Читать интересную книгу Записки морфа - Александр Сапегин

— А вам не кажется, что вы только что облили грязью тех, кто защищал вашу задницу, постоянно рискуя жизнью? — раздался громкий голос из зала. — У меня язык не поворачивается назвать вас другим словом, кроме как дерьмом.

— Ещё одно оскорбление и вы будете выведены из зала, — ведущий решил показать, кто главный в студии.

— На правду не обижаются, — тот же голос. Операторы показали зрительный зал, где в куцей кучке приглашённых встал с кресла невысокий мужчина в сером костюме. — Правда глаза колет? Господин учёный забыл уточнить или обратить внимание на тот факт, что все охотники в его ворованных роликах являются молодыми людьми. Как по мне, то им нет и двадцати лет. Что же это получается, с демонами воюют вчерашние школьники и школьницы? Тот пацан, которого накололо на забор, на всю жизнь останется инвалидом и почему? Потому, что не пустил тварь в жилые кварталы, бросился на неё со старинной железкой в руке. Господин учёный, ответьте мне, сколько людей сожрал йома, чтобы набрать соответствующий вес и размерчик? Что же вы молчите? Вы же специалист по генетическим аномалиям. Не задавались подобным вопросом? Жаль, хочется верить, что вы прекрасный учёный, потому как человек из вас никакой. О вашей моральной составляющей я высказался выше.

Я дотянулся до пульта и нажал красную кнопку, изображение мигнуло, лазерные лучи собрались в тонкую светящуюся линию и погасли. На душе было, откровенно говоря — дерьмово, по-другому и не скажешь. Хочется надеяться, что высказывания заступника в сером костюме нивелируют слова твари с залысинами, но отмашка травле дана. Да, пока неявная, больше эмоциональная, подготавливающая общественное мнение, но для умных людей всё было понятно с полуслова. С другой стороны меня не покидало чувство, что охотники-демоны только фон, настоящая мишень информационной атаки телепрограммы скрыта за цветастым реквизитом. Те силы, стоящие за спиной горе-учёного, преследовали несколько целей. Мой фэйс в эфире первой кнопки страны наталкивал на мысль, что…, что кто-то аккуратно бьёт по отцу. Прибей меня лучом Станция, если я не прав. Под толстым ковром, накрывающим политический Олимп, началась активная грызня бульдогов. Как не печально осознавать, но губернатор Беров является членом или вожаком одной из стай, ввязавшихся в грызню. Хотелось бы знать, за что "собачки" бьются. Подковёрные игры часто оканчиваются громкими отставками или тихими погостами, а могут устроить тихую отставку с не менее тихим погостом. Ни один из вариантов меня не устраивал, ведь пострадает семья.

Тихо клацнул электромагнитный замок, дверь палаты-тюрьмы отъехала в сторону.

— Простатит заработаешь, — вместо приветствия сказал Иннокентий Сергеевич, входя в палату. Пожилой доктор где-то растерял неунывающую весёлость, сейчас он был хмур и как никогда серьёзен.

— Не успею, — ответил я. Мне хотелось нагрубить, наорать, двинуть кому-нибудь в морду, но усилием воли я задавил тёмные порывы души на корню, тем более доктора Смольского назвать виновным в моём состоянии нельзя было даже с большой натяжкой. — Вы смотрели "Откровения" на первом канале?

Ответа не требовалось, врач виновато отвёл взор в сторону, уперев взгляд в несуществующее окно с морским пейзажем.

— Тогда вам должно быть понятно, что команда "фас" не за горами. Оперативников решено пустить в расход. Демонские ублюдки должны быть уничтожены. Пока мы опять-таки нужны, охотники ещё играют важную роль в защите граждан от голодных демонов, они герои, но как только армию и спецслужбы оснастят достаточным количеством средств контроля и усиления, наша песенка будет спета — закрытые научные учреждения получат много материала для исследований. Нас опустят и смешают с грязью, как отработанный материал. Мы — компост.

— Ты не демон, Алексей, — Иннокентий Сергеевич тяжело вздохнул и опустился на пол рядом со мной. Скрестив ноги, он ткнул пальцем в сторону голопроектора. — Алексей, главное не как тебя воспринимают окружающие, а как ты себя воспринимаешь и ощущаешь. Ты человек, пока ты считаешь себя человеком. Я видел и понял, почему ты бросился в ту атаку.

— И почему? — спросил я, почувствовав себя ужасно глупо.

Крякнув, Иннокентий Сергеевич, одним движение вскочил на ноги и потопал в сторону двери. Я думал, что он уйдёт, оставив меня без ответа, но доктор, остановившись на пороге, полуобернулся ко мне и сказал:

— Человек отличается от животного чувствами, а не инстинктами, а также отсутствием логики во многих поступках. Ты поступил нелогично, пожертвовав собой, — врач помолчал пару секунд, — нет ничего ужасного, чтобы любить. Демоны любить не умеют, только люди способны отдать жизнь за любимого человека. И то не все, — тихо добавил он, закрывая дверь.

*****

Утром меня выписали. Не было ни речей, ни осмотра — ничего. Иннокентий Сергеевич выдал мне на руки эпикриз и заверенный бланк увольнительной, коим старшему лейтенанту Берову предписывалось явиться в управление через три дня. Минуты две я крутил в руках пластиковую карточку с инфочипом и пытался вспомнить движение по служебной лестнице. В моей памяти нигде не отложилось присвоение нового звания, да ещё с прыжком через лейтенантские погоны. Смольский уверил недоверчивого охотника в том, что клерки, составлявшие файл, не ошиблись. В больницу действительно пришла копия министерского приказа о внеочередном присвоении званий и моя фамилия значится в нём отдельной жирной строкой, так что всё верно. Берите, молодой человек, бланк и освобождайте палату, тем более в главном холле вас давно дожидаются прекрасные леди, и если вы задержитесь хотя бы на пару минут, то вас порвут в клочья. Конечно, персонал клиники всегда рад видеть любимого пациента, но не в первый же час после выписки.

Терзавшие меня смутные сомненья переросли в уверенность, стоило лишь выйти из лифта и разглядеть две белые и одну тёмную макушки, хозяйки которых были скрыты высокой спинкой дивана для посетителей. Услыхав шаги, девушки вскочили. Ага, те, что мне не родственницы, смотрят восторженно и ожидающе — это я про брюнетку в парадной форме охотников и блондинку с немецкой фамилией, а вот третья виновато опустила глаза долу и шаркает ножкой по блестящей мраморной плитке. Ясно, чья инициатива собрала столько прекрасных нимф в одном отдельно взятом помещении. Стратег в юбке надеялась использовать моих подруг в роли громоотводов. Знает, что братец остережётся срывать гнев при близких, но, тем не менее, посторонних людях. Психолог, блин, доморощенный. Одного взгляда хватило понять, что Люба и Ксения всё друг о друге знают…, угум, Сашенция сейчас лопнет, смех её так и распирает. Я настолько смешон? Ошарашен, не скрою, есть от чего, кулаки чешутся — тоже факт, дайте мне добраться до дому и семья Беровых недосчитается одного члена. Тоже мне нашлась сваха…, а девочки, похоже, спелись. Мама, роди меня обратно, не похоже, что они ревнуют друг к другу. Настоящий попадос. Получается у меня две "жены" — гражданская и военно-полевая? Вызывает антерес способ дележа объекта вожделения. Вдоль или поперёк? На сторону теперь не сходишь, третью пассию они просто-напросто убьют на месте и меня заодно, чтобы не изменял.

Зацелованный с двух сторон, под улыбки посетителей и персонала, я покинул гостеприимное, но задравшее меня до печёночных колик, учреждение здравоохранения. Сестрёнка от греха подальше, держалась на расстоянии.

— Ладно, бить не буду, — сменил я гнев на милость, — облобызай младшего братца, разрешаю.

— Точно-точно? — уточнила диспозицию белобрысая оторва.

— Точно-точно, хотя стоило тебя приложить пару раз ремнём по пятой точке за обман брата, но понимание, что ложь была вызвана высокими побуждениями, заставляет моё каменное сердце смягчиться.

Сашка не заставила себя ждать, кулём повиснув на шее младшего брата.

— Дура, ты сестрица стоеросовая, — сопроводив слова лёгким щелчком по маленькому носику, я подержал её на весу, потом осторожно опустил на землю. — Почему не лобызаем?

— Фу, братец, инцест не для меня, у тебя есть, кому подставить щеки под лобызания, — отмахнулась Сашка. Я принюхался, аромат дорогих женских духов, перебивался странным металлическим привкусом.

— Дома, — шепнула Саша, почувствовав, как я напрягся.

Нет, не может быть. НЕТ!

— Завидую я тебе, братец! — весёлым голосом сказала она. — Мужики веками спорят кто лучше — брюнетки или блондинки, а ты отхватил себе и ту и другую!

— Всё равно некомплект, — подпустив грусти и печали, ответил я. — Рыженькой не хватает!

— Чего!? — два острых локотка синхронно впились в бока, мои фурии выразили единогласное недовольство растущим сексуальным аппетитом сбрендившего охотника, обещав выцарапать конкурентке глаза, а меня кастрировать.

Что сказать? День прошёл весело и плодотворно. Давно мы так не отдыхали. Погуляли по парку, сходили на каток, часов пять просидели в кафе-мороженом, вспоминая прошедшие недели. Я и Люба рассказывали о "буднях" охотников, Саша и Ксюша, делились воспоминаниями о работе госпиталя. Шварцкопф пошла по стопам моей старшей занозы, девушки от звонка до звонка оттрубили в одной смене. Было предложение сходить в кино, но Саша отбрехалась тем, что нас ожидает папа на "сурьёзный" разговор. Губернатор обещал приехать к семи вечера и бравому охотнику нужно привести себя в порядок.