— Значит, эти люди — «ужаленные» — становятся чем-то вроде фильтров, через которые прокачиваются огромные объемы информации? — скорее признал, чем спросил, Ким. — Только вот в поисках чего?
— Вот это-то мы и хотим установить, — усмехнулся Лошмидт. — Не без вашей, заметьте, помощи. Есть несколько предположений. Одно — мое личное... Это, впрочем, не должно влиять на ход ваших собственных мыслей. Мне кажется, что суть Генетического Послания состоит в том, чтобы руками людей восстановить во Вселенной цивилизацию Предтечей. Их Мир. Они предвидели свою гибель. Никто точно не знает, отчего они погибли. Или ушли. Но они каким-то образом предвидели такое развитие событий. И оставили для разумных существ, которые унаследуют после них Вселенную, программу, которая этих наследников заставит снова воспроизвести Предтечей. Или подготовить их возвращение в этот Мир оттуда, куда они ушли, — из других галактик, из параллельных миров, из подпространства, из небытия... Я не знаю, откуда именно. И никто не знает. Впрочем, об этом потом. Вас в дорогу снабдят материалами с более внятным изложением и этой гипотезы, и других. А сейчас я немного увлекся.
Он помолчал, морщась и ловя, видно, ту мысль, с которой сбил его вопрос Кима.
— Вот еще что: одной из способностей, возникающих у «ужаленных», является способность к проникновению в различные защищенные от вторжения посторонних информационные блоки. Очевидно, у Предтечей существовала информатика, в основе своей сходная с нашей теперешней. Не всегда мы в силах найти следы такого проникновения. Так что надо быть готовым к тому, что тот же Гильде будет гораздо больше вашего осведомлен о некоторых секретах Федерации. В частности, о ходе наших изысканий в отношении Генетического Послания.
— Это радует, — криво усмехнулся Ким. И, обменявшись с обоими собеседниками кислыми взглядами, постарался вернуть разговор в покинутое было русло. — Так что же, теперь первый из «ужаленных» общается с богами где-то на Тибете, а второй — занимается научными исследованиями на «Вулкане-1001»?
— Не совсем так, — мрачно ответил ему Лошмидт. — Не совсем так...
Он снова кивнул полковнику, и тот выдал на экран следующее изображение. Ким еле слышно крякнул от удивления и досады.
Все в той же беззвездной бездне висел все тот же «Вулкан-1001». Только теперь — исковерканный, как детская игрушка, попавшая под колеса грузовика. Вместо строго выстроенной, почти симметричной системы сверкающих цилиндров, шаров, многогранников, соединенных тончайшей паутиной тросов, креплений, растяжек, в Космосе болталось обезображенное скопление смятых и разорванных остатков этих конструкций. Оно — это скопление — образовывало что-то вроде кольца, окружившего темный провал ничем не заполненного центрального пространства, из которого было выброшено все, что составляло прежде завораживающую мозаику обитаемого космического комплекса.
Голографический экран дисплея настолько натурально передавал бездонность пустоты Космоса, что Ким невольно ухватился за подлокотники кресла. Он облизал ставшие вдруг сухими губы.
— Три месяца назад, — продолжил Лошмидт, — связь Центра с «Вулканом-1001» прервалась. Были предприняты меры для выяснения причин этого. Вот что передали посланные в эту э-э... область дространства автоматические зонды.
— Комплекс взорвался? Полетел какой-то из реакторов?
— Сейчас вопрос этот расследуется. Очевидно, результатов приходится ожидать не так уж и скоро. Скоро только кошки рожают, господин агент...
— Там... Там погибли все?
— Да нет. Только триста человек примерно. Остальные — около двух тысяч — уцелели, и сейчас их эвакуируют оттуда. Делать им там больше нечего. Комплекс непригоден к дальнейшей эксплуатации. Поэтому исследования в той области, которой занимался тамошний народ, свернуты. И надолго.
Лошмидт замолчал на несколько секунд, досадливо прикусив губу.
— Впрочем, не только поэтому. При катастрофе погибли не случайные люди. Выжжено практически все интеллектуальное звено разработчиков проекта. Его, так сказать, мозговая боеголовка. Погибла уникальная документация, экспериментальные установки. То, что там взорвалось, было не реактором...
— Вот как? А что же еще может дать такой... эффект? Ну, кроме боеголовки с антиплазмой, конечно.
— Ну, — покачал головой Лошмидт, — такой боеголовке там, скорее всего, просто неоткуда было бы взяться. Это — первое. А второе — характеристики взрыва совершенно нетипичны ни для действия аннигиляционного оружия, ни для «пошедшего вразнос» реактора. Это — нечто новое в такого рода практике. Да все реакторы Комплекса, как раз если и были разрушены, то не в результате того, что взорвались сами. Они получили, так сказать, вторичные, внешние повреждения.
— Тогда...
— Скорее всего, то, что произошло, — результат именно экспериментов по переброске энергии. Единственное, что сохранилось от документации, связанной с той разработкой, которую предложил руководству «Вулкана» Файнштейн, так это то, что она относилась к идее, получившей лет пять назад широкое распространение, — «выкачивать» энергию прямо из недр звезд. Не собирать зеркалами рассеянное излучение их относительно холодной поверхности, а напрямую, через какое-то подобие подпространственных туннелей получить доступ к тем их областям, что расположены ближе к центру — в зоне миллионноградусных температур и невообразимых давлений.
— Я читал на эту тему сайенс-фикшн, — припомнил Ким.
— На какое-то время, похоже, это перестало быть сайенс-фикшн, — пожал плечами Лошмидт. — Но сейчас — снова ею стало. И надолго. Скажу вам по секрету: это уже не первая крупная катастрофа на этом пути...
Он осекся, видимо раздумав выдавать собеседнику слишком много информации.
— По всей видимости, эта затея им — людям с «Вулкана» — удалась. Наверное, не без помощи идей, с которыми к ним пришел Файнштейн. И именно удача и погубила их. Возможно, они «проглотили» слишком большую порцию энергии. Из центра какого-нибудь Бетельгейзе. Впрочем, как вы видите, я слишком часто говорю «возможно» да «наверное». Вернемся к сути дела. К судьбе «ужаленных».
— Я правильно вас понял, что Сол Файнштейн оказался среди этих трехсот погибших?
— Среди двухсот семидесяти двух, от которых даже пепла не осталось. По документам они проходят как «пропавшие без вести». А вот среди сорока четырех, тела которых удалось обнаружить и «собрать», тридцать восемь человек удалось опознать. Должен вас огорчить: среди опознанных один — ваш хороший знакомый. Николас Стокман.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});