— Бояться нет.
— На днях все устроим…
День был ясный. Ветер небольшой, два-три балла. Парыгин придирчиво осмотрел пловцов.
— Пошли, — сказал он, закрывая шлемофон.
…Вот уже больше полутора часов пловцы находились под водой. Парыгин и Таня плыли рядом. За ними тянулось причудливое ожерелье пузырьков. Суровягин страховал товарищей. Ему было радостно дышать прозрачным воздухом, любоваться чудесными подводными видами. Иной мир. Иные краски. Как это он в училище не увлекся подводным спортом?
Справа показался горный кряж. Суровягин нажал на кнопку-сигнал. Парыгин и Таня одновременно обернулись. Суровягин показал на горы, и, переглянувшись, они поплыли к крутому склону, который уступами уходил в глубину. На каждом уступе обосновалась колония морских звезд. При свете фонарей звезды выглядели очень живописно.
Пловцы повисли над черной пустотой, в которой не видно было ни одной живой души. Хотя бы рыбка проплыла. Парыгин включил гидролокатор. Прибор молчал. Ультразвуки не возвращались.
Сколько же таких черных неизведанных глубин в Тихом океане от Камчатки до Калифорнии и на тысячи километров с севера на юг? Сотни, тысячи… И в каждом — своя жизнь, свои радости и трагедии. Эту пропасть, например, уходящую черт знает в какие глубины, наполняет та же соленая морская вода, что и все другие впадины и бездны, но здесь своя жизнь, загадочная, таинственная…
Миновав пропасть, пловцы очутились над пологим склоном, и опять ярко заискрилась пестрая жизнь…
Парыгин круто взял влево, и через несколько минут подводный горный кряж растаял в синих сумерках.
Прошло еще тридцать минут. По команде Парыгина все всплыли на поверхность. Приливной сулой относил пловцов все дальше в открытый океан. Таня и Суровягин о удивлением и тревогой посмотрели на Парыгина.
«Скверно», — подумал Парыгин. Он знал, как опасен такой сулой для пловца. Неопытный человек, видя, что его уносит в море, пытается плыть обратно к берегу, выбивается из сил и тонет. Будь Парыгин один, он ринулся бы на сулой, но сейчас, когда рядом Таня и Суровягин, он не мог рисковать. Парыгин показал рукой плывем по течению, — нырнул и первым двинулся вперед. Суровягин отчаянно сигналил: «Назад!»
Вот чудак, разве можно назад? Приливной сулой никогда не выходит в открытый океан, а всегда идет вдоль берега или через залив, пока не ударится о противоположный берег или подводный риф; если плыть по течению, то в конце концов тебя всегда вынесет на берег.
Суровягин поравнялся с Парыгиным. «Андрей, не смотри на меня такими дикими глазами. Ты же свой парень». Парыгин делал уверенные гребки вперед. Суровягин схватил его за руку. «Придется всплыть и объясниться. Иного выхода нет», — подумал Парыгин и вдруг уловил отдаленные неясные звуки. Пловцы замедлили движение. Это не был шум проходящего корабля. Когда идет катер или траулер, пловец слышит как бы непрерывное гудение телеграфных проводов. Здесь было иное. Это приливной сулой с ревом бился о рифы.
Теперь пловцов ожидало самое опасное. Сулой может с силой швырнуть человека на камни, а потом будет бесконечно катать безжизненное тело, как пустую бочку, — туда и обратно, туда и обратно…
Парыгин решил предупредить друзей. Он всплыл, открыл шлемофон, знаком приказал Тане и Суровягину сделать то же самое.
— Будем плыть ногами вперед и таким образом попытаемся проскользнуть над рифами, — сказал он. — Главное — не волноваться. Сначала я проведу Таню, потом тебя, Андрей.
— Я сам…
— Никаких «сам», — перебил Суровягина Парыгин. — Таня, закрой шлемофон. Андрей, далеко не отплывай. Старайся держаться на одном месте.
Он закрыл шлемофон и исчез под водой. Таня доверчиво протянула ему руки. Они подплыли к подводным скалам. Сулой ярился. Пловцы выжидали, держась вертикально у самых бурунов. Когда накат уменьшился, быстро вошли в волны, в последний момент легли на спину, повернулись ногами к скале и без единой царапины выбрались на гладкую, скользкую поверхность камня.
У ног шипели и пенились волны. Теперь они не казались такими страшными.
Таня открыла шлемофон. Парыгин ободряюще улыбнулся и опять скрылся под водой.
Чтобы быстрее прошло время, Таня стала считать. Досчитала до ста, до ста пятидесяти, до двухсот… Пловцов все не было. Она тревожно оглянулась. «Главное — не волноваться», вспомнила она совет Парыгина и снова начала считать: раз, два, три… Медленнее, как можно медленнее…
…Под водой Парыгин ориентировался так же хорошо, как охотник в тайге, и уверенно поплыл к Суровягину. Но его на месте не оказалось. Парыгин чертыхнулся и нажал кнопку-сигнал. Звуки расходились на сто метров в радиусе. Суровягина в этих пределах не было. Но не мог же он за короткое время отплыть так далеко? Парыгин терялся в догадках. Не такой человек Суровягин, чтобы рисковать без надобности, ради спортивного интереса.
Потом Суровягин рассказал, как все произошло. Он не погрузился в воду после разговора с Парыгиным. Его внимание привлекла яхта цвета морской волны, огибающая безымянный остров с юга на восток. Он знал, что Холостов — страстный яхтсмен, любитель острых ощущений. Яхта действительно скользила легко и плавно. Суровягину даже удалось разглядеть одинокую фигуру человека. Паруса взмахнули последний раз и исчезли за островом. Суровягин закрыл шлемофон и погрузился в воду.
«Не знаю, что нашло на меня тогда, — рассказывал он, — но встреча с яхтой почему-то вывела меня из равновесия. Чтобы вы поняли меня… Я даже не могу подобрать слова, чтобы точнее определить то состояние, в котором находился. Понимаете, безбрежный океан, голубое небо над головой, и яхта, которой управляет авантюрист… Неоглядный простор, красота мира и преступник… Мне это показалось диким. Явления, совершенно несопоставимые, я почему-то сопоставлял, и так ушел в свои мысли, что потерял чувство времени. Между тем приливной сулой гнал меня на остров Семи Ветров. В этом я убедился, когда пришел в себя и всплыл на поверхность… Тут я забеспокоился и устремился против сулоя…»
А Парыгин в это время метался по океану. Вдали шумел сулой. Кружились водоросли, как белье в стиральной машине. Парыгин сигналил беспрерывно, будоража покой океана. Молчание, равнодушное, загадочное… «Не волноваться», — твердил себе Парыгин и не мог не волноваться Он всплыл, огляделся. Где же Суровягин?
Максим опять ушел на глубину. Вдруг он затаил дыхание. Послышалось? Нет. Какое-то гудение. Но оно не приближалось… Нет, приближалось. Потом исчезло. Послышалось снова… Отрывисто, не похоже на сигнал. Нет, конечно же, это ответный сигнал: вода искажает звуки! Парыгин вздохнул с облегчением. Отлегло от сердца. Гдето далеко плыл Суровягин. Парыгин затаил дыхание, чтобы лучше слышать высокие, отрывистые звуки сигнала. Все громче, все ближе… Вскоре мелькнул и силуэт Суровягина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});