Его размышления прервал посыльный из штаба:
- Срочный вылет!
"Да, на войне выходных не бывает", - мысленно повторил Хосе излюбленную фразу и, забравшись в кабину самолета, вырулил на старт и взлетел.
И снова полет за линию фронта: нужно было вывезти тяжелораненых бойцов. По маршруту его могут прикрыть в воздухе дежурные истребители из частей ПВО, если они не будут связаны боем. "Условия такие же, как всегда... - думал Хосе. - На войне выходных не бывает!.. Не бывает, не бывает, не бывает..." Он попытался даже подобрать к этим словам какой-нибудь знакомый мотив, но ничего не получалось, и он лишь твердил про себя: "Не бывает, не бывает..." Наконец показалась линия фронта. Хосе замолк и сосредоточился, предельно сконцентрировав все свои мысли и чувства на одной задаче - благополучно проскочить линию фронта.
Линия фронта на этом участке была не сплошной, а прерывистой. Это благоприятствовало полету. На земле шли жаркие бои. В небе кружили штурмовики и истребители. Когда до места его приземления оставалось несколько километров, Хосе увидел, что выше его самолета разгорелся воздушный бой. Чтобы не быть сбитым каким-нибудь вражеским истребителем, он немного отклонился от курса, снизился и прошел той стороной, куда ветер относил дым от чадящих костров из нескольких сбитых самолетов, догоравших на земле. Под прикрытием дыма Хосе обогнул место боя и вышел на прежний курс.
Вот и место приземления. На поляне импровизированное "Т". Солдаты размахивают руками.
...На вопрос: "Сколько загружать?" - он привычно отвечает:
- Сколько войдет!
В этот раз, когда грузили раненых, пошел крупный частый дождь. Бойцы, носившие раненых, шлепали по лужам. Промокшие до нитки, они старались прикрыть раненых шинелями или плащ-палатками.
Через некоторое время тучи сгустились, сверкнул! молния.
Стоя под крылом, Хосе думал: "Такой сильный ветер быстро разгонит тучи, даже может выглянуть луна. А взлететь нужно до ее появления. Главное - перелететь линию фронта, а там можно сесть где придется..."
- Товарищ пилот! - услышал он звонкий девичий голос. - Дорога каждая минута!
Обернувшись на голос, он увидел перед собой молодую девушку-санинструктора.
- Что случилось?
- У меня несколько тяжелораненых. Им срочно нужна операция.
"Вот так-то! - отметил про себя Хосе. - Значит, кое-где не сядешь, нужно садиться дома..." Он внимательно посмотрел на девушку.
- Сейчас лететь невозможно. Гроза! Она скоро кончится, и тогда полетим!
Наконец дождь кончился, но ветер еще был сильным. Однако, видя обеспокоенное лицо санинструктора, Хосе решил взлететь.
Он захлопнул санитарную кабину и, убедившись, что дверь ее хорошо закрыта, занял место пилота.
Прогрев мотор, Хосе направил самолет в сторону поляны, с которой можно взлететь. Повинуясь умелой руке пилота, самолет, преодолев порывистый ветер, взлетел пошел по курсу.
Около двадцати минут полета летчику приходилось бороться с сильными порывами ветра, которые бросали самолет то из стороны в сторону, то вверх и вниз. Хосе знал, что раненые ругают его сейчас на чем свет стоит, но сделать ничего не мог: свернуть в сторону означало попасть под сильный зенитный обстрел врага.
Наконец дождь и ветер остались позади: самолет полетел ровно. В разрывах облаков появилась луна. Летчик забрался еще выше, чтобы в случае опасности уйти совсем в облака.
Подлетая к линии фронта, он увидел частые разрывы зенитных снарядов и лучи прожекторов. Хосе сразу понял, чем ему все это грозит. Началось все, очевидно, раньше, чем он сюда подлетел. Видимо, до него здесь прорывался еще один самолет. Хосе обычно применял два маневра в воздухе, когда перевозил раненых: или рисковать, даже очень сильно рисковать, но обязательно выйти победителем, или же совсем не рисковать, но доставить раненых на место.
Этим правилам он намерен был следовать и сейчас. Неожиданно его тронул кто-то за плечо. Это была санинструктор. Она выбралась из санитарной кабины и теперь стояла за его спиной.
- Что случилось?! - громко крикнул Хосе, чтобы его сразу услышали и не мешали, так как ему надо было срочно менять курс. Он уже решил обойти этот участок и пересечь линию фронта в более спокойном месте. Для этого ему нужно было набрать высоту, затем снизиться до предельных возможностей и проскочить. Это был риск, но если его даже и подобьют, у него тогда все же будет шанс сразу после перелета линии фронта посадить самолет у своих.
- Товарищ пилот! Умер один раненый, и еще двое в очень тяжелом состоянии. Нужно как можно скорее доставить их в госпиталь!
Мельком взглянув на нее, Хосе даже в эту напряженную минуту невольно отметил красоту девушки. Но как ей объяснить сейчас всю сложность положения? Сейчас дело решают секунды. И Хосе довольно резко бросил через плечо:
- Не мешайте!
Краем глаза он заметил, как вспыхнула девушка, но он мгновенно сосредоточился и приступил к задуманному маневру.
Маневр удался. Запоздалые выстрелы врага по самолету не причинили вреда. Около восьми минут Хосе находился в предельном напряжении. Когда же опасность миновала, он оглянулся, думая, что девушка по-прежнему стоит за его спиной, однако никого не увидел. Ему стало очень неловко за свою грубость. "Все-таки хоть немного, а совесть-то у тебя есть, Хосе, - начал он ругать себя. - Неловко получилось... Извинись. Да, нужно извиниться", решил Хосе. Когда-то он дал себе слово никогда не подходить к девушкам, особенно таким, какие ему могли бы понравиться. Это слово он сдерживал: ведь в Испании у него остались жена и ребенок.
"Но тут, - уговаривал себя Хосе, - случай исключительный: я должен извиниться... Что тут такого?.. Извинюсь и отойду..." А в глубине души ему очень хотелось поговорить со своей пассажиркой.
Когда разгрузка раненых закончилась, Хосе подошел к санинструктору и тронул ее за плечо. Она с обидой взглянула на него.
- Не мешайте! - сказала девушка и отвернулась.
Однако в ее голосе чувствовалась не столько обида, сколько усталость человека, долгие часы отработавшего! без сна и отдыха.
Глядя в спину девушке, Хосе как можно мягче сказал:
- Простите меня, я погорячился, я виноват... - И, взяв обеими руками девушку за плечи, мягко повернул ее к себе.
И снова поразила его красота санинструктора. Светлые волосы, стройная фигура, правильные черты лица, большие голубые глаза... Но больше всего ему на этом лице понравился чуть вздернутый нос, придававший лицу девушки какое-то по-детски беспомощное выражение, особенно сейчас, когда она так устала.
- Что вы на меня так смотрите? - Санинструктор даже покраснела. Будто хотите меня съесть... Разве вы не поняли, что я сказала?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});