Маша медленно открыла глаза, повернула голову с Сергару, будто не узнавая, и хрипло, облизав губы, спросила:
— Что это было?! Я чуть не сдохла! О господи! Как хорошо! Мне никогда не было так сладко! Ты колдун! Ты настоящий колдун!
— Да, колдун — усмехнулся Сергар, поглаживая ладонью упругую грудку Маши — Я просто не хотел говорить об этом.
— Болтун — хихикнула Маша, и жарко дыша в плечо Сергара, предложила — Давай повторим, а? Очень уж хочется! Только я щас это… к раковине схожу, ладно? А то из меня льется — ужас как! Я тебе тут и так всю постель залила. Да ладно… потом сопру простыню в сестринской, поменяю. Надо будет отстирать, а то старшая сестра просечет — вони будет! Она и так на днях орала — бордель, мол устроили, е… сь со всеми направо и налево! Ой, прости! А сама-то, сама она?! Там клеймо ставить негде, старая задница! Блядища! Как старшей сестрой-то стала, лучше бы рассказала! Сука! Я щас!
Девушка спустила ноги с кровати, схватилась рукой между ног и пошлепала босыми ногами по полу по направлению к туалету. Сергар же остался лежать, глядя в потолок, и тихо улыбаясь.
Жизнь налаживается?
В паху легонько зудела натертая плоть, бедра были мокрыми, а душе пели полковые трубы:
Тра-та-та! Тра-та-та!
Может это совсем и не ад? Ну не могут же в аду девушки быть такими красивыми?! Может его и не ради наказания сюда прислало божественное провидение?!
Он слушал плеск, журчание воды в туалете, и думал о том, что скорее всего дела все-таки наладятся, иначе и быть не может. Ведь теперь он маг! А маг и в этом мире может устроиться совсем даже недурно. Например — пристроиться любовником к богатой даме!
Хе хе хе… как в кино! Как в сериале! Тут это принято — пристраиваться к бабам!. Только вот противно, боевой маг — и как шлюха? Нет, это не для него. Но кто мешает просто «помечтать»? Приятно знать, что у тебя не один выход в мир… и ты не окажешься на помойке, как содержимое ночного горшка.
— Я все! Готова!
Гладкое, прохладное от воды тело плюхнулось на Сергара, и он отбросил все свои «мечты». Какие могут быть мечты, когда женские губы тискают, ласкают твою стосковавшуюся по ласке плоть?! Когда горячий язык прохаживается там, куда допускают только жен и любовниц?
Нет, все планы, все мысли — на потом. А теперь — только наслаждение, только жаркий шепот, только страстные стоны и сладкая, горячая плоть.
И так хочется, чтобы это продолжалось вечно!
Глава 6
Утро началось с танцующей старухи.
Кто-то хорошенько двинул по кровати чем-то тяжелым, и Сергар мгновенно очнулся, как обычно в первый момент не соображая, где находится. Присмотрелся — перед глазами мельтешит необъятная задница, обтянутая не очень чистым, некогда белым халатом. Задница двигалась в такт движению хозяйки туда-сюда, совершая танцевальные пируэты, и Сергар некоторое время любовался этим танцем, вдруг вспомнив владелицу трактира «Веселый дуб», такую же могучую бабу, как и та, что мыла сейчас полы в этой палате.
Трактирщица почему-то воспылала к Сергару великой любовью, кормила его бесплатно, подливала вина, и не брала за угощенье даже медной монеты, на зависть соратникам незадачливого молодого мага. Вначале он был доволен, как на Земле говорят — «халявной» жрачкой, но потом внимание метрессы стало его напрягать, особенно после того, как она вынесла дверь в комнату, где Сергар уединился с молоденькой шлюшкой. И случилось это в тот самый момент, когда он уже подходил к пику наслаждения, облапив девку, как старый пес молодую суку.
Все бы ничего, но проклятая девка так перепугалась штурма двери, организованного треклятой бабой, что ее причинные мышцы непроизвольно, спазматически сжались в могучем судорожном объятии, и боевой маг третьей категории попался в любовный капкан, как лиса злому охотнику. На шум сбежались посетители и охранники заведения, и все с удовольствием наблюдали за тем, как красный от стыда Сергар пытался освободиться от не менее красной, повизгивающей от страха девки.
И это все на фоне громогласной ругани трактирщицы, обещавшей неблагодарному парню все кары, какие может придумать оскорбленная, отвергнутая женщина.
Закончилось все в общем-то довольно скучно, не пришлось вызывать и лекаря — Сергар знал, что нужно делать в подобных случаях. Лекарь же, какой-никакой. Трактирщица от угроз перешла к слезам, халява же с этого дня закончилась, впрочем, как и период отдыха между военными походами. Через два дня Сергар и его соратники строем шагали в сторону зеланской границы, с удовольствием вслух, со смаком вспоминая те недолгие недели, когда корпус находился на переформировании и пополнении.
Вспоминали все, кроме Сергара — его мужское «хозяйство», пострадавшее во время агрессии трактирщицы и синее, как баклажан, все еще побаливало. Вспоминать, как в сторону его голого зада тыкали пальцем развеселившиеся пьяные солдаты, не очень-то хотелось. Представление — вещь конечно интересное, особенно эдакое, но лучше в этой сцене быть не комедиантом, а зрителем, затерявшимся в толпе таких же как он радостно грегочущих ублюдков.
«Танцующая старуха» наконец-то заметила, что за ней наблюдает будущий каторжник, разогнулась, и с ненавистью сказала, обращаясь куда-то в пустоту, к видимым только ей недоброжелателям:
— ХОдите все, хОдите! Топчите! Ух, ноги бы поотрывала! Натопчут, нахавозят, и пошли радостные! Калмыки! Барабаны пустые!
Сергар хотел осведомиться, чем же ей не угодила народность калмыков, о которой он в общем-то не слышал ничего плохого, и о том, почему барабаны не должны быть пустыми, но не успел. Дверь распахнулась и в нее вошла делегация, во главе с давешним мужчиной, который защищал Сергара от нападок полиции. Он тогда назвался главным врачом, но имени защитника Сергар не расслышал.
Впрочем — и не имел ни малейшей нужды в подобной информации. На кой черт ему имя какого-то там врача в богами забытом провинциальном городке?
За главным врачом вошли двое мужчин помоложе, тоже в халатах, девушка в белой курточке и белых штанах — так тут частенько ходили медсестеры, и еще двое женщин в халатах, из-за спин которых выглядывал постовой — не тот, что бы вчера, другой. Помоложе, потолще, и поглупее на вид.
Рядом с главным врачом шла следовательша, которая допрашивала Сергара сутки назад. На плечах девушки накинут белый халат, в руке кожаная плоская сумочка — тут их называли папками — на лице важность, впитавшаяся за годы работы в полиции.
Главврач хищной птицей подлетел к Сергару, схватил его за руку, пощупал пульс, нагнулся, оттянул веко, рассматривая что-то, что было недоступно простым смертным, а когда насмотрелся, повернулся к следователю и веско сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});