но он пообещал себе перестать довольствоваться малым. Он хотел рискнуть ради того, чего сильно желал. Он хотел прояснить всё с Райли насчёт мужчины, которого та знала как друга папы. Райли и Кэм ещё не встречались, но их знакомство уже обсуждалось. С обоими. Кэм хотел встретиться с дочкой Остина, а Райли хотела познакомиться с другом папы, у которого был крутой пёс по кличке Бурбон Маллиган.
— Ты… — Кэм замолчал. В голове крутилась куча мыслей.
— Обещаю, что не буду давить, — пробормотал Остин. — Но, может, ты хотя бы подумаешь? — Он остановился, напоминая себе, что Кэм не хрустальный. Он мог справиться с правдой. Кроме того, не только у Остина каждый день наблюдался прогресс. Выяснилось, что Кэм тоже любит свою работу, потому что часами торчал в мастерской Лэндона. Дома он чувствовал себя спокойно. Ему здесь нравилось, и уже не нужно было включать во всех комнатах свет. За несколько недель Кэм не выкурил в доме ни одной сигареты и… в общем, дела налаживались. — Я хочу, чтобы спальня была для уединения, — продолжил Остин тихо. — Она нам понадобится, если… если дома мы будем не одни. — Он поднял бровь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— О-о, — Кэм сглотнул. — Ты хочешь… хочешь большего. В этом смысле. — Он колебался. — А что насчёт Райли?
— Я хочу представить тебя ей. — Остин наклонился и легонько поцеловал Кэма. — Как своего партнёра. Как человека, с которым хочу провести всю жизнь.
Наконец-то Остин не сомневался ни в своих чувствах, ни в намерениях.
Было время, когда его всё смущало, но даже тогда он не мог оставаться в стороне.
***
— Я знал, что найду тебя здесь, — тихо рассмеялся Остин и прихрамывая направился к Кэму. Тот стоял и курил прямо возле двери отделения неотложной помощи. Остин задумался, кого же он подкупил, что ему позволяли подобное, и уже не в первый раз. Но все они делали всё возможное, чтобы избежать прессы.
Восемь дней назад по возвращении в Бейкерсфилд Остин свалился от полного истощения. И не только он. Благодаря толпам журналистов, разбивших лагерь вокруг больницы, выжившие мужчины находились в блаженном неведении и под успокоительным. Все пули были вытащены, кости вправлены или собраны, всевозможные анализы проведены, кровь влита, а питание закачивалось внутривенно.
Кэм фыркнул и глубоко затянулся.
Оба носили солнцезащитные очки, из-за которых стали похожи на фриков, но очки были необходимы. Особенно при ярком дневном свете и солнце, стоявшем прямо над головой.
— У меня до сих пор болят дёсны, — пробормотал Кэм и кончиком языка провёл по верхним зубам. Те сейчас были гладкими и чистыми, но пользоваться щёткой ещё было больно.
Остин знал, каково это.
— Нервничаешь? — поинтересовался он, когда подошёл к Кэму. Теперь он почувствовал себя лучше — рядом со своим бывшим сокамерником. И не только потому что снял с себя больничную одежду. Он засунул руки в передние карманы толстовки. Остин мог сделать только это, чтобы не натворить этими же руками чего-нибудь ещё. Чего-нибудь, что сложно понять или объяснить.
— Там слишком много народа, — пожал Кэм плечом. — Ты в порядке? — Он посмотрел на Остина сквозь очки.
— Учитывая обстоятельства, — ответил тот уклончиво.
Правда была в том, что Остин был далеко не в порядке. Он чувствовал себя бомбой замедленного действия.
Одно дело узнавать последние новости от Райли, которая вслух читала ему газеты. Другое дело — слушать Джейд, которая не переставая рассказывала о ходе полицейского расследования и событиях в Бейкерсфилде после исчезновения Остина и других мужчин. Внутри рос и крепчал гнев, и Остин не знал, что с ним делать.
Пять месяцев и три дня. Столько он пробыл в том подвале.
— Не пудри мне мозги. — Кэм сделал последнюю затяжку и затушил сигарету о подошву обуви. — Остин, со мной это не пройдёт. — Он засунул окурок в коробку и спрятал её в карман. — Говори. Что случилось? — Затем положил руку на плечо Остина.
Чувствуя себя неловко и не в своей тарелке, Остин сглотнул:
— Ничего не случилось. Я в порядке.
— Угу. — Губы Кэма растянулись в лёгкой улыбке. — Я и вижу.
— Его звали Бен, — выпалил Остин. Он резко выдохнул и провёл ладонью по чисто выбритому лицу. — Бен Шталь. Так… так его звали. — И его, этого сумасшедшего психа, считали одной из жертв. В газетах писали, что он пропал без вести примерно в то же время, что и Кэм. Мать психа пошла в полицию, где заявила, что не слышала о сыне уже несколько дней. Как и у остальных парней, у Бена Шталя были свои пятнадцать минут славы, пока полиция искала улики. — Они писали о нём целые статьи — интервью с его семьёй, всякое возвышенное дерьмо о том, какой он добрый человек… был.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я знаю. — Кэм об этом тоже слышал.