серости не наблюдаю, а связь тю-тю.
— А… Ты про это…
Поняв, что от меня ждут более развёрнутого ответа, продолжил:
— Если ты серость не видишь, это не значит, что её нет, — ответил я тихо. — Представь, что часть, которая на дне, может быть серым или даже чёрным кластером.
Напарница задумчиво замолчала, и беседа снова сама собой угасла. Вскоре замаячили заброшенные типовые пятиэтажки. Вблизи понял, что, когда смотрел в бинокль с холма, мне не показалось — оконных рам действительно нет. Дома стоят заброшенные, но почему-то фасады разукрашены в неестественно яркие цвета.
На этом фоне слепые провалы окон смотрелись особенно удручающе. Я ударил по тормозам, останавливая внедорожник.
— Приехали…
Снега на кластере с Чукотки не было, но и тут прошел дождь. Асфальт и фасады были умыты небесной влагой, но едва ли стали смотреться из-за этого приглядней. Посёлок выглядел депрессивно ещё до того, как провалился в Улей, и перемещение сюда не добавило ему привлекательности. Что там у них во внешних мирах вообще происходит? Это как нужно опуститься, чтобы жить так?
Из-за плотной облачности было ещё темней, чем я ожидал. Начавшиеся было совещание и галдёж свежаков пресёк на корню, продемонстрировав всем свой увесистый кулак. Двинулись на поиски места для ночлега.
Прохладная погода, низкая облачность и высящиеся утёсами пятиэтажки, раскрашенные в кислотные цвета, таращившиеся на нас провалами окон, совсем не добавляли оптимизма. Неубранный ещё в том мире коммунальными службами мусор в Улье и вовсе стал никому не нужен.
Словно в насмешку, в центре ближайшего к нам двора возвышалась проржавевшая детская горка, опустевшая песочница и вращающаяся под порывами ветра поскрипывающая карусель. Несколько лавок под грибком с остатками облупившейся краски. Такой себе пейзажик. При полном отсутствии жителей ничего, кроме уныния, картинка не навевала. Тут и до переноса в Улей, видимо, не самое гостеприимное место было, а уж сейчас…
Каркали вороны, но так… без фанатизма. Скрип карусели и карканье, пожалуй, были единственными звуками в этом царстве смерти. Безлюдно, пустынно, грязно, уныло, депрессивно, жутко.
Положили глаз на первую же обжитую типовую пятиэтажку с целыми окнами. На первых двух этажах почти везде были установлены решётки, что давало надежду на некоторую безопасность. Я и Кали пошли в подъезд с накрученными на оружие глушителями и привычно прошли с первого до пятого этажа. Обнаружили три открытых квартиры, в одной из которых буднично забили ползуна.
Сюрприз нас поджидал, когда мы спустились вниз. Детей у подъезда не оказалось. Звук заводящейся машины недвусмысленно подсказал, куда они подевались. Мы поторопились за ними обратно к «Бьюику». Однако не успели. Взвизгнув покрышками, внедорожник рванул с места в направлении дороги, по которой мы приехали.
— Не жильцы, — сообщил я напарнице. — Далеко им не уехать.
— Жалко, — ответила она. — Младшенькую особенно. Такая девочка милая.
Я пожал плечами.
— Как думаешь, — обратила на меня взгляд голубых глаз Кали, — почему они сбежали?
— Да, кто ж их уразумеет? — ухмыльнулся я. — Насильно мил не будешь.
На дорогу выскочили несколько тощих бегунов и спотыкающейся походкой бросились за уезжающей машиной. Я прижал приклад к плечу и перевёл режим огня на стрельбу одиночными.
— Пусть хоть шанс у них будет…
Задержал дыхание. Несколько раз лязгнула автоматика. Пара бегунов споткнулась и заскребла лапами по асфальту. Остальные навелись на звуки работы затвора и бросились в нашу сторону.
Приближающиеся к нам заражённые всё ещё сохраняли большую часть черт внешности людей, которыми они недавно были. Марафон возглавлял упырь, бывший при жизни женщиной, возможно, даже красивой. Она уже была боса, но на ногах остались лоскуты, в которых без труда узнавались сетчатые колготки или чулки. Мини-юбка оказалась задрана аж до огромной прыгающей груди. Впрочем, обрывки футболки, сильно изгвазданные почерневшими пятнами крови, не скрывали, что верхней части белья также не было. По изменившейся мускулатуре ног, начавшим раздуваться суставам, сильно утолщённым ногтям с остатками модного маникюра и поплывшими чертам мертвенно-серого лица из-за скрытого под волосами спорового мешка становилось ясно, что она уже перешла на стадию матёрого бегуна.
Остальные же двое были в прошлой жизни мужчинами, плохо успевавшими за шустрым бегуном по причине того, что у них всё ещё сохранились штаны, и они были полны продуктами жизнедеятельности. В общем-то, мелочь, на которую даже жаль тратить боеприпасы. Я закинул автомат за спину и потянул нож из ножен.
— Смак, бли-и-ин, — протянула Кали. — Давай обойдёмся без показательных выступлений с этими говнюками. Мне с тобой и твоим ножом ещё под одной крышей ночевать.
Подняла свой пистолет Стечкина и в три выстрела успокоила всех оставшихся заражённых.
— Есть хочу, — повернулась она ко мне. — И спать. Пошли уже отдыхать.
— Хорошо, блонда, — подмигнул я ей. — Выпотрошу только этих…
35. Настоящее. Кали
Наутро женская компания, состоящая из Кали, Анки и Арктики, осталась не у дел. Мужская часть каравана продолжила разгружать фуры, закипела торговля. Жители Канапэ бродили среди раскладных прилавков, прицениваясь то к одному товару, то к другому. Охотнее всего скупали разнообразные корма для домашней живности, и, судя по тому, что их караванщики привезли много, Колобок явно хорошо знал стаб Канапэ и запросы его жителей. Следом распродавались разнообразные предметы интерьера.
Неторопливо позавтракав и ради любопытства добредя до рынка, Кали поначалу обалдела, увидев такой странный спрос. И только потом поняла, что он был естественен. Расположение стаба посреди кластеров без городов вынудило местных жителей заняться самостоятельным производством той же еды. Болотный, стоявший между Канапэ и зоной, негласно принадлежащей мурам, брал на себя почти все криминальные угрозы, так что жили тут, по меркам Улья, абсолютно спокойно. Скорее всего, к этому стабу даже заражённые подбирались редко — опять же, из-за его специфического расположения.
Оружие, впрочем, тоже покупали, как и боеприпасы. И тут же пытались сами продать караванщикам домашние соленья и тушёнку в трёхлитровых стеклянных банках. Как ни странно, всё это расходилось довольно быстро, хоть Кали и не понимала, зачем тратить спораны на то, что можно попросту отыскать на любом деревенском кластере в погребах и подвалах.
В общем, стаб Канапэ настолько отличался от всего, что она видела, что рисковал надолго застрять в памяти Кали.
Во второй половине дня прибыла оставшаяся часть каравана. Она, в отличие от первой, добралась до Канапэ без приключений — если не считать таковыми парочку ищущих пропитания на перезагрузившемся поле голодных лотерейщиков и десятка три мелочи, которую караванщики перестреляли издалека. Никаких засад они тоже не встретили, хотя остатки оттащенной на обочину, раскуроченной фуры видели. Но тут их, возможно, спасло сопровождение из Болотного, повернувшее назад лишь после того, как караван подъехал к стабу Канапэ.
По прибытии Колобок первым делом собрал караванщиков, прибывших вчера. Улыбчивый