Читать интересную книгу Песни южных славян - Автор неизвестен

Византийское войско. Болгарский князь Крум и византийский император Никифор. Миниатюра из болгарского списка 'Хроники Манассии' (середина XVI в.).

Смерть матери Юговичей[299]

Правый боже, чудо совершилось!Как на Косово сходилось войско,Было в войске Юговичей девятьИ отец их, Юг-Богдан, десятый.Юговичей мать взывает к богу,Просит дать орлиные зеницыИ широкие лебяжьи крылья,[300]Чтоб взлететь над Косовым ей полемИ увидеть Юговичей девятьИ десятого Богдана Юга.То, о чем молила, получила:Дал ей бог орлиные зеницыИ широкие лебяжьи крылья.Вот летит она над полем ровным,Видит девять Юговичей мертвыхИ десятого Богдана Юга.В головах у мертвых девять копий,Девять соколов сидят на копьях,[301]Тут же девять скакунов ретивых,Рядом с ними девять псов свирепых.Громко кони добрые заржали,Огласилось поле лютым лаем,Встал над полем клекот соколиный.Сердце матери железным стало,Не вопила мать и не рыдала.Увела она коней ретивых,Рядом с ними девять псов свирепых,Девять соколов взяла с собоюИ вернулась в дом свой белостенный.Снохи издали ее узналиИ с поклоном старую встречали.К небу вдовьи понеслись рыданья,Огласили воздух причитанья.Вслед за ними застонали кони,Девять псов свирепых зарычали,И раздался клекот соколиный.Сердце матери железным стало,Не вопила мать и не рыдала.Наступила ночь, и ровно в полночьЗастонал гривастый конь Дамяна.Мать жену Дамянову спросила:«Ты скажи, сноха, жена Дамяна,Что там стонет конь Дамяна верный,Может быть, он захотел пшеницыИль воды студеной от Звечана?»И жена Дамяна отвечает:«Нет, свекровь моя и мать Дамяна,Конь не хочет ни пшеницы белой,Ни воды студеной от Звечана,[302]Был Дамяном этот конь приученДо полуночи овсом кормиться,Ровно в полночь в дальний путь пускаться.Конь скорбит о смерти господина,Без которого домой вернулся».Сердце матери железным стало,Не вопила мать и не рыдала.Лишь лучами утро озарилось,[303]Прилетели два зловещих врана.Кровью лоснятся вороньи крылья,Клювы пеной белою покрыты,В клювах воронов — рука юнака,На руке колечко золотое.Вот рука у матери в объятьях,[304]Юговичей мать схватила руку,Повертела, зорко осмотрелаИ жене Дамяновой сказала:«Отвечай, сноха, жена Дамяна,Не видала ль ты такую руку?»Отвечает ей жена Дамяна:«Мать Дамяна и свекровь, ты видишьРуку сына своего, Дамяна.Я узнала перстень обручальный,То кольцо, что при венчанье было».Мать Дамянова схватила руку,Осмотрела зорко, повертелаИ, к руке приникнув, прошепталаз«Молодая яблонька родная,Где росла ты, где тебя сорвали?Ты росла в объятьях материнских,[305]Сорвана на Косове равнинном».Мать печально головой поникла,И от горя разорвалось сердце,От печали по сынам родимымИ по старому Богдану Югу.

Девушка с Косова поля[306]

Рано встала девица-сестрицаИз Косова, из широка поля,В воскресенье,[307] до восхода солнца.Засучила рукава рубахи,До локтей до белых засучила;Носит хлеб пшеничный за плечами,А в руках кувшины золотые.Алое вино в одном играет,А в другом — холодная водица.Так проходит по Косову полю,Молодая, по бранному полю,Там, где Лазарь, князь честной, сражался,Трогает бойцов окровавленных.А кого в живых она застанет,Умывает студеной водою,Причащает вином его алым,Белым хлебом раненого кормит.Набрела девица на юнака,Орловича Павла[308] молодого,Знаменосца государя сербов.Жив был Павел, да едва дышал он,Отсекли ему правую руку,Отсекли ему левую ногу,Отсекли до самого колена.Переломаны ребра витые,Легкие сквозь раны проступают.Умывает девушка юнака,Умывает студеной водицей,Причащает вином его алымИ дает ему белого хлеба.Оживилось юнацкое сердце,И сказал ей княжий знаменосец:«Косовская девушка, сестрица,Расскажи мне о своем несчастье,Ты кого на бранном поле ищешь?Брата, или родственников близких,Или по греху отца родного?»Отвечает девушка юнаку:«Брат мой милый, витязь неизвестный,Никого из рода не ищу я,Брата в битве я не потеряла,Ни отца, чья плоть меня зачала,Может быть, тебе, юнак, известно:Князь велел, чтоб триста черноризцевУ прекрасной церкви СамодрежиТри недели войско причащали.Причастилось все сербское войско,А последними — три воеводы:Славный Милош, храбрый воевода,И Косанчич Иван — воевода,Топлица Милан[309] был вместе с ними.Я стояла у ворот церковных,Тут выходит Милош-воевода,Он красавец всем людям на диво.Волочится, гремит его сабля,[310]А на шапке кованые перья,На юнаке пестрый плащ богатый,Длинный и с узором поперечным.Плат шелковый повязан вкруг шеи.[311]Оглянулся — и меня увидел.Он снимает плащ свой полосатый,С плеч снимает, мне дает в подарок.«На, девица, пестрый плащ с узором,Глядя на него, меня ты вспомнишь.Я на смерть иду, душа-девица,В государево славное войско.За мою ты душу помолися,Чтоб из битвы живым я вернулся,А вернусь, я тебя осчастливлю:Выдам замуж тебя за Милана.Перед богом я с ним побратался,Перед богом и святым Иваном.Буду я твоим, девица, сватом».Вот Иван Косанчич появился,Он красавец всем людям на диво.Волочится, гремит его сабля,А на шапке кованые перья.На юнаке пестрый плащ богатый;Длинный и с узором поперечным.Плат шелковый повязан вкруг шеи,А на пальце кольцо золотое.Оглянулся — и меня увидел.Он снимает кольцо золотое,Снял кольцо и его подарил мне:«На, девица, кольцо золотое,Глядя на него, меня ты вспомнишь.Я на смерть иду, душа-девица,В государево славное войско.За мою ты душу помолися,Чтоб из битвы живым я вернулся.А вернусь, тебя я осчастливлю:Выдам замуж тебя за Милана.Перед богом я с ним побратался,Перед богом и святым Иваном.Дружкою твоим, девица, буду».Топлица Милан за ним выходит,Он красавец всем людям на диво,Волочится, гремит его сабля,А на шапке кованые перья.На юнаке пестрый плащ богатый,Плат шелковый на шее юнака,Вкруг руки его платок повязан.Он снимает платок златотканыйИ дает мне с такими словами:«На, девица, платок златотканый,Глядя на него, меня ты вспомнишь.Я на смерть иду, душа-девица,В государево славное войско.За меня ты богу помолися,Чтоб из битвы я живым вернулся.А вернуся, будем жить счастливо,Ты мне станешь верною женою».И уехали три воеводы.Их ищу я на поле кровавом».Отвечает ей Орлович Павел:«Косовская девушка, сестрица,Видишь ли ты копья боевые,Что всех выше, что смешались густо.Там пролилась кровь юнаков храбрых.До стремян она коням доходит,До шелковых поясов юнакам.Там в бою все три они погибли.В белый дом твой скорей возвращайся,Не кровавь рукавов твоих белых,Подола в крови не волочи ты».Так сказал он девушке несчастной.Белое лицо слезой омыла,В белый дом свой идет без оглядки.Причитает и рыдает горько:«Бедная, мне нет на свете счастья.Если ухвачусь за ветку ели,Тотчас же зеленая засохнет».

Юришич Янко[312]

Кто там стонет в городе Стамбуле:Не змея ли, белая ли вила?Не змея, не белая то вила,Это Янко Юришич[313] там стонет.Стонет Янко от неволи тяжкой:Вот уже три года миновало,Как томится он во тьме темницыУ жестокого царя-тирана,У султана злого Сулеймана.Невтерпеж сидеть в темнице стало,Целый день с утра все стонет Янко,Надоел он и камням холодным,А не то что царю Сулейману.Захотел султан его увидеть,Подошел он к воротам темницы,Окликает Юришича Янко:«Эй, ублюдок Янко, что с тобою,Иль беда какая приключилась,Что ты стонешь у меня в темнице?Голоден ли ты, иль пить ты жаждешь?Или ты так сильно стосковался,Стосковался по гяурке юной?»Молвит Янко Юришич султану:«Волен, царь, ты говорить, что хочешь.Я не голоден и пить не жажду,Я по воле только стосковался,Как попал к тебе в полон в темницу,Невтерпеж сидеть в темнице стало,Царь-султан, коль ты боишься бога,То в награду все бери, что хочешь,Только кости выпусти на волю!»Сулейман-султан ему ответил:«Эй ты, курвин сын, ублюдок Янко,Не возьму ни пара,[314] ни динара.Я хочу, чтоб ты сказал мне правду,Как зовут трех воевод отважных,Что мое все войско погубили,Через поле Косово погнали?»Янко Юришич ему ответил:«Волен, царь, ты спрашивать, что хочешь.Коль спросил, скажу тебе по правде:Первый самый славный воевода,Что на Косове погнал всех турокИ загнал их в Лаб и Ситницу,Это был сам Королевич Марко.[315]А второй за ним был воевода,Порубил он саблей много турок,Это был ребенок малый Огнян,По сестре племянник милый Марка.[316]А еще был третий воевода,Что сломал свою стальную саблю,На копье насаживал он турок,В Лаб он гнал перед собою турок,Загонял их в Лаб и Ситницу.Янко Юришич — тот воевода,Вот, султан, он у тебя в темнице,Можешь с ним ты сделать, что захочешь!»Сулейман-султан ему ответил:«Эй ты, курвин сын, ублюдок Янко!Выбирай себе ты казнь любую,Этой казнью тебе душу выну.Если хочешь, плавать в море будешь,[317]Если хочешь, то гореть ты станешь,Если хочешь, то к хвостам привяжемИ конями разорвем на части?»Молвит Янко Юришич султану:«Волен, царь, ты говорить, что хочешь:Только мне не милы эти казни,Эти казни все не для юнака.Я не рыба, чтобы в море плавать,Не полено, чтоб в огне сжигали,И не курва, чтоб к хвостам вязалиИ конями разрывали в поле,Но юнак я первый из юнаков.Дай ты мне, султан, коня плохого,Что был тридцать лет никем не езжен,Был не езжен и отвык от боя;Дай ты мне еще тупую саблю,Ту, что тридцать лет не наводили,Не точили, в бой с собой не брали,Что от ржавчины негодной стала,Трудно ее вытащить из ножен.Дай на волю выехать мне в поле,Выпусти вслед двести янычаров,Саблями меня пускай изрубят,Пусть в бою я как юнак погибну».Сулейман-султан его послушал,Дал ему султан коня плохого,Что был тридцать лет никем не езжен,Был не езжен и отвык от боя;Дал ему султан тупую саблю,Ту, что тридцать лет не наводили,Не точили, в бой с собой не брали,Что от ржавчины негодной стала,Трудно вытащить ее из ножен.Янко в поле выпустил на волюИ пустил вслед двести янычаров.На коня вскочил проворно Янко,Сильно разогнал коня плохого,Побежал что было сил коняга,По широкому понесся полю.Поскакали двести янычаров.Вырвался вперед один из турок,Голову хотел отсечь у Янко,Получить награду от султана,И догнал он Юришича Янко.Янко увидал беду большую,Помянул он истинного бога,Выхватил свою тупую саблю,Будто новую со сталью острой,Он дождался молодого турка,Вскинул руку правую и саблю,Турка в пояс шелковый ударил,Рухнул турок, надвое разрублен.Турок грянул, Янко тут нагрянул,Конь усталый для него — помеха,На коне турецком он поехал.Не тупую — острую взял саблюИ с турецкой саблей встретил турок,Половину порубил он саблей,Половину их погнал к султану,И на воле он поехал в полеК дому своему, здоров и весел.

Смерть воеводы Приезды[318]