В 1560 г. Адашев был воеводой в Ливонии. Умер в Юрьеве (ныне Тарту) в царской опале, находясь под стражей. Предполагают, что царю не понравилось, что Адашев сопротивлялся продолжению Ливонской войны, а также что сыграли свою роль интриги Захарьиных (Романовых), родственников первой жены Ивана IV Анастасии. Брат А. Ф. Адашева Даниил Федорович – успешный военчальник, окольничий, начальник артиллерии в Ливонии, был казнен вместе с малолетним сыном и остальными родственниками. Главу Посольского приказа, руководителя разведки Русского государства думного дьяка Ивана Михайловича Висковатова также казнили после мучительных истязаний.
Рядом с фамилией Адашевых всегда называют имя Сильвестра – священника московского Благовещенского собора, политического и литературного деятеля XVI в. О его происхождении ничего неизвестно. В Москву он прибыл, возможно, по вызову митрополита Макария. На исторической арене появляется в момент страшного московского пожара 1547 г., когда его поведение произвело впечатление на молодого царя.
Сильвестра обычно называют духовником царя, однако некоторые авторы полагают, что эту должность занимали другие лица. Сильвестр же влиял на ситуацию неофициально, через других лиц, был чем-то вроде идеолога проводившихся реформ. Курбский считал его одним из руководителей Избранной Рады.
Поведение Сильвестра во время болезни царя и напряженные отношения с его женой Анастасией вызвали подозрение в том, что он участвовал в «заговоре бояр». После смерти царицы последовала опала. Сильвестр удалился в Кирилло-Белозерский монастырь, где постригся под именем Спиридона. Годом смерти Сильвестра условно считается 1566.
Сильвестру приписывают ряд литературных произведений, важнейшим из которых был «Домострой».
3.2.2. Φ. Μ. Ртищев, Α. Λ. Ордин-Нащокин, В. В. Голицын: горе уму
Федор Михайлович Ртищев (1626—1673) был старше царя Алексея Михайловича на три года и умер на три года раньше. Государственная служба для него началась в год вступления Алексея Михайловича на престол: стряпчий при дворце, затем постельничий, дворецкий. Такие придворные должности обычно занимали самые надежные и проверенные лица, наиболее близкие царю.
Φ. Μ. Ртищев руководил Приказом Большого дворца, который занимался сбором налогов. Показательно и то, что именно Ртищеву царь доверил Приказ тайных дел – государственный орган, представлявший собой нечто вроде Администрации Президента РФ. Через Приказ тайных дел царь осуществлял надзор за широким кругом должностных лиц от военачальников до дипломатов. Ртищев был близким советником царя, входил в «Кружок ревнителей благочестия», выполнял разного рода деликатные поручения правителя. Он был довольно разносторонним государственным деятелем: участвовал в военных походах, выступал в роли дипломата, многое сделал для развития русского просвещения.
Федор Михайлович создал школу при Андреевском монастыре (Ртищевское братство), куда были приглашены из Киева ученые монахи, например Епифаний Славинецкий. Эту школу считают предшественницей Славяно-греко-латинской академии. Из Киева выписали хор для знакомства москвичей с полифонической музыкой. При Ртищеве расширилась сеть медицинских и благотворительных учреждений в Московском государстве: больницы, госпитали, богадельни, странноприимные дома. Высокие нравственные качества и достижения на ниве благотворительности снискали Ртищеву у современников почетное прозвище «милостивого мужа».
Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин родился в семье псковского дворянина около 1607 г. Он получил хорошее образование, знал латинский, немецкий, а позже овладел и польским языком.
Он известен прежде всего как дипломат, подготовивший Андрусовское перемирие 1667 г. Этим соглашением завершилась длинная (1654—1667) и тяжелая для России русско-польская война. В состав Московского государства вошли Смоленское и Черниговское воеводства, а также Стародубский повет и Северская земля. Нащокин был пожалован в бояре и назначен руководителем Посольского приказа. Это была вершина его политической и дипломатической карьеры.
Афанасий Лаврентьевич не принадлежал к какому-либо из самых знатных родов. Всего приходилось добиваться самому. Рассчитывать он мог только на благоволение царя Алексея Михайловича, который видел в нем полезного помощника и поддерживал, несмотря на происки завистников и недоброжелателей. С ним было сложно иметь дело. Он понимал, что вокруг многое следовало бы изменить, но абсолютное большинство московских «начальных людей» не хотели перемен.
«Ворчать за правду и здравый рассудок он считал своим долгом и даже находил в этом большое удовольствие. В его письмах и докладных царю всегда резче звучит одна нота: все они полны немолчных и часто очень желчных жалоб на московских людей и московские порядки. Ордин-Нащокин вечно на все ропщет, всем недоволен: правительственными учреждениями и приказными обычаями, военным устройством, нравами и понятиями общества. Его симпатии и антипатии, мало разделяемые другими, создавали ему неловкое положение в московском обществе. Привязанность его к западноевропейским порядкам и порицание своих нравилось иноземцам, с ним сближавшимся, которые снисходительно признавали в нем „неглупого подражателя“ своих обычаев. Но это же самое наделало ему множество врагов между своими и давало повод его московским недоброхотам смеяться над ним, называть его „иноземцем“. Двусмысленность его положения еще усиливалась его происхождением и характером. Свои и чужие признавали в нем человека острого ума, с которым он пойдет далеко; этим он задевал много встречных самолюбий и тем более что он шел не обычной дорогой, к какой предназначен происхождением, а жесткий и несколько задорный нрав его не смягчал этих столкновений. Нащокин был чужой среди московского служебного мира и как политический новик должен был с бою брать свое служебное положение, чувствуя, что каждый его шаг вперед увеличивает число его врагов, особенно среди московской знати», – писал В. О. Ключевский в специальном очерке, посвященном Ордину-Нащокину.[36]
Начальник Посольского приказа боярин А. Л. Ордин-Нащокин.
Алексею Михайловичу псковский дворянин приглянулся в 1650 г., когда по совету Ордина-Нащокина удалось расколоть ряды восставших горожан Пскова и справиться с ними. Отечественная история изобилует примерами, когда первые лица государства, правители страны высоко ценили людей, помогавших им расправляться с собственным народом, держать его в узде. Умение проявить твердость в общении с простым народом (который сегодня многие снисходительно называют «пиплом»), а при необходимости не побояться и крови, являлась лучшей рекомендацией, чтобы оказаться поближе к трону.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});