Свидетельство Хамфриса не оставляет сомнений, что Махарши был запределен телу: «Я смотрел в его глаза, которые нисколько не менялись в течение получаса, выражая лишь состояние глубокого сосредоточения. Тогда я начал понимать, что это тело – храм духа святого, и все яснее чувствовал, что тело передо мной – не человек, а чудесный механизм или недвижный труп, через который излучается божественное сияние». Сам Махарши так отвечал на вопрос, каким образом сердце, заключенное в теле, вмещает То, что запредельно пространству и времени: «В процессе переживания внетелесного опыта сердца как вместилища чистого сознания мудрец вообще не воспринимает тело, а восстанавливает его в памяти лишь впоследствии». В стихах о Самости он выражается еще более определенно: «Думать, что Самость заключена в теле, в то время как тело находится в Самости, то же самое, что полагать, что киноэкран помещен вовнутрь изображения».
Всю разницу между свободой духа и зависимостью тела ясно передает следующее высказывание Махарши: «Действия тела предопределены с самого момента его появления на свет, но вы свободны не связывать себя с телом». Поэтому тех преданных, которые боялись остаться без духовного руководства после его смерти, он укорял: «Вы придаете слишком большое значение телу».
Пространство внутреннее и внешнее
Как же такое тело вообще могло существовать в обычном мире? Некий индийский теософ попросил Махарши открыть ему свою истинную форму, а тот по своему обыкновению молча смотрел ему в глаза. Вдруг тело Махарши и стены вокруг него исчезли из поля его зрения – осталось только пустое пространство. Затем в этом чистом поле света сгустились облака, и тело Махарши постепенно сформировалось заново, от общих очертаний до всех привычных деталей его облика. Некоторое время его тело сохраняло ослепительное сияние, а затем постепенно «остыло» и потускнело, представляясь вполне человеческим. Теософ в благоговении простерся перед ним и под впечатлением от увиденного не решался посещать Махарши целый месяц. Когда же он пришел снова, тот сказал: «Ты хотел видеть мою форму, но я исчез, ибо я бесформенный… Постарайся отыскать, кто Я – наблюдатель, мыслитель или нечто запредельное».
Очевидно, что в духовном опыте самоуглубление и самораспространение – одно и то же.
Здесь уместно привести историю об одном гималайском подвижнике, которого разыскала в горах английская путешественница. Пораженная глубиной его самососредоточения, она наивно спросила: «Свами, разве тебе не одиноко?» «Пока ты здесь, мне и впрямь одиноко», – невежливо ответил старец. Впрочем, подразумевал он лишь то, что в ее присутствии он был вынужден обращать на нее внимание, суживая свое сознание, обычно распространенное на всю Вселенную. Но сердобольная женщина не унималась: «Свами, если ты поедешь со мной, я покажу тебе Лондон». Но тот посмотрел не нее недоуменно: «Мадам, я сам – Лондон…» И если у кого-то до сих пор оставались сомнения относительно Махарши, а не «скучно» ли было ему провести более полувека на одной горе, теперь они должны рассеяться.
Махарши считал внешнее окружение совершенно неважным, но в жизни его преданных все обстоятельства складывались под его влиянием наилучшим для духовного роста образом. Нередко он уверял их: «Даже если вы покинете меня, я никогда не оставлю вас». Один из преданных так передавал свое впечатление от развития событий, направляемых Махарши: «Учитель всегда и внутри, и снаружи; он создает все условия, чтобы обратить тебя вовнутрь, одновременно подготавливая внутреннее пространство, чтобы привести тебя прямо к Центру». И все же, настаивая, что на духовном пути искатель истины повсюду должен чувствовать себя как дома, Махарши называл Аруначалу центром внешнего мира, подобно тому как во внутреннем мире таким центром является сердце. Это соответствует священной индуистской географии, ибо еще в пуранах[7] утверждалось: «Среди всех святых мест Аруначала – самое сокровенное. Это сердце мира. Знай, что это тайный и пресветлый сердечный центр Шивы!» Так что при всей своей бесформенности Махарши имел не только особое тело, но и особое место для этого тела.
Безвременность пребывания на земле
Точно так же контрастно менялось и восприятие Махарши текущего времени. Когда он только прибыл на гору, он вообще потерял счет времени: «Иногда я открывал глаза, и было утро, а порой – вечер, и я даже не понимал, куда движется солнце, – восходит оно или садится…» В течение храмовых богослужений он нередко слышал начало и конец песнопений, а все действо словно проваливалось в небытие. Можно сказать, что он был мастером в искусстве, которое современные психологи называют «жить здесь и сейчас». Когда посетители спрашивали его об особенностях развоплощенного «постчеловеческого» состояния, он отвечал: «Зачем вам знать, кем вы станете после смерти, если вы не знаете, кто вы сейчас? Сначала постарайтесь осознать себя в настоящем!» Перед уходом Махарши обещал преданным сохранить свое непрерывное присутствие, и они чувствовали это вечное «сейчас», где бы они ни находились.
Тем не менее он учитывал и кармический возраст души, и ее способности продвигаться на духовном пути более или менее быстро, и признаки постепенного прогресса в практике. Даже использование метода самоисследования «Кто я?» Махарши считал пригодным только для зрелых душ, тогда как всем остальным следовало сначала подготовить себя иными способами – медитацией, повторением мантр, контролем дыхания. Махарши всегда подчеркивал, что ученик не в состоянии оценить собственный прогресс, сделать это может только учитель, а когда один из нетерпеливых учеников возмутился: «Я должен реализоваться уже в этой жизни! Зачем мне ждать? Почему нужно двигаться так медленно?», – Махарши только рассмеялся в ответ: «Такова твоя участь…»
Когда ищущих его руководства стало слишком много, внимательное отношение Махарши к текущему моменту отразилось в неизменном распорядке ашрама, где каждое действие было расписано строго по минутам, и заведенный порядок не менялся годами. И только в день смерти, когда ему принесли пищу в обычное время, он машинально сверился с часами, но сразу поправил себя: «Впрочем, время теперь совсем не важно…»
Черты современности: вечное всегда актуально
Итак, в своем вечном «сейчас» Махарши был «современным» святым и всегда отговаривал преданных оставить дом и семью, отказаться от социальной активности и принять отшельнический образ жизни. Когда же малоискушенные в философии веданты посетители ссылались на тот факт, что мир – всего лишь майя, пустая иллюзия, он объяснял, что великого учителя недвойственности Шанкарачарью[8] обычно понимают неправильно: «Он постулировал три утверждения: Брахман реален, Вселенная нереальна, Брахман есть Вселенная. Он не останавливался на втором из них. Только третий тезис проясняет смысл предыдущих, а именно, когда Вселенная воспринимается отдельно от Брахмана, такое восприятие ошибочно и иллюзорно. Все явления реальны, когда они переживаются как Самость, и нереальны, когда они рассматриваются обособленно».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});