Читать интересную книгу Неугомонная - Уильям Бойд

— Шалфей?

— Ты знаешь, как в Центре любят саму процедуру. Обязательно заведут папку и напишут на ней: «Корица. Совершенно секретно». — Он засунул руку в карман и достал оттуда толстый конверт светло-коричневого цвета.

— Что это?

— Пять тысяч долларов. Для самого последнего в цепочке, где бы он ни был. На твоем месте я бы выехал завтра.

— Хорошо.

— Тебе нужен пистолет?

— Неужели мне понадобится пистолет?

— Нет. Но я всегда спрашиваю.

— В конце концов, у меня есть ногти и зубы, — сказала Ева, согнув пальцы наподобие когтей и оскалив зубы.

Ромер рассмеялся, одарив ее своей белозубой улыбкой, а у Евы в памяти неожиданно возник Париж, та их давняя первая встреча. Она вдруг вспомнила, как Лукас переходил улицу, направляясь в ее сторону. И почувствовала слабость.

— Пока, Лукас, — сказала Ева, потом многозначительно посмотрела на него. — Когда я вернусь, нам нужно будет решить кое-что. — Она замолчала. — Не знаю, смогу ли я продолжать вот так дальше… Ты понимаешь, о чем я. Я думаю…

Он перебил ее:

— Мы все решим, не беспокойся. — И пожал ей руку.

И Ева вдруг неожиданно для себя самой сказала:

— Мне кажется, я люблю тебя, Лукас, вот в чем все дело.

Он ничего не ответил, просто проглотил ее слова, слегка пошевелив губами. Снова пожав Еве руку, он отпустил ее.

— Bon voyage, будь осторожна.

— Я всегда осторожна. Ты ведь знаешь.

Ромер встал, повернулся и ушел, широко шагая по дорожке. Ева проводила любовника глазами, мысленно внушая ему: «Ну же, оглянись и еще разок посмотри на меня! Я приказываю тебе обернуться, я требую, чтобы ты обернулся и еще раз взглянул на меня».

И Лукас это почувствовал — он повернулся и сделал несколько шагов назад, улыбнулся и привычно наполовину отсалютовал ей, наполовину помахал рукой.

На следующее утро Ева направилась на вокзал Пеннстэйшн и купила билет до Альбукерке, штат Нью-Мексико.

9

Дон Карлос

— ЛЮДИ ПОДУМАЮТ, что мы любовники, — заявил Бобби Йорк. — Все эти визиты без предупреждения. Я не жалуюсь. Я просто хочу быть предельно корректным.

— Хватит, Бобби, — сказала я, отказываясь принять его игривый тон. — Ты мой научный руководитель, между прочим. Я обязана приходить к тебе за советами.

— Да, да, да. Конечно, ты должна приходить. Но что я могу посоветовать таким талантам, как ты?

Я отложила занятия с Беранжер, чтобы утром встретиться с Бобби. Мне не хотелось заходить к нему домой, чтобы он снова напоил меня виски.

— Я хочу поговорить с кем-нибудь, кто смог бы рассказать мне о британских секретных службах времен Второй мировой войны. Ми-5, Ми-6 — обо всем таком. СИС, УСО, БЦКБ — ну, ты знаешь.

— Нда, — вздохнул Бобби. — Здесь я не силен. Чует мое сердце: лорд Мэнсфилд сдался.

Бобби вовсе не был тем милым дурачком, каким он старался себя представить.

— Да, сдался. Я встречаюсь с ним в пятницу — в его клубе. И чувствую, что нужно немного подготовиться.

— Ну и дела. Ты мне как-нибудь все подробно расскажешь. Обязательно, Руфь. Все это выглядит как в шпионском романе.

— Обязательно. Обещаю. Для меня это, правду говоря, пока тоже — темный лес. Как только я сама разберусь в этом, то сразу же тебе расскажу.

Бобби подошел к своему письменному столу и порылся в бумагах.

— Одно из немногих преимуществ жизни в Оксфорде, — сказал он, — заключается в том, что здесь имеются эксперты по почти всем существующим в мире вопросам, и они к тому же живут с вами по соседству. Есть знатоки всего: от средневековых астролябий до ускорителей элементарных частиц. Я понял, кто нам нужен. Член совета Колледжа всех душ по имени Тимоти Томс.

— Тимоти Томс?

— Да, именно так. Я понимаю, что, когда слышишь такое имя, сразу представляешь героя детской книжки или надоедливого клерка из Диккенса, но он на самом деле в сто раз умнее меня. Обрати внимание — так же умен, как и ты. Вы с Тимоти Томсом — два сапога пара. Ага, нашел, вот и он: доктор Т. К. Л. Томс. Я встречался с ним пару раз. Приятный парень. Сейчас договорюсь о встрече. — Он взялся за телефонную трубку.

Бобби договорился, что доктор Томс встретится со мной вечером через два дня. В этот день я сплавила Йохена Веронике, а сама отправилась в Колледж всех душ, где мне показали на лестницу, ведущую к кабинету доктора Томса. День выдался душный, тяжелый, в воздухе висело какое-то предчувствие. Солнце застилала зеленовато-желтая дымка, и свет его от этого стал странного желтого цвета, а желтизна каменных стен колледжа усилилась, и я на миг подумала, что все это закончится грозой — на миг взмолилась, чтобы все так и было. Трава во внутреннем дворе была цвета песка в пустыне.

Я постучала в дверь кабинета. Дверь открыл плотный молодой человек в джинсах и футболке. Я бы сказала, что доктору Томсу ближе к тридцати. На его плечи спадала копна кудрявых каштановых волос, а борода была подстрижена до противного аккуратно, с тонкой кромкой и отчетливыми углами.

— Руфь Гилмартин, — представилась я. — Я пришла к доктору Томсу.

— Он перед вами. Заходите. — Он говорил с сильным йоркширским или ланкаширским акцентом — я их не различаю.

Мы сели в его кабинете, я отказалась от предложенного чая и кофе. Я заметила, что на письменном столе стоял компьютер с экраном, похожим на телевизионный. От Бобби я узнала, что Томс писал докторскую диссертацию, посвященную адмиралу Канарису и проникновению «абвера» в Ми-5 во время Второй мировой войны. А сейчас он работал над «обширной книгой» (за которую ему обещали «большие деньги») по истории британской секретной службы с 1909 года по настоящее время. «Думаю, он тот, кто тебе нужен», — сказал мне Бобби, довольный тем, что смог оказаться полезным.

Томс спросил, чем может мне помочь, и я начала рассказывать ему, предельно осторожно, выбирая слова, поскольку имела очень ограниченные знания по интересовавшему меня вопросу. Я сказала, что собираюсь взять интервью у человека, который занимал довольно высокую должность в Секретной разведывательной службе во время войны. Мне нужна какая-то общая информация, особенно о том, что происходило в Америке в 1940–1941 годах, до Перл-Харбора.

Томе не потрудился скрыть свой явный интерес.

— Как я понимаю, — сказал он, — этот человек был в руководстве Британского центра координации?

— Да, — ответила я. — Но у меня такое ощущение, что он был, если можно так выразиться, чем-то наподобие вольноопределяющегося — у него было свое небольшое направление.

Я заинтриговала доктора Томса еще сильнее.

— Там было несколько таких — работавших вне штата, — но их всех определили на должности, как только война набрала обороты.

— У меня есть источник, работавший на этого человека.

— Надежный?

— Да. Они сотрудничали сперва в Бельгии, а потом в Америке.

— Понимаю, — произнес Томс, явно впечатленный сказанным. Он смотрел на меня с восхищением. — Этот ваш источник, похоже, сидит на золотой жиле.

— Что вы имеете в виду?

— Он мог бы заработать целое состояние, расскажи он всю историю.

«Он. Интересно, — подумала я, — ладно, пусть будет он». Заработать на этом деньги — такое мне даже в голову не приходило.

— Знаете ли вы об инциденте в Пренсло? — спросила я.

— Да. Это была катастрофа. Все пошло наперекосяк.

— Этот мой источник был там.

Томс ничего не сказал — только кивнул несколько раз. Я почти физически чувствовала его возбуждение.

— Вы слышали об организации под названием «СБД Лимитед»? — спросила я.

— Нет.

— Говорит ли вам что-нибудь имя господин Икс?

— Нет.

— А название «Трансокеанская пресса»?

— Тоже нет.

— Знаете ли вы, кем был С. в тысяча девятьсот сорок первом году?

— Да, конечно. Эти имена начинают сейчас проявляться — теперь, когда покров тайны снят со всего, касающегося «Энигмы»[34] и Блетчли-парка.[35] Старые агенты начинают рассказывать — или говорить так, что можно читать между строк. Но, — он наклонился вперед, — вот что действительно удивительно (и, признаюсь, от этого меня слегка бросает в пот), — так это то, чем СИС реально занималась в Соединенных Штатах в самом начале. А то, что БЦКБ делал для них под своим именем — это самое темное из всех тайн. Никто не хочет говорить об этом. Ваш источник будет самым первым, о котором я слышу, — из всех действовавших тогда агентов. Как вы на него вышли?

— Чисто случайно, — ответила я осторожно.

— Могу ли я встретиться с вашим источником?

— Нет, боюсь, что это невозможно.

— Но у меня миллион вопросов, как вы можете себе вообразить.

В его глазах появился странный блеск — блеск, выдающий ученого-охотника, напавшего на свежий след, знающего, что он идет по никем не хоженной тропе.