Читать интересную книгу Безумное танго - Елена Арсеньева

Все онемели! Вместо великолепных, редкостных по красоте волос на Лориной дурной головенке торчали жалкие, выжженные химзавивкой, перекрашенные хной кудельки кирпично-рыжего цвета.

– Ну и как? – кокетливо повернулась к зрителям Лора.

Новая прическа не шла ей до слез, до отчаяния, мгновенно превратив фривольную молоденькую красотку в немолодую вульгарную тетку. Но Лора была настолько довольна собой, что ни у кого не повернулся язык сказать ей: «Идиотка, да ты же изуродовала себя!» Только у Юрки почему-то защипало в глазах…

Родители его все так же хлопали ресницами – на сей раз от облегчения. Старший Фролов, мгновенно потеряв всякий интерес к «коммунякам», дико зевнул и потащился к двери. Прочие Фроловы, которым по большому счету на Лору всегда было плевать с высокой башни – они ее воспринимали просто как ставку в большой игре, а вернее, войне за счастливое, обеспеченное будущее, – потащились за семейным «авторитетом». А Юрка тупо смотрел на свою молодую жену и впервые, помнится, подумал тогда, что мама, конечно, была права: он погубил свою жизнь…

Погубил не погубил, факт налицо: больше никогда он не видел Лору прежней, с тем буйством лимонно-желтых, невероятных, юных кудрей.

– Как отец, выздоровел? – спросил Юрий, чтобы хоть что-нибудь сказать. – Я его как-то видел, он был зеленый какой-то.

– Так себе, – пожала плечами Лора. – Да он и не болел, у него какие-то крупные неприятности всю зиму были, ходил злой, как пес, всем плешь проел. Теперь, слава богу, все уладилось. Они с мамашей сейчас смотались в Майами, косточки на песочке прогреть. Костика с собой взяли. Братки тоже поразбрелись отдохнуть кто куда… Так что я одна. Холостякую, так сказать.

Если это был намек, Юрий предпочел его не заметить. Он просто смотрел на Лору и думал, что бега от властей (а именно этим регулярно занимались братья Фроловы с тех пор, как соприкоснулись с «большим бизнесом») назвать отдыхом можно, только обладая очень большим чувством юмора.

– Чего так смотришь? – кокетливо спросила бывшая жена. – Нравлюсь?

– Нет, – не подумав, честно брякнул он.

Лорины глаза вспыхнули злым желтым пламенем, и неизвестно, что последовало бы за этим, если бы не открылась дверь и не вернулась наконец Римма.

Еще с порога она почему-то бросила крайне подозрительный взгляд на стол, как если бы ожидала увидеть, что ее любовница изменяет ей со своим бывшим мужем. Не обнаружив ничего такого и мгновенно успокоившись, с торжеством посмотрела на Юрия:

– Страшно жаль, что вынуждена огорчить вас, друг мой!

– Что, бухгалтерия закрыта? – буркнул он.

Ну разумеется! Чего-то в этом роде он и ждал.

– Отчего же? – фыркнула Римма. – Открыта. Но это был не банковский перевод, а частный платеж, через почтамт. Там, правда, значатся инициалы В.Ш., но вряд ли это вам что-то даст. Обратный адрес – Нижний Новгород, проездом.

– Черта с два! – не сдержался Юрий.

– Я тоже так думаю, – согласилась Римма. – Очевидно, автор материала очень не хотел, чтобы кто-то открыл его инкогнито. Я сама настолько прониклась любопытством, что даже подняла бланк перевода. Он ведь заполняется отправителем, как известно. Так вот – отпечатано на машинке! Никакой зацепки за почерк. Разве что отпечатки пальцев что-то могут подсказать, но этот бланк побывал уже в стольких руках, что даже если бы у вас оказались знакомства в милиции, в криминалистическом отделе… А у вас есть знакомства в милиции? – внезапно насторожилась она.

Юрий качнул головой.

– Нашла кого спрашивать! – фыркнула Лора. – Да у него сроду не было никаких знакомств!

– Ну а раз так, – Римма пожала плечами, – могу только посочувствовать. Похоже, наш друг Ал. Фавитов и на сей раз ускользнет из лап разъяренного читателя.

Юрий кивнул. Да, пора было проваливать. Даже если Римма врет, ее никак не поймаешь. Да и непохоже, чтобы она врала, в ее же интересах расстаться мирно со свидетелем их с Лорой игрищ.

– Послушай, – еще раз повернулся он к бывшей жене, – ты точно уверена, что Саня больше ничего не говорил, ничего мне не передавал?

– Я все сказала, – передернула она плечами, еще не простив обиды. – Спроси кого другого, если тебе этого мало!

Варвара Васильевна Громова. Февраль 1999

Что такое? Неужели это сдавленное карканье – ее голос? Кажется, да.

– Хо-ро-шо… Я отдам…

Напарник «Адидасa» издал радостный всхлип, а он сам неподвижно смотрел на Варвару Васильевну, словно не верил в успех своей велеречивой психологической обработки.

– Где? – спросил быстро.

– В тайнике… – выдавила она.

– Не строй дуру! Это и так понятно! Где тайник?

– Я достану сама, – прошептала она, едва шевеля онемевшими губами. – Я не хочу, чтоб вы видели… Пожалуйста, там всего триста рублей, для вас это ничто, а мне на эти деньги жить месяц… вы и так заберете награды, это дорого… а деньги не трогайте, хорошо?

– Бабуля, – серьезно сказал «Адидас», – можешь не беспокоиться о своей заначке. Она останется в целости и сохранности!

Его напарник издал какое-то протестующее бульканье, но темный глаз в прорези шапочки многозначительно моргнул, и второй грабитель притих.

Варвара Васильевна сползла с постели и, придерживаясь за стенку, потащилась в угол, к гардеробу.

Те двое разом шагнули за ней, но она обернулась, протестующе выставила ладони:

– Вы обещали…

«Адидас» придержал напарника за руку, и Варваре Васильевне послышалось чуть слышное хихиканье.

Она не сомневалась: если бы в тайнике и в самом деле лежали деньги, они мгновенно исчезли бы в карманах этих двух негодяев. Их уступка была временной, была обманкой, но сейчас ей годилась всякая передышка, самая малая.

Сунула руку за шкаф и нашарила плоскую коробку, подвешенную на гвоздик так, что достать ее было можно, только стоя на одном определенном месте. Потянула коробку к себе, привычными пальцами сдвигая крышку.

Те двое жадно, слепо шагнули вперед – и отшатнулись, увидев направленный на них пистолет.

– Хенде хох!

Она именно так и сказала, как будто эти двое были фашистами, врагами, чужаками. Ну а кем они еще были, сволочи?

Ишь, поняли! Руки медленно потянулись вверх.

Варвара Васильевна вспомнила, как обращаются с такими тварями в современных фильмах, и уточнила приказание:

– Руки за голову, лицом к стене!

Второй грабитель беспрекословно выполнил команду, но «Адидас» почему-то мешкал: стоял неподвижно, меря Варвару Васильевну темным взглядом. Остро, почти до боли захотелось съездить ему рукояткой своего именного, памятного «ТТ» в зубы, а то и вообще вспомнить старый приказ: «Пленных не брать!» – но она только повелительно махнула стволом:

– А ну! Лицом к стене!

И в ту же секунду он дернулся в отвлекающем маневре, сбил прицел, а потом кинулся вперед и перехватил кисть Варвары Васильевны с зажатым в ней пистолетом так, что хрустнула кость. Рука онемела, и Варвара Васильевна поняла, что сейчас выронит пистолет. В последнем усилии удержать его она резко повернулась, выставляя локоть, вцепилась намертво пальцами.

Последовало мгновение короткой, мучительной борьбы, во время которой Варвара Васильевна вдруг поняла, что «Адидас» не собирается вырывать у нее оружие – он норовит повернуть ее руку так, чтобы ствол уперся ей в грудь…

«Варенька!» – крикнул Данила – страшно крикнул, точно как там, на пражской улочке, когда прикрыл ее собой, уже падая, уже раскромсанный автоматной очередью.

Она вздрогнула от этого крика, извернулась, чувствуя, как хрустит кисть. В последнем усилии онемевших пальцев нажала на курок… и давила на него, пока все семь пуль не вылетели из ствола.

«Адидас», казалось, ждал, пока не кончатся патроны. Его тело дергалось от каждого выстрела, но только теперь он разжал руки и тяжело опрокинулся на спину.

Грохот пошел по всему дому, с той стороны, где жила Нинель Петровна, вдруг замолотили кулаками в стенку: истерически, злобно.

«Ага, проснулись!» – с мрачным удовлетворением подумала Варвара Васильевна. Махнула пистолетом второму грабителю, который скорчился у стенки, прикрывая голову руками:

– Иди к телефону! Не дергайся, а то… Сними трубку. Набирай 02! Ну! Я кому сказала!

На него не надо было кричать. Он слушался беспрекословно, как неживой.

Он был настолько потрясен, что даже не сообразил: выстрелов-то прозвучало семь, значит, патронов в пистолете не осталось. Оружие разряжено, и если бы напарнику «Адидаса» вдруг вздумалось сейчас напасть на Варвару Васильевну, она не смогла бы оказать ему никакого сопротивления.

Но если это и дошло до него, то уже потом, потом, когда приехала милиция и поздно было трепыхаться.

Кстати, Варвара Васильевна тоже кое-что поняла потом, позже. Только когда сержант в форме начал осторожно разжимать ей мертво стиснутые пальцы, пытаясь вынуть пистолет, она поняла, что «Адидас» все-таки сломал ей кисть. Но теперь это не имело никакого значения.