Читать интересную книгу Шекспир курит в сторонке - Дарья Донцова

Виктор Львович решил внести ясность.

– У охраны есть запись с камеры наблюдения, которая установлена у задней калитки, ведущей в лес. На ней отлично видно, как Данила в районе часа ночи по дорожке к забору катит. Если помните, охрана моментально вам перезвонила и сказала:

– Ваш ребенок решил из дома удрать, примите меры.

– Не знала, что там есть аппаратура, – удивилась Ванда Михайловна.

– Установили двадцать девятого апреля, – гордо пояснил комендант, – ради блага жильцов стараемся. Камера на дереве, ее издали не видно, но работает она отлично.

Ванда тряхнула копной волос.

– Вы тут все сумасшедшие! Перебудили тогда весь дом! Я пулей помчалась в комнату к Даниле и нашла его мирно спящим. Мой сын не беспризорник, ему семь лет, он живет по режиму, гуляет исключительно в сопровождении гувернантки, один никогда не ходит и по поселку не катается. Очнитесь, Виктор Львович, возможно, ваш собственный ребенок ночью на жуткой «Анютке» рассекает по шоссе, но мой Данила под присмотром, о чем вам и сообщили. Няня перезвонила на пульт и сказала:

– Вы ошиблись, Данила в кровати.

Комендант решил не сдаваться без боя.

– Ванда Михайловна, понимаю, вас прислуга обманула. Побоялись правду сказать, что упустили пацанчика, недоглядели за баловником, побежали, поймали его, в кровать уложили и вам свою версию преподнесли.

– Вы идиот, – почему-то спокойно произнесла Ванда, – я сама видела, что Данила мирно спал. Ребенок Константина Толкушева в час ночи на велосипеде «Анютка» не катался. Точка.

– Ванда Михайловна, – сладко пропел Виктор Львович, – в подведомственном мне поселке много детей, но вот интересная деталь, семилетний пацан один, ваш Данила. Девочек-первоклассниц полно, а ребята у нас так распределились: много крошек годика по два, по три, а потом Данила. Егору Дыбакину одиннадцать, но он крупный, водится с подростками, вот их много, а семилетка один, ваш Данила. Больше просто некому было ехать. Да, вы можете поспорить с нашими предположениями по поводу запихивания велика в трубу. Камера не захватывает люк. Мы видели лишь, как ребенок к калитке рулит, в лес спешит. А когда на днях потоп случился, открыли ливневку, а там!.. Велик! Ну и кто его туда запихнуть мог? Велосипед маленький! Логично, что Данила. Не спорю, факт подъема крышки и сброс вниз средства передвижения не зарегистрирован, но то, что Даня ехал к калитке, отрицать смешно.

Ванда резко повернулась на каблуках и крикнула:

– Ждите Константина Андреевича. Вам не пришло в голову, что в поселке крутился чужой ребенок?

– И как он сюда, минуя охрану, попал? – возмутился Виктор Львович. – Вот, делай после этого людям добро. Секьюрити обязаны только на посторонних реагировать, жильцы нас не касаются! Идет свой в лес, это не наша головная боль. А мы позвонили!

Ванда Михайловна пошла вперед, снова остановилась и закричала:

– Наш дом в северной части, предпоследний в ряду, где живет Ветошь, а калитка на юге, до нее несколько километров надо ехать! Зачем туда Даниле? И как мальчик мог сдвинуть тяжелую крышку люка? Вы нашли в трубе эту дрянь «Анютку»? Небось кто-то из гастарбайтеров бросил, а вы деньги на цветы захотели получить, вот и врете на Данилу. У Виноградова, он напротив нас живет, ремонт. Спросите там узбеков, наверное, кто-то по этой «Анютке» рыдает. Ничего, Константин Андреевич разберется, вам всем сладко будет.

– Откройте, пожалуйста, багажник, – попросил хриплый голос.

Я оторвалась от наблюдения за скандалом и нажала на кнопку.

– Можете ехать, – разрешил через пять минут охранник.

– Как добраться до «Дрим-хауса»? – спросила я.

– Езжайте прямо, никуда не сворачивайте, – ответил мужчина, – минуете пост ГАИ, деревню Жуковка, справа увидите «Лакшари Вилладж», и там на светофоре возьмите налево. «Дрим-хаус» с Рублевки хорошо виден, но въезд сбоку, перед шлагбаумом развернетесь и прямо на парковке очутитесь.

Глава 27

Кафе в торговом центре оказалось одно, и выглядело оно неуютно: голые деревянные столы и такие же стулья, без мягких подушек, сидеть жестко даже мне. Представляю, каково на них вон тем блондинкам, смахивающим на зубочистки.

– Простите, опоздал, – задыхающимся голосом произнес Илья, подходя к столику.

– Нет, еще полдень не пробило, я приехала раньше, – объяснила я.

– Я хорошо относился к Борису Олеговичу, – начал издалека парень, устраиваясь напротив меня, – жаль, что он умер.

– Что заказывать будете? – спросила официантка. – У нас сегодня лимонный пирог удался.

– Мне лучше просто чай, – быстро сказал Илья.

– Поздний завтрак за мой счет, – улыбнулась я.

– Тогда мясо, – переменил решение юноша. – Вон как то, что мужчина ест, с картофельным пюре, и кофе.

Девушка повернулась в мою сторону.

– А вам?

Я улыбнулась.

– Возьмите лимонник, – снова предложила подавальщица.

– Не люблю кислое, – поморщилась я.

– Шоколадный торт, – посоветовала девушка.

– С моим весом? – грустно протянула я.

Официантка сказала:

– Нет проблем. Берете, что пожелаете, и запиваете похудательным чаем.

– У вас есть такой? – обрадовалась я.

– Для любимых клиентов, – улыбнулась официантка, – сейчас принесу.

– И шоколадный торт! – крикнула я. – Два куска. Что ты хотел мне рассказать?

Илья заговорил о своем замечательном отношении к Борису Олеговичу. Минут пять я слушала парня, устала и велела:

– Переходи к делу.

Но тут нам принесли еду, и Илья отвлекся, а я занялась потрясающе вкусным тортом, чай не показался мне особенным, просто жидкая заварка во френч-прессе. В конце концов тарелки опустели, и я снова обратилась к чистильщику бассейна:

– Начинай.

На сей раз Илья выдал вдохновенный спич о своей работе, рассказал страшилки про грибок, который непременно поселится на ногтях, если вы ходите босиком по бортику бассейна, где ранее прошел зараженный человек, попытался напугать меня сообщениями о черной плесени и белом налете в хамаме.

– Я не владею банно-помывочным комплексом, – остановила я парня, – и тебя не найму на работу. Излагай причину, по которой позвал меня на встречу.

– Пытаюсь, а вы не даете, – обиделся Илья, – не умею быстро, нужно суть разъяснить. Я пользуюсь особыми американскими средствами.

– Угу, – кивнула я.

– Они в дозаторах.

– Отлично.

– На бутылках есть риски, это очень удобно, понятно, сколько ты израсходовал, – читал мне курс юного чистильщика Илья.

– Замечательно, – на автопилоте сказала я.

– Обеззараживателей много, один на все случаи не подойдет.

– Ага.

– Я хорошо знаю, что на месяц надо триста миллилитров «Хлорблеска».

– Угу.

– Пол-литра серебряной закваски.

– Ага.

– У меня вся химия в чемодане, он закрыт на замок. Когда работаешь с ядовитыми веществами, необходимо соблюдать осторожность.

– Очень предусмотрительно, – сквозь зубы проговорила я.

Доброе слово сподвигло чистильщика на новую лекцию.

– У нас соседка была, она в бутылку из-под водки налила уксусную эссенцию, а муж выпил.

– Неприятно, – поморщилась я.

– Я тогда на всю жизнь усек, – затараторил Илья. – Нельзя отраву в тару из-под еды наливать. Мой чемодан в образцовом порядке. На каждой емкости этикетка, череп и кости, наклейка «Смерть».

– Хватит, – прервала я Илью, – выкладывай суть или до свидания.

– Зоя Владимировна убила Бориса Олеговича, – выпалил Илья и испугался. – Вот, сказал наконец.

Я отодвинула пустую чашку на край стола.

– Сильное обвинение. Какие для него основания?

Илья почти лег грудью на стол.

– Зоя в этом году на Бориса Олеговича постоянно нападала. У них вход в баню через пауковую комнату. Я, значит, сауну чистил, Борис Олегович с Павликом развлекался, меня не видел, потому что там коридорчик есть, но я все отлично слышал. Намазываю дерево особым раствором, а до ушей доносится:

– Павлуша, иди к папе, Павлик… Павлик… Павлик…

И бах! Голос Зои, злой такой, прорезался:

– Оставь свою мерзость, поговори со мной.

Борис Олегович ответил:

– Золотце, что случилось?

Агишева ни с того ни с сего заорала:

– Он еще спрашивает! Нам велено покинуть дом.

– Так он не наш, – мирно напомнил Ветошь, – рано или поздно нам предстояло уехать.

– Куда? – завопила Зоя.

– Золотце, я решу.

– Когда? Ты с пауком забавляешься!

– Солнышко, решать вопросы – не значит сидеть на телефоне или колбасой носиться по городу, – произнес Ветошь.

– Но в письме указано: съехать не позже середины июня, – впала в истерику жена.

– Времени полно, – легкомысленно отмахнулся Борис Олегович, – сейчас только начало февраля.

– Всего пять месяцев, – взвилась Зоя.

– Еще пять месяцев, – поправил супруг, – не переживай, найдется жилье.

– А если нет? – наседала Зоя Владимировна.

– Найдется.

– Вдруг не получится?