Оливер Лодж одновременно с Г. Герцем разрабатывал вопросы, вытекавшие из учения Фарадея — Максвелла, и, по словам самого Герца, пришел бы к тем же результатам, если бы он, Герц, не опередил его[459]. Правильно оценив шаг, сделанный Бранли, Лодж разработал более совершенный когерер и, применив вибратор Герца, осуществил передачу волн на некоторое расстояние за пределы лаборатории. Лоджу принадлежит идея встряхивания когерера для восстановления его чувствительности после ее потери вследствие действия на опилки электромагнитных волн; для осуществления этой цели он применил часовой механизм от аппарата Морзе. Лодж был ближе всех других к изобретению беспроволочного телеграфа, но так и не осуществил это изобретение. Почему? На этот вопрос он сам отвечал так: «Я был слишком занят работой, чтобы браться за развитие телеграфа или любого другого направления техники. У меня не было достаточного понимания того, чтобы почувствовать, насколько это окажется экстраординарно важным для флота, торговли, гражданской и военной связи».
Продолжателем работ Лоджа стал его ученик, индиец Дж. Ч. Бозе[460], о котором К. А. Тимирязев сказал, что имя этого ученого «знаменует новую эпоху в развитии мировой науки»[461]. Бозе как ученый занимался углубленным изучением природы электромагнитных волн. Хотя он не преследовал практических целей, тем не менее предложенная им аппаратура была несомненно важным шагом на пути к созданию технического беспроволочного телеграфа[462]. Свои работы Бозе, живя в Калькутте, печатал в индийском журнале «Journal of the Asiatic Society of Bengal», и они тотчас же перепечатывались в широко распространенном тогда английском электротехническом журнале «The Electrician»[463]. Созданную им аппаратуру он демонстрировал в 1896 году на очередном съезде Британской ассоциации[464]. Об этом журнал «Nature» сообщал: «Проф. Дж. Ч. Бозе демонстрировал весьма изящный, компактный прибор для изучения свойств электрических волн. При помощи этого прибора он подтвердил законы преломления и отражения, определил показатели преломления и длины волн (пользуясь изогнутыми решетками), показал поляризацию и двойное преломление под давлением и при различном нагреве. Примененные им решетки состояли из полос оловянной фольги, укрепленных на эбоните… Во время обсуждения статей Дж. Ч. Бозе проф. Оливер Лодж показал когерер, которым он пользовался приблизительно три года назад, исследуя электрические волны. Сравнивая прибор проф. Бозе с этим когерером, он охарактеризовал последний как слишком громоздкий и трудно поддающийся управлению»[465].
О том, что Попов высоко — иногда даже чересчур высоко — оценивал роль предшественников в своих работах, можно убедиться по его многочисленным выступлениям, докладам и статьям. Не менее показательным в этом отношении являются высказывания его ближайшего помощника П. Н. Рыбкина, который через 30 лет после изобретения радио писал: «Я до сих пор помню, с каким волнением показывал А. С. мне номер журнала „Electrician“, в котором была помещена статья Лоджа, где он описывал свои знаменитые опыты по применению открытия Бранли к устройству когерера для обнаружения при помощи его электрических колебаний[466]. В этой области, в которой работал А. С. десять лет, сделано было ценное достижение. А. С. сейчас же принимается их воспроизводить и в процессе этой работы создает свою знаменитую схему первой приемной станции, положившей начало беспроволочному телеграфу»[467].
Когда радиотелеграф с большим успехом внедрялся на практике, делались неоднократные попытки приписать честь его изобретения Лоджу. Много лет спустя, в 1908 году, когда русской научной общественности пришлось вести борьбу за права своего соотечественника, Физико-химическое общество запросило Лоджа. Он ответил письмом, в котором мы читаем: «Я всегда высоко оценивал работы проф. Попова по беспроволочной телеграфии. Правда, что я применял автоматический молоток или другой вибратор, приводимый в действие часовым механизмом или механизмом другого вида, но Попов первый заставил сам сигнал приводить в действие декогератор, и я считаю, что этим нововведением мы обязаны именно ему»[468].
Было бы ошибочно думать, что в России только один Попов занимался изучением электромагнитных волн; этой проблеме немало внимания уделяли многие ученые. Замечательные результаты были получены П. Н. Лебедевым[469], опубликовавшим свою работу «О двойном преломлении лучей электрической силы» в том же томе журнала Русского физико-химического общества[470], где было напечатано сообщение о докладе Попова, закрепившее за ним право считаться изобретателем радио.
Занимаясь оптическими исследованиями, Лебедев заинтересовался изысканиями Герца, столь убедительно подтверждавшими электромагнитную теорию света. «После того, — писал Лебедев, — как Герц дал нам методы экспериментально проверить следствия электромагнитной теории света, и тем открыл для исследования неизмеримую область, естественно появилась потребность делать его опыты в небольшом масштабе, более удобном для научных изысканий… Мне удалось при дальнейшем уменьшении аппаратов получить и наблюдать электрические волны, длина которых не превосходила долей одного сантиметра и которые были ближе к более длинным волнам теплового спектра, чем к электрическим волнам, которыми вначале пользовался Герц; при этих волнах можно пользоваться такими маленькими параболическими зеркалами, что призма для доказательства явления преломления может быть лишь немногим более одного сантиметра. Таким образом, явилась возможность распространить основные опыты Герца на кристаллические средины и пополнить их исследованием двойного преломления в кристаллах»[471].
До Лебедева опытами Герца усиленно занимался Н. Г. Егоров, правда с гораздо меньшим успехом. В. К. Лебединский в своих воспоминаниях об этих опытах рассказывает: «Проф. Егоров с большим увлечением и настойчивостью обратился к воспроизведению опытов Герца; при этом он копировал установку до мелочей. Каковы были достижения, можно себе представить из следующего факта: когда он демонстрировал (1889 г.) их на заседании Физического общества, то никто из присутствующих, несмотря на полную темноту в помещении, не видел того, что ожидалось (искорка в резонаторе Герца); тогда председательствующий подошел к прибору и, всмотревшись, констатировал, что действительно явление происходит. Это было явление — электрический резонанс, — которое теперь производит ребенок, поворачивая ручку радиоприемника, причем улавливаются радиоволны за сотни и тысячи километров против тех 4–5 м, какие были в опытах Егорова… Во второй раз Егоров демонстрировал опыты Герца в том же году в Актовом зале университета на съезде естествоиспытателей. Зал был переполнен… Опять требовалась совершенная темнота, и мне уже не пришлось увидеть результатов эксперимента, так как, исполняя обязанности „студента-распорядителя“, я был поставлен с наружной стороны дверей, чтобы не допустить ни на одну секунду открытия их напирающей толпой…»[472]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});