силовых структур. Называется он «Калина» и находится под мостом, переброшенным с одного берега Москвы-реки на другой.
Я заказал мелко нарезанные свиные уши с овощами в сладком соусе, креветки, салат из свежих овощей и зелёный чай. Перекусив, отправился домой, где сбросил мундир и натянул тёмно-зелёный комбинезон, поверх которого надел бронескаф — не такой навороченный и надёжный, как «Голиаф», но вполне способный защитить от пулемётной очереди или осколочной гранаты. Я купил его на складе Экзорцистов — как раз, когда привезли новенькие «Голиафы», и старые скафы списывали для распродажи. Подумав, положил в карман куртки бинокль, проверил оружие и спустился в гараж.
Я ехал в порт, по дороге думая о том, что военные выбрали странное место для встречи. Было совершенно ясно, что разговор предстоит неофициальный. Интересно, что хочет сказать Хропотов и связан ли он как-нибудь с Реншиным. Если да, то эта парочка, скорее всего, решила подкопаться под инквизиторов, и тут я им не помощник. Странно только, что их выбор пал на меня. Ещё хотелось бы выяснить, имеют ли военные отношение к моему провалу в памяти.
Свернув на набережную, я заглушил мотор. Здесь светили только фонари и пара дальних прожекторов, скользивших по воде. У пристани стояли на приколе три грузовоза, эдакие махины размером с многоэтажные дома. На их вышках горели огоньки, дающие пилотам вертолётов знать, какую держать высоту. Над волнами виднелся тонкий слой тумана, немного пахло тиной и водорослями, соляркой и свежей краской — несмотря на то, что дул холодный влажный ветер.
Я огляделся. Метрах в ста правее высились поставленные друг на друга зелёные и синие контейнеры. За ними виднелся рельсовый подъёмный кран на четырёх опорах. Машина генерала (это должна была быть она, поскольку других попросту не было) оказалась припаркована между двумя башнями из контейнеров — чёрный «Мерседес» представительского класса. Поблизости никого. Достав бинокль, я тщательно осмотрел окрестности, особенно контейнеры и прочие возвышения — нет ли на них снайперов. Но, если там кто и прятался, пока не показывался.
Расстегнув куртку, чтобы можно было легко выхватить пистолет, я направился к «Мерседесу».
Глава 23
Из передней двери вылез шофёр. Стоя возле машины, он наблюдал за моим приближением. У него была угловатая голова и очень правильные черты лица. Неподвижные глаза поблёскивали, как стеклянные.
Меня одолевали не самые радужные предчувствия. В голову вдруг пришло, что Хропотов может действовать от своего лица или от лица какой-то группы, и вовсе не факт, что его командование в курсе нашей встречи.
До автомобиля оставалось метров двадцать, когда на пристань неожиданно вырулил грузовик. Тупорылый тягач с узкими окнами, высоким радиатором и двойным хромированным бампером несётся с такой скоростью, что мне сразу стало ясно: это по наши души! От такой махины не защитит даже «Голиаф», не то, что мой скафандр.
Я кинулся в сторону. Единственным безопасным местом на набережной сейчас была вода. Оглянувшись, я увидел, как грузовик на полном ходу врезался в автомобиль генерала! Он виртуозно вписался между контейнерами и протащил «Мерседес» метра три. Миг спустя прогремел взрыв, и обе машины окутало пламя. Зрелище было жуткое, и я остановился, хоть и понимал, что опасность ещё не миновала: возможно, поблизости были сообщники шофёра-камикадзе.
Кто мог пойти на такое?
Я стоял, озираясь, подобравшись и приготовившись нырнуть в чёрную воду. Машины горели, чёрный дым валил столбом в вечернее небо, распространяя удушливый запах. Больше всего меня напрягала мысль, что где-то мог засесть снайпер. Но он уже десять раз меня пристрелил бы, если б хотел. Или существовал.
Наконец, я немного расслабился. Кажется, меня убивать здесь никто не планировал. Грузовик явился только ради генерала.
Нужно сообщить о происшествии в полицию. Рука потянулась к телефону, но остановилась на полпути.
Вокруг меня плелась какая-то сеть, и я не знал, чего от меня ждали. Возможно, именно этого.
Развернувшись, я побежал к мотоциклу, каждую секунду ожидая, что в затылок мне вонзятся пули. Жаль, что я не прихватил бронированный шлем вместо обычного мотоциклетного. Наверное, подсознательно я всерьёз не предполагал, что мне может грозить реальная опасность.
Запрыгнув на байк, я завёл мотор и вырулил с набережной. Несся по дороге, а в голове царил полный сумбур. К тому моменту, как я оказался в центре города, пришло понимание, что визит к Серёге оттягивать нельзя. Я должен узнать, что со мной сделали, и чем это чревато. Я работаю с людьми, в частности, с Эдиком и Милой, и я не могу подвергать их опасности. Мои системы имплантатов должны быть надёжны.
Серёга жил в четырёх кварталах, и дома у него было полно нужного оборудования. Наверное, все компьютерщики склонны превращать свой дом в рабочее место.
Да, пора расставить точки над «ё»!
Через двадцать минут, оставив мотоцикл у тротуара, я направился к башне из стекла и металла — несколько таких возвышались в центре, образуя некое подобие гигантского современного Стоунхенджа. Позвонил в домофон. Прошло секунд тридцать, и мне пришлось снова нажать на кнопку с номером квартиры.
— Кто⁈ — прорычал Серёга, соизволив, наконец, подойти к домофону.
— Амос. Открывай, дело есть!
— У меня выходной, — настороженно ответил техник.
— А меня только что едва не размазали по асфальту! — немного приврал я.
Приврал, потому что грузовик, похоже, всё-таки врезался целенаправленно в машину Хропотова, а я шофёру был до лампочки.
Замок взвизгнул, и я открыл дверь подъезда. Когда поднялся, Серёга ждал меня на пороге. Лицо у него было тревожное. Он окинул меня недоверчивым взглядом — будто ожидал увидеть переломанного инвалида, который едва сумел заползти в лифт.
— Ну, что у тебя⁈ — спросил он, заглянув в квартиру.
— У тебя женщина, что ли? — проговорил я, понимая, что, возможно, приехал не вовремя.
Серёга ухмыльнулся, отчего веснушки на его щеках пришли в движение — словно мелкие насекомые, которых вдруг потревожили.
— Если бы! Чёрта с два я бы тебя тогда впустил!
— Что, такая редкость?
— Угу. Входи, — он посторонился, пропуская меня внутрь. — Запустил одну прогу, тестирую. Что стряслось-то?
Мы прошли в комнату, которую Серёга величает гостиной, хотя на самом деле она так же опутана проводами и заставлена компьютерами, как и все остальные. Слышалось едва различимое гудение, пахло технической смазкой и разогретой изоляцией.
— У тебя есть оборудование, на котором меня можно проверить? — спросил я, решив не ходить вокруг, да около.
— В каком смысле? — нахмурился Серёга.
— Хочу знать, в порядке ли мои системы.
— А есть повод сомневаться?
Я набрал воздуха в лёгкие. Ну, понеслись!
— Думаю, кто-нибудь мог в них покопаться. Без моего ведома.
— Ты меня пугаешь! — техник явно пытался понять, насколько я серьёзен. — Каким образом?
— Предположим, у меня был провал в памяти. И мне его подлечили…
Секунд десять Серёга смотрел на меня в явном замешательстве, потом медленно сел в кресло напротив.
— Ты это серьёзно? — спросил он.
— Абсолютно.
— На кой чёрт, Амос⁈
— Думаю, будет лучше, если я всё расскажу по порядку.
— Согласен. Тем более, что я об этом услышу впервые! — в голосе Серёги появились язвительные нотки.
Он, конечно, был прав: я должен был выложить ему всё давным-давно. Но я смалодушничал. В последние годы работа Экзорцистом стала всей моей жизнью, и я не представлял, что делать, если лишусь её.
Вздохнув, я начал с того, как очнулся в помещении с резервуаром для воды, и не пропускал ни одного момента, который, как мне казалось, мог быть связан с провалом памяти.
Серёга слушал, поминутно качая головой, и в целом выглядел совершенно обалдевшим от моей недлинной, но проникновенной саги. Веснушки на его подвижном лице метались со скоростью озверевших муравьёв. Когда я скромно сказал «вот и всё, пожалуй», он шумно выдохнул и почти минуту смотрел на меня исподлобья.
— Значит, ты до сих пор не помнишь, как очутился в том доме? — спросил он, наконец.
— Понятия не имею.
— И это при том, что ты прошёл процедуру в какой-то квартире, и все остальные воспоминания вернулись?
Я кивнул, пытаясь понять, к чему он клонит.
— Мне нужна пауза, чтобы всё обдумать, — сказал Серёга.
— Конечно. У меня полно времени.
Я почти слышал, как скрипели шестерёнки в голове техника. Сейчас, когда он был действительно погружён в раздумья, его лицо замерло и стало похожим на бледную маску, испещрённую рыжими крапинками.
— У меня тут есть оборудование, — проговорил,