правда? — спрашиваю я, выхватывая бутылку из его рук и наливая себе еще одну рюмку. Потом Бекки. — За то, что планы меняются. — Мы прозвенели бокалами друг о друга.
Он хлопнул рукой по стойке и наклонился над ней.
— Не пей это, Остин! — кричит он, привлекая всеобщее внимание.
Мой гнев нарастает. Всего два часа назад его лучший друг держал руку на моем горле. Я хочу напиться и забыть об этой гребаной неделе, когда я полностью потеряла всякое представление о своей жизни.
— Что ты собираешься сделать со мной, Коул? Сделаешь мне больно? — спрашиваю я. Какая-то часть меня хочет этого. Я хочу, чтобы его руки запутались в моих волосах. Вокруг моей шеи. Я хочу, чтобы он сделал меня слабой до дрожи в коленях, как на вечеринке у него дома. Даже если это было для показухи. Я не понимала, как мне было холодно, пока он не прикоснулся ко мне. Теперь мое тело жаждет этого ожога.
Его голубые глаза сужаются на меня, и я замечаю, что он переоделся с тех пор, как я была с ним раньше. На нем была черная футболка, но теперь на нем темно-синяя, которая подходит к его глазам. Я облизываю губы, вспоминая, как выглядела его грудь, когда он вылез из бассейна моего отца. Просто трахни меня уже! В этот момент у меня все равно не осталось достоинства.
— Я рискну, — говорю я и бросаю свою рюмку обратно.
Он стоит и смотрит на меня сверху вниз, словно хочет оторвать мне голову. Я никогда не видела, чтобы такие красивые голубые глаза выглядели такими темными. Все, что я могу сделать, это дать ему однобокую улыбку, зная, что я его зацепила. Мои губы онемели час назад. Покажи мне, что у тебя есть, Коул.
В доме играет «Sleepwalking» группы Diamante, и я поворачиваюсь лицом к Бекки, отстраняясь от него, когда он просто стоит там.
— Пойдем потанцуем.
Она хватает меня за руку, но я даже не успеваю отойти от столешницы, как меня подхватывают и перекидывают через чье-то плечо.
Я смотрю на задницу, обтянутую синей джинсовой тканью, пока вишу вниз головой.
— Коул! — Я бью кулаками по его мускулистым бедрам. Моя голова подпрыгивает вверх-вниз. Он шлепает меня по заднице. И я стону от боли.
— Это было просто предупреждение, — рычит он.
Я улыбаюсь.
Я слышу разговоры людей, когда он поворачивается и идет по коридору. Потом он открывает дверь. Он входит и ставит меня на ноги. Я спотыкаюсь, мои каблуки стучат по кафелю. Он захлопывает дверь.
Я поворачиваюсь и вижу, что мы в ванной.
— Что…?
Его рука хватает меня за волосы, и он крутит меня на месте. Я задыхаюсь, когда он толкает меня бедрами в стойку. Он стоит позади меня и смотрит на меня в зеркало.
Он опускает свои губы к моему уху.
— Я не позволю тебе отступить, милая.
Я стону, вжимаясь в него попой, и чувствую, насколько он тверд.
Он хихикает, проводя губами по моей шее, пока его зубы не впиваются в мою кожу. По мне пробегает дрожь, и я поднимаюсь на цыпочки.
— Коул. — Я сглатываю. — Пожалуйста.
Он снова начинает целовать мою шею.
— Ты возненавидишь меня утром.
— Я ненавижу тебя сейчас. — выдыхаю я.
Он отпускает мои волосы и кружит меня. Его руки ложатся на мои бедра, и он поднимает меня и ставит на стойку. Затем его губы оказываются на моих.
Я хватаюсь за подол его рубашки.
— Сними ее, — бормочу я ему в губы.
Он отстраняется, тянется сзади и задирает ее через голову.
— Господи, — шепчу я, положив руки на его твердый и рельефный пресс. Я и не знала, что тело может выглядеть так.
Мои руки опускаются ниже, и я дергаю его за ремень, а затем за пуговицу. Его рука в моих волосах, и он покусывает мои губы, пока я задыхаюсь. Мой разум кричит, что это плохая идея, но мое тело говорит, что ничто, что выглядит так хорошо, не может быть плохим.
Он берется за подол моей рубашки и срывает ее, бросая на пол рядом со своей.
Я стягиваю с него джинсы и обнаруживаю, что на нем надета пара черных трусов. Я собираюсь снять их, но он оттаскивает меня от стойки. Я натыкаюсь на него.
Он хихикает над моей неуверенностью и терпением. Мне все равно.
— Сними каблуки, — приказывает он, и я беспрекословно выполняю его просьбу. Он расстегивает мои джинсы и стягивает их с моих ног. Я отпихиваю их. — Надень каблуки обратно.
— Что…?
— Надень их обратно, Остин. — Он требует, вставая на колени и протягивая их. По очереди я надеваю их. Когда он встает во весь рост, я понимаю, почему он хотел, чтобы я снова их надела. Хотя я все еще на несколько дюймов ниже его с моими каблуками.
Затем он снимает с меня стринги, и прежде чем я успеваю остановить его, он расстегивает мой лифчик. В последний раз, когда я впервые стояла обнаженной перед мужчиной, я была в ужасе. Все мое тело дрожало. Но сейчас я не чувствую ничего подобного. И это не связано с алкоголем в моем организме, а связано с тем, как темнеют его голубые глаза, когда он смотрит на меня сверху вниз. Они задерживаются на моей груди, и он медленно облизывает губы. Им нечем похвастаться, но они и не маленькие.
Затем его руки оказываются на мне. Он обхватывает меня за бока и притягивает к себе. Его губы захватывают мои, и я стону ему в рот. Моя рука проходит между нашими телами, и я проникаю в его боксеры. Мои бедра напрягаются, когда я чувствую, насколько он велик.
Я отстраняюсь, задыхаясь.