– Не is right, – она кивнула в сторону Грегори, – you belong here!
Мы простились с лойершей на улице и разошлись в разные стороны. Мне было любопытно узнать, что стояло за этой глубокомысленной фразой: «Он прав, твое место здесь»?
– Разве ты не поняла? – подмигнул Грегори. – Нэнси подтвердила, что ты мне подходишь, а ее слово дорогого стоит!
9.00
Заходим в офис. Поднимаемся на пятидесятый этаж. В лифте все друг с другом здороваются, широко и натянуто улыбаясь.
– Тут так принято, – поясняет Грегори, – когда ты встречаешься взглядом с кем бы то ни было, необходимо улыбнуться и поприветствовать его.
В элегантном костюме и новых туфлях чувствую себя превосходно. Чернокожая секретарша – маленькая, пухленькая, таращится на меня и, вручая Грегори папку с документами, роняет из нее несколько листочков.
– До чего ж потешная негритянка, – говорю ему уже в кабинете.
– Афроамериканка, – тихо поправляет Грегори.
– Как? – не понимаю я.
– Афроамериканка или черная. Их следует называть только так, – он еще больше приглушает голос: – Негр, негритянка – бранные слова, запомни это.
Всегда считала, что обозвать негра черным – самое обидное ругательство. А здесь – точно наоборот. Надо еще к этому привыкнуть.
Грегори сажает меня в кресло поодаль от своего письменного стола и дробно, не прерывая работы, посматривает на меня. Ему звонят, заходят и консультируются по разным вопросам. Он спрашивает, отвечает, беседует, отдает распоряжения. Я, кроме отдельных фраз, ничего не понимаю, однако вслушиваюсь, пытаясь уловить хоть что-то явственное. Во все глаза наблюдаю не столько за процессом деловых переговоров, сколько за поведением моего Грегори. Он выглядит совсем иначе, чем в обычной жизни, вне офисных стен. Здесь он кажется выше ростом, интереснее, я бы даже сказала, мощнее. Его строгий вид нагоняет трепет на всех. Когда я слушаю, как спокойно и уверенно строит он свою речь, как взвешенно отвечает и отдает приказания, меня переполняет гордость. И он кажется мне в такие моменты очень даже привлекательным мужчиной!
– Ты как относишься к японской кухне? – вдруг спрашивает Грегори, взглянув на часы.
– Не знаю, не пробовала, – отвечаю честно.
– Сегодня я тебя с ней познакомлю, – радуется Грегори. – Пошли.
12.00
Japanese restaurant Ten Kai. 20W 56th st.
Маленькие гейши в кимоно склоняются в почтительном поклоне. Грегори тут тоже все узнают.
Свежайшие суши – нежнейшие сашими – душистый мисо суп – на десерт грейпфрутовое желе в чашечке из его же, собственной кожуры. Оригинально и вкусно.
– Понравилось?
– Волшебно!
– Ты только не вздумай посещать подобные заведения в Москве.
– ?!
– С сырой рыбой шутить нельзя, Саша. К тому же у вас там в лучшем случае рыба будет замороженная, а в худшем – непонятного срока и качества хранения. Отравишься наверняка.
Не спорю. С ним лучше соглашаться, уже поняла.
– У меня начинаются переговоры, – вновь смотрит на часы Грегори, – ты прогуляйся самостоятельно и через два часа подходи к офису.
Гуляю. Верчу головой, читаю вывески, заглядываюсь на витрины. Тоскую в одиночестве. Не люблю я такие бессмысленные прогулки. Но надо привыкать. Зачем? Так… вырвалось непроизвольно.
14.30
Поднимаюсь на пятидесятый этаж. Все со мной натужно здороваются, а я отражаю эти улыбки почти зеркально.
Набираю условный код на дубовой двери, иду по длинному, устланному ковровым покрытием коридору до приемной Грегори. Пухлая секретарша вновь таращит свои глазенки. Улыбаюсь ей широко и уверенно прохожу в кабинет.
– Алечка! Я соскучился. – Грегори грызет большое зеленое яблоко.
– Я тоже, – откликаюсь без лукавства.
– Ты можешь принести мне кофе? Без сахара, с молоком. Моя секретарша страшно нерасторопная.
– С удовольствием, Гришенька.
Нахожу аппарат, долго разбираюсь в непонятных значках, нажимаю на искомую кнопку, ура, получилось. В холодильнике вижу несколько разноцветных пакетов, наливаю молоко в стаканчик с кофе и возвращаюсь.
– Долго же ты, Саша, – качает головой Грегори и, прежде чем отхлебнуть, спрашивает: – Ты из какого пакета молоко наливала?
– Из красного.
– Не годится. Надо было налить из синего пакета, полуторапроцентное. А с таким жирным я не пью. Запомни это.
Возвращаюсь к аппарату, все манипуляции повторяю вновь. На сей раз достаю голубой пакет. Молоко там не белого цвета, а какое-то синюшное, похожее на талый снег. Что за удовольствие разбавлять кофе этой водицей? В свой стакан лью вредное, жирное молоко. Были бы сливки – с удовольствием выпила бы с ними. Что Грегори сказал бы, узнав о том? Осудил бы, ой, осудил.
– Понимаешь, Алечка, здесь принято следить за своим здоровьем и внешним видом. Соблюдать умеренность во всем. Не позволять себе лишнего. Если, конечно, ты хочешь быть вписанным в соответствующие слои американского общества. Правильное низкокалорийное питание, еженедельный спорт, тщательный уход за собой – все должно быть на высоте. Не беспокойся, постепенно постигнешь и это. И станешь получать удовольствие даже.
Странно слышать, а у нас бытует устойчивое мнение, что среди американцев самое большое число обжор и толстяков. Наверное, все они находятся за чертой «соответствующего слоя».
– Забыл тебе сказать. Звонила твоя сестра. Интересовалась.
– Правда? Чем именно интересовалась?
– В основном, как я понял, ее волновало мое впечатление о тебе.
– И что же ты ей сказал в ответ на такой интерес?
– Что ты – чудная, замечательная, и я бесконечно признателен ей за знакомство с тобой! Кажется, она была удивлена.
Хм-м… Лизу удивило произведенное мною впечатление. Опасалась, что ударю в грязь лицом? А ведь я давно уже не маленькая несуразная девочка, за которую старшей сестре приходится краснеть.
– Ты огорчена? Почему? Всё закономерно.
– Закономерно что? Ее изумление?
– Ну да. Она сама охотно согласилась бы занять твое место.
– Прости, не поняла.
– Как-нибудь объясню. Посиди немного, я должен завершить дела.
16.30
Хорошо быть директором. Когда понадобилось – встал и ушел. Разумеется, отдав надлежащие распоряжения или придумав подчиненным соответствующие задания.
– Алечка, до вечернего выхода нам следует привести себя в порядок. Я не был на спорте с прошлой пятницы. Ты не возражаешь?
По дороге заходим в спортивный магазин. Грегори покупает мне черный купальник фирмы Speedo и за ручку приводит в свой спортклуб.
С наслаждением заныриваю в голубую прохладу. Грегори рассекает водную гладь шикарным баттерфляем. Плыву неспешно, вдумчиво, чувствуя, как уходит в воду напряжение последних дней.