Ты воспитало смертных Богов. Но, Нечто уж никогда не возвратится в Ничто.
Разве наша «горянка» — не Твоя языческая дочь, разве не сохранили Тебя татуированные камни, да старорусские узоры. И пусть же пронесут сквозь время Твою мудрость дощечки велесовых книг. Мы овладеем Твоей хитрой грамотой, о Язычество! Мы взберемся намеченными тропами, погребенными ныне под грудой вранья.
Не суди — да не судим будешь! А особенно не суди деяния Бога — недоступные разуму смертных. Такова философия учения, провозгласившего шестую заповедь на словах, и ярых его проповедников — постоянно нарушающих собственные каноны во славу Яхве и сына божьего, Иисуса.
Именно эти пророки возвели страдание при жизни в добродетель. Именно с их легкой руки вавилонский эпос о Гильгамеше превратился в нравоучительную историю наказаний, посылаемых Яхве человечеству за прегрешения.
Провинившегося ребенка ставят в угол, — рассуждал Игорь. — Когда-то и пороли, как Сидорову козу… Яхве утопил своих детей. И после этого нам толкуют о милосердии? Милосердие бога-отца одно на всех и справедливость на всех одна. А скольких младенцев при полном попустительстве Неба вырезал Ирод, чтобы в живых остался Иисус. Справедливый бог предупредил об опасности лишь одну семью, где мирно сосал молоко потомок царя Давида, а Вифлеем умылся детской кровью.
— Вы еще не знаете, други мои, как и во имя чего принесет кровавую жертву Франция. Богатую Жертву к празднику святого Варфоломея — мясо тысяч и тысяч гугенотов. По правде сказать, весь грех которых будет в том, что они возносят молитвы свои на французском языке. Да, никакое язычество не сравнится с «истинной» верой по части убийств! А скольких людей унесет дым костров в облака Фландрии и Чехии? Неужели, во славу Господа? — к услугам Игоря был не только вековой опыт науки и искусства, он понял, что имеет недюженные познания по части истребления себе подобных.
Кусая до крови губы, парень смотрел, как просыпается Будущее, а в этом будущем не сравнимая ни с чем, заботливо вскармливаемая родителями, скалит хищную пасть Инквизиция Духа.
— Кто боле всех твердит о милосердии, тот не знает милосердия. Кто призывает страдать на Земле, обещая счастливую загробную жизнь — сам никогда не страдал. Кто громче других проповедует всеобщую Любовь, тот воспитает Ненависть.
Так думал Игорь, глядя на ожесточенные лица друзей и товарищей Ингвара, на суровые темные лица служителей бога Света.
Путь к ловко спрятанному кораблю его отряд проделал на удивление быстро. Обошлось без приключений. Влада поджидала возлюбленного на берегу, чем снова вызвала крайнее неудовольствие брата, когда он объявился с увесистым мешком на спине.
— Ингвар! — окликнула она парня.
— Ну, вот, вечно у нее Ингвар на уме. А разве я — не единокровный? — буркнул Сев, переваливая за борт.
— Ты почему не на судне? Ах, глупая! Лада моя! — в последние слова Ингвар вложил столько скрытой нежности, что Игорю стало жаль этого руга, в жизнь и сущность которого он вторгся самым грубым образом.
— Ты в могильник захотела? — cорвалось с Игоревых уст, хотя он вовсе не то собирался вымолвить.
— Может и так?
— С чего бы вдруг? Я-то сватов к Севу засылаю!? — попытался Ингвар смягчить Игореву глупость.
— А, вдруг, не пойду за тебя.
— Не пойдешь — поведут!
— Но, но, не очень-то. Не маленькая! — неожиданно задорно ответила Влада, но вдруг уставилась на парня, словно отметив про себя какие-то незримые другим перемены, начиная от цвета глаз и кончая мимолетным выражением страшной муки.
Ингвар воспользовался этим моментом — пока его любимая и Игорь, тот, который в нем сидел, пристально разглядывали друг друга — взял, да и притянул Владу к себе и впился в ее сочные губы томительным поцелуем… Она вздрогнула всем телом, но затем, закрыв голубые очи, ответила на этот страстный призыв, как много недель назад.
— Я должен идти, лада моя! Я должен. Каждый воин на счету. Но мы еще вернемся.
— Ингвар! — она отпрянула… — Нет! Ничего! Иди пока. И вернись поскорей!
— До свидания!
— Прощай! — заплакала она.
— Человек — кузнец своего счастья! Не поможет ему ни Бог, ни Дьявол, ни Богородица! И даже чертова бабушка — и та не поможет! Счастлива мать, видя детей победителями. Счастливы победители, оставшиеся ими навек. Счастлив мудрец, который ничего не знает, ведая многое. И влюбленный поначалу тоже счастлив. По-своему счастлив даже дурак! — продолжил размышления Игорь, догоняя отряд, слегка опередивший его.
Златоус остался на лодье, чтобы полностью подготовить судно к отплытию, рассчитывая на быстрое возвращение братьев.
«Тысячелетнее господство христианской религии исполнено таким стоном и такой болью, как ни одно другое в истории человечества. Язычество не знало религиозных войн. Но мне не обязательно быть пророком, чтобы предсказать, сколько их будет еще развязано впереди во славу Господню,» — размышлял Игорь, все еще кусая губы — издали доносился отзвук смертельной сечи.
* * *
Действительно, отобрав право на свободу воли, и предложив взамен право на рабство до гроба, святые отцы ввергли народы в пучину вековых распрей, ловко подменив флегматичность Господа защитой собственных жизненных интересов, интересов посредников, наместников и толкователей.
Преследуя Каббалу, христианская церковь сама закабалило половину цивилизованного мира. Впрочем, мир и стал таким цивилизованным под знаком Креста, а ведь сказано было — не сотвори себе кумира. Презрев и эту заповедь, каждый поклонник Иисуса носит на груди его символ, бьет челом у святых икон с изображением небесного семейства, покупает, а то и продает, реликвии Распятого бога. И все бы ничего, у каждого — свои обереги. Но забыв, что гонимый свят, Христианская Церковь и выпестованные ею общества столетиями будут распинать инакомыслящих в буквальном и переносном смысле, всеми правдами и неправдами. Еще не побит камнями Парацельс, еще нет и в помине Коперника и Бруно, еще не отрекся Галилей, пока что не рожден и не погиб де Бержерак. Добрая традиция найдет продолжение и в наши дни — чего стоит преданный анафеме граф Толстой? Перед кем угодничали твои служители, Господи, когда посреди демократической первопрестольной уложили полторы тысячи русских людей, поднявшихся сбросить ярмо. Потому и положили, что поднялись…
А Творение завершено, и не во власти людей что-то изменить, переделать. Всех несогласных, всех, кто не с Их Богом, всех, кто не желает отречься, ждет смерть от слуг Его, сам Бог простит, он милосердный, но люди не простят.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});