Читать интересную книгу Все связано - Эмма Чейз

Ты всегда будешь чудом, которое сделает мою жизнь совершенной.

А Кейт поет мне в ответ:

И пока я дышу, я сделаю твою жизнь такой же сладкой.

Это просто нежное до тошноты мгновение, сумасшедшее от любви, никогда-не-происходящее-в-реальности, если бы я увидел это в кино или по телеку, я бы рассмеялся.

Но из-за того, что это реальность — потому что это с нами — это просто бесподобно.

Потом, Кейт танцует с моим отцом под «The Way You Look Tonight21» Фрэнка Синатры. Мой старик — классный танцор, и он заставляет Кейт улыбаться и смеяться. В какой-то момент она закашливается от тех слов, что он ей шепчет, и я думаю, что надо не забыть потом ее спросить об этом.

Потом я танцую со своей матерью — под Кенни Роджерса, «Through the Years22». Когда она смотрит на меня, у нее глаза полные слез.

— Мама, не плачь.

Она иронично смеется.

— Ничего не могу поделать. Ты мой мальчик, и я так счастлива за тебя, Дрю.

Мамы — это первые женщины в жизни мужчин, которых они будут любить всегда — по крайней мере, хорошие. Они показывают, как надо и как не надо обращаться с женщиной, которая появляется в их жизни потом. В этом случае мне дико повезло.

Мама продолжает:

— Она подходит тебе во всем. Ты сделал замечательный выбор.

Я смотрю на Кейт, которая стоит рядом со своей матерью и Джорджем — она так прекрасна, что у меня сжимается сердце.

— Да, действительно замечательный, правда? — я целую ее в щеку. — Спасибо, мама. Если бы не ты, я бы никогда не смог завоевать такую женщину, как Кейт.

Когда мы заканчиваем танец, моя мама меня обнимает. Слова больше не нужны.

***

После этого началась настоящая вечеринка. Свет приглушен, акцентируя внимание на композициях с цветами, подсвеченных свечами. Мы выпиваем, мы смеемся, мы наслаждаемся угощением. Когда Кейт и мне удалось пообщаться с каждым из гостей и поблагодарить их за то, что присоединились к нам в этот особенный для нас день, к нам подходит одна пара.

Билли Уоррен и его жена в крошечном черном платье и на шпильках, которые носят стриптизерши.

Да, они все еще женаты — уже целых шесть дней. Это намного дольше, чем я спорил. Я пожимаю Уоррену руку.

— Рад вас видеть. — Я поворачиваюсь к его темноволосой спутнице. — А когда вы в одежде, еще больше.

Я рассказал Кейт про наш случай в ванне. Она очень смеялась.

Уоррен улыбается.

— Ты не возражаешь, если я потанцую с твоей женой?

Только потому что он назвал ее моей женой, я совсем не возражаю.

— Если только ты вернешь ее назад.

Кейт целует меня в щеку и уходит вместе с Безнадегой.

Его краснеющая жена идет к бару. Я остаюсь один, наблюдая за плывущими в танце парами. Пока ко мне не подходит Мэтью, встает рядом со мной, скрестив руки на груди.

Он кивает в сторону Кейт и Уоррена.

— Ты не против этого?

— Как ни странно, но нет.

Мы немного молчим. Может, это важность момента, но я чертовски сентиментален сегодня.

— Я когда-нибудь благодарил тебя за то, что ты мой лучший друг?

Мэтью улыбается.

— Не стоит благодарности. Между нами это взаимно.

— Дааа, но… спасибо, что вытаскивал мою задницу из огня, и за то, что надирал ее, когда было нужно. Или по крайней мере… за то, что заставил Александру делать за тебя всю грязную работу. Не знаю, чтобы я без тебя делал, дружище.

— Я чувствую то же самое, — потом он широко раскидывает руки. — Давай-ка обнимемся, сучонок.

Я смеюсь, мы так и поступаем, похлопывая друг друга по спине.

Пока нас не разделяет Долорес, держа в руке нож, которым мы должны разрезать торт.

— Сукин ты сын!

Что-то мне подсказывает, что это она обращается не к Мэтью.

— Сейчас врежу тебе по мошонке!

Это уже серьезно.

Пока Мэтью приструняет свою жену, я спокойно спрашиваю:

— Разве есть повод тому, что ты так вдруг решила меня покалечить?

Она говорит своему мужу.

— Только что звонила Хельга. Нам в дом доставили документы. Юридические документы — он изменил имя нашего сына, Мэтью!

Черт. Их не должны были привозить до того момента, пока мы с Кейт не уедем в свадебное путешествие — далеко отсюда, посередине средиземноморья на три замечательных голых недели.

Мэтью смотрит на меня через плечо.

— Серьезно?

Я всплескиваю руками.

— Когда-нибудь вы скажите мне спасибо. И Майкл тоже.

Долорес поднимает нож.

— Если бы я не любил вас обоих и вашего сына, мне было бы все равно. — Я даю осесть этой мысли в их головах. — Ты тоже хороша, как насчет того сообщения, что ты отправила Билли с вашего девичника? Если бы я так не изменился в лучшую сторону, это могло бы испортить наши с Кейт отношения. И… это меня обидело.

Разве? Нет. Но здесь надо бить той же мастью.

Мое признание немного успокаивает Ди. У меня такое чувство, что они с Мэтью это уже обсуждали.

— Это была шутка, Дрю. Если бы я действительно тебя ненавидела… я бы не старалась так над тобой поиздеваться. Я бы просто игнорировала тебя.

Тут вмешивается Мэтью.

— Мы поменяем его имя обратно. Это была неудачная попытка совершить благое дело, и мы поменяем его обратно.

Сомневаюсь, что они это сделают. А если и сделают… мне просто надо быть скрытнее в следующий раз.

Возвращается Кейт, выглядя немного обеспокоенной. Но все равно встает передо мной, как бы защищая меня.

— Ди-Ди? Помнишь, что мы с тобой договаривались, что никакого кровопролития в день свадьбы — это плохая примета.

Она вздыхает и швыряет нож на стол.

— Мне надо выпить.

Мэтью кивает.

— Я с тобой.

Когда они уходят, Кейт поворачивается ко мне.

— Документы пришли раньше, верно?

— Верно.

Она качает головой.

— Говорила тебе, что это плохая идея.

Я обнимаю ее, потому что она шикарна, когда она права.

— Надо было тебя послушать.

Она улыбается мне.

— Может быть, нам надо было сказать «слушаюсь» в клятвах.

Дело говорит.

***

Мы танцуем. Медленный и сладкий, грязный танец, от которого бросает в жар. В какой-то момент, когда я трусь о попку Кейт, на танцпол выбегает Джеймс вместе с Сестрой Биатрис. Я хватаю его на руки, а первая монашка, к которой я испытывал страсть, улыбается мне одобряюще.

— Тебе нравится праздник, Кэтрин?

— Да, Сестра, очень.

— Я буду молиться за вас обоих — о вашем долгом и плодотворном союзе.

Я подкидываю Джеймса, и он вскрикивает.

— Все наши молитвы были услышаны, Сестра Би — приберегите свои для того, кто действительно в них нуждается.

Она щелкает языком.

— Всем молодоженам нужна милость Господня, Эндрю.

Раздраженный тем, что больше не в центре внимания, Джеймс исправляет ситуацию.

— Пуся!

Я замираю, а Кейт прикрывает глаза.

Сестра Би ухмыляется.

— А у этого солнышка, похоже, папин характер.

Кейт открывает глаза.

— Так и есть.

Сестра Би сочувственно хлопает Кейт по плечу.

— Тогда я буду молиться в два раза сильнее.

Потом она обращается к нашему сыну.

— Хочешь газировки, юный Джеймс?

Он выпучивает глаза и начинает быстро кивать. Я ставлю его на пол, и он уходит, держась за руку Сестры Би.

Музыка сменяется медленной песней — «All of Me23» Джона Лидженда.

Не говоря ни слова, Кейт кладет руку мне на плечо, я кладу руку ей на талию и мы начинаем кружиться в танце.

Тогда я и замечаю одну пару, танцующую рядом с нами — не так близко друг к другу, как я и Кейт — но, тем не менее, на секундочку я шокирован.

Потому что это Маккензи и чертов Джонни Фицжеральд.

Одна ее рука лежит у него на плече, его — на ее талии, в то время как другие их руки, согнутые в локте переплетены так, как это в бальном танце.

Мне почти жаль его. Потому что даже если это не специально? Моя девочка родилась, чтобы разбивать сердца.

Пока я молча за ними наблюдаю, Джонни делает свой шаг. Застав Маккензи врасплох, маленький мерзавец прижимается своими губами к ее губам, пытаясь поцеловать. Думаю, это ее первый поцелуй. Он невинный, закончился также быстро, как и начался.

Джонни отклоняется назад и смотрит на нее с надеждой. Но Маккензи… кажется смущенной… а потом одергивает свою руку.

И дает ему прямо под дых.

Ууууф! Он сгибается пополам, держась за живот, а Маккензи уходит.

Я помогаю парню уйти с танцпола.

— Тебе надо научиться читать знаки девушек, если ты собираешься бегать за девчонками, Казанова.

— У Кензи сильный удар для девчонки, — скрипит он.

— Пинается она сильнее. Так что тебе повезло. — Когда он оказывается на стуле, я хлопаю его по плечу. — Удачи, в следующий раз.

Потом возвращаюсь в руки своей жены.

***

Спустя час наступило время говорить тосты. Совершенно спокойно Мэтью стучит ложкой по своему бокалу и обращается к замолчавшей толпе.

— Как самый лучший человек, я мог бы встать здесь и начать рассказывать вам истории о Дрю и Кейт. Как они познакомились, об их достижениях и баталиях на работе, каким замечательными родителями они стали, как чтят они семью и друзей. Но это займет много времени… а десерт уже на подходе. — Публика усмехается. — Поэтому я скажу так: Дрю — один из лучших. Когда Бог его создавал, сломал шаблоны. Но ему не хотелось, чтобы он был одним. Поэтому он создал Кейт, и сломал ее шаблоны тоже.