Читать интересную книгу Свой против своих - Фридрих Незнанский

Самое же важное в рассказе Алевтины Ивановны было то, что она несколько раз видела, как к Скворцовской в гости приезжала ее подруга с собачкой.

— Сначала та женщина приезжала на красной иномарке, потом на другой машине, серебристого цвета. Я вообще обожаю собак, а у нее такой очаровательный пекинес, мохнатый, как хризантема. Я каждый раз при виде него млела. А уже потом, когда та женщина уезжала, Скворцовская провожала ее до машины. Они ровесницы. Это наверняка старые приятельницы, такое всегда чувствуется даже по манере разговора, по тому, как люди реагируют на реплики друг друга. При этом я не могла расслышать их слов, а тем не менее видно — давние подруги.

Поблагодарив Алевтину Ивановну за ценные сведения, Курточкин попросил ее присутствовать понятой на обыске в квартире Скворцовской, на что та согласилась, правда без особого энтузиазма. Редактор не страдала излишним любопытством. Чего нельзя сказать об электрике Владимире, который охотно согласился стать вторым понятым. Он прямо загорелся, услышав такое неожиданное предложение.

Ключи у задержанной в прокуратуре были изъяты, поэтому оперативники с обоими понятыми проникли в двухкомнатную квартиру на седьмом этаже без проблем.

Комнаты были обставлены хорошей, дорогой мебелью. Добрую половину спальни занимала кровать из красного дерева, с перламутровой инкрустацией на спинке. На круглом столе в гостиной гордо красовалось последнее приобретение хозяйки — аккуратные томики Британской энциклопедии. При ближайшем рассмотрении это оказалась новомодная игрушка московских номенклатурщиков — под томики сокровищницы знаний был замаскирован мини-бар, в бархатном чреве которого поместились шесть бутылок коньяка разного возраста, а также — на полочках с никелированными держателями — бокалы и рюмки. Такие вещи обычно покупают только в подарок, наверное, и председатель «Ориона-2002» получила очередной презент от благодарных клиентов банка.

— Интересно, сколько стоит такая игрушка? — полюбопытствовал один из оперативников.

— Тысяч пятнадцать, — сказал Курточкин. — Я видел это добро в магазине.

— Долларов?

— В том-то и дело, что рублей. Вполне доступно для быстрого совершения банковских сделок.

В квартире Скворцовской нашлось еще много традиционных для чиновного люда подношений: массивные часы под бронзу, большой немецкий барометр в деревянном футляре, эффектные фарфоровые статуэтки, настольные принадлежности, отделанные полудрагоценными камнями и металлами: шкатулки, рамки для фотографий, зажигалки. Многое еще не нашло своего постоянного места в квартире, некоторые вещички даже не распакованы. Бутылки импортного коньяка в обтянутых бархатом футлярах, количество коробок с конфетами явно угрожает обладателю этого кондитерского богатства диабетом.

Как и следовало ожидать, собачьих следов в роскошных апартаментах не обнаружили. Не нашли и костюм, какой красовался на спутнице убийцы Пресняковой. А главное — не было никаких бумаг, тем либо иным образом связанных с ооновскими деньгами. В таком их отсутствии в глаза бросалась некая нарочитость. Как будто из дома были демонстративно удалены любые напоминания о них.

Единственное, что следователь забрал из квартиры Скворцовской, так это две записные книжки хозяйки. Обе были старые, рыхлые от частого пользования. Одна телефонная, вторая — маленького формата, такие обычно носят при себе, однако у этой уж очень непрезентабельный вид, не может солидная банкирша пользоваться таким старьем, которое того и жди рассыплется на отдельные листочки, а на одной обложке золотится надпись «Участнику VII партийной конференции Свердловского района». Алексей Михайлович не сомневался, что телефон старой подруги здесь имеется. Безусловно, сейчас Скворцовская помнит его наизусть. Но ведь, услышав впервые, вряд ли сразу запомнила, наверное, записала. Тем более что с течением времени у той могли поменяться номера: переехала, перешла на другую работу, появился мобильник. Короче говоря, номер тут записан. Теперь необходимо вычислить подругу, не звонить же всем подряд.

Алексей Михайлович собрался в «Орион» и попросил Галину Романову подъехать в банк вместе с ним. Вдвоем они быстрее проведут опрос сотрудников: кого Скворцовская считала самой близкой подругой, кого чаще всего упоминала в разговорах. Встретившись, следователи распределили комнаты, по которым они пойдут, чтобы не дублировать друг друга, и через час встретились в холле первого этажа.

Выяснилось, что у Скворцовской были две близкие подруги: Преснякова и некая Лера Ветлугина. Ее телефоны в изобилии присутствовали в скворцовских записях: на букву «в», без фамилии — Валерия.

Застав ее вечером дома, Курточкин попросил разрешения подъехать: мол, поговорить нужно. Она ничего не имела против визита следователя. Перед отъездом Алексей Михайлович хотел навести справки о ней и посетил Верещагина. Бывший муж арестованной банкирши сказал, что он эту Валерию не знал, Людмила познакомилась с ней после развода.

Валерия была парикмахершей, у которой постоянно стриглась Скворцовская. Отношения мастер — клиент постепенно перешли у них в дружеские, они были знакомы лет семь-восемь, точно Ветлугина не помнила.

Роскошная обстановка квартиры Ветлугиной мало чем уступала интерьеру апартаментов арестованной подруги. Лохматый пекинес, призывно поскуливая, вертелся возле ног следователя, норовил поиграть, втянуть нового человека в сферу своих собачьих интересов.

— Кобелек? — спросил следователь. Не хотелось произносить при симпатичной хозяйке грубое слово, означающее принадлежность к противоположному полу. Оказалось, угадал. — Как его зовут?

— Вы, конечно, станете смеяться, но этого экзотического песика зовут Полкан. Мой муж-остряк так его окрестил.

В дальнейшем выяснилось, что 17 сентября, в субботу, Людмила попросила у нее на денек собачку. Ей предстояла деловая встреча с партнером, у которого была такая слабость — умилялся при виде пекинесов. Надеялась умаслить его, — может, в присутствии Полкана бизнесмен будет сговорчивей и предложит выгодные условия сделки.

— Я, конечно, дала. Тем более что мы с дочкой собирались совершить серьезный шопинг, а мне всегда жалко надолго оставлять Полкашу одного.

— Вам известно, что Скворцовская сейчас арестована? — спросил Курточкин.

— Слышала. Только не знаю за что.

— Есть подозрения, что ваша подруга замешана в совершенном в тот день преступлении.

— Вы держите ее как свидетельницу?

— Как минимум — да. Но вполне вероятно, и как участницу.

Итак, с пекинесом и, стало быть, с убийством Пресняковой и Сурманинова картина, даже до получения результатов экспертизы, более или менее прояснилась. Теперь осталось докопаться до причин, потребовавших ликвидации Лисицына и Чохонелидзе. Пока не удалось обнаружить какие-либо связывающие их финансовые нити. А именно полное отсутствие таковых наводило на мысль, что они хранились в глубокой тайне. Это упорно подчеркивал эксперт Поликарпов.

Да, напряженный денек выдался нынче у Курточкина. Хорошо, сейчас допоздна работают всякие кафешки и магазины, в любое время можно пивка выпить, слегка расслабиться, помозговать о планах на завтра.

С младых ногтей, в период всеобщего дефицита, Алексей Михайлович любил посещать пивную-автомат на Сретенке, мужики почему-то называли ее «шалманом». Там царила свойская обстановка, гул, дым, всегда найдется, с кем душевно поболтать за жизнь, случайный сосед радушно угостит тебя вяленым лещом, присланным дальними родственниками с Волги. Сейчас подобные заведения пивнушками не назовешь, но Курточкин знал одну забегаловку, тоже, кстати, в районе Сретенки, своей простотой напоминавшую прежний «шалман». Там тоже пьют стоя и громоздятся такие же грязные столики, только не мраморные, а пластиковые с рисунком «под мрамор», есть до боли знакомые бутерброды с колбасой и сыром, вдобавок дешевле, чем где-либо. Алексей Михайлович решил заскочить туда.

Он стоял, потягивая пиво, когда к его столику подошел незнакомый мужчина. Спросив разрешения, поставил свою кружку. «Человек-паук», — сразу мысленно окрестил следователь соседа: тот был разгоряченный, взъерошенный, явно из породы тех беспокойных людей, с которыми вечно что-то происходит. Чаще всего излишней молчаливостью такие не отличаются. Вот и этот заговорил, причем с середины, будто до этого уже разговаривал с Курточкиным:

— Поехал в автосервис, катушку мне нужно заменить. Ну электрик меняет, а я тем временем отвинтил в салоне панель, чтобы деньги спрятать. Она на двух винтиках, легко снимается, ну я там и держу заначку от жены. А рядом такая же «Волга» остановилась — ждут, пока мне катушку заменят. Интеллигентная пара такая, муж и жена. Они смотрят на меня осуждающе, а мне начихать: я им не брат, не сват, мне от них таится нечего. А они вроде как возмущаются. Потом мужчина подходит ко мне и шипит: «Это что же вы тут делаете?» «Как это — что? — отвечаю. — Деньги кладу, загашничек у меня здесь». Он прямо глазами сверкает: «Да, но почему на виду у всех?» «Кому, — говорю, — какое дело. Что тут особенного?» — «Могли бы делать это не так заметно. Ведь моя жена видит». — «Главное, чтобы моя не видела. Вашей-то до моих денег какое дело?» И тут он говорит: «До ваших никакого, а до моих есть. Ведь у меня точно такой же загашник»…