— Я тогда был наивен и самонадеян. Боролся с монстром внутри себя, а к реальности не был готов, столько глупостей натворил, подверг тебя опасности. Мне нет прощенья, — хрипло ответил, и я взглянув в любимые глаза, прошептала:
— Не кори себя. Ты сделал всё, что мог в той ситуации.
— Да, наверное. Но сейчас я думаю, что было бы лучше, если бы эта ситуация и не возникла вовсе. Но всё разрешилось хорошо, отец меня залатал, оставив на память несколько шрамов. Можно сказать мне повезло, что дед обучал его работе ведуна, и он много чего умеет.
— А я думала, что каждый волк умеет это. Послушай, а если кто-то вдруг заболеет.
— Волки не болеют, никогда. — был ответ.
— Но не все же волки. Как же женщины и дети? — смотрела в серые очи.
— Дети волков тоже никогда не болеют, а женщины — они ведь тоже дочери волков, хотя конечно страдают в родах так, что никакому оборотню и не снилось. Но помогать им дело повитух.
— Я помню, ты говорил, что всё же бывают хилые мальчики, которые умирают во время своего перерождения. Как же быть с ними?
— На то воля богов, милая, — сказал парень, крепче прижимая меня к своей груди, так что я снова спрятала лицо, уткнувшись ему в шею.
— А власти потом не приезжают с проверкой?
— А чего им здесь делать-то? Здесь нет никого. Никто даже не знает, какое здесь население. Документов здесь не признают, родился человек, умер, никого, кроме нас, это не касается.
— Но у тебя же есть паспорт.
— Да, благодаря матери. У меня даже фамилия есть, хотя это абсолютно ничего не значит, она просто кем-то выдумана. Здесь важно только имя, которое тебе дал при имянаречении ведун.
— А ты проходил имянаречение?
— Да, и он оставил мне прежнее имя. Всем дают имена из прошлых перерождений, но как меня звали в прошлой жизни, ведуну не открылось.
— А разве все мы не живём на Земле всего один раз? — удивилась я.
— Думаю, нет, — усмехнулся он в ответ. — У каждого человека множество перерождений.
— Но почему?
— За одну жизнь мы успеваем сотворить так мало хорошего. И потом, в новом воплощении мы можем исправить предыдущие ошибки, причинённое другим зло.
— Я бы хотела прожить несколько жизней, — сказала я. — Только, если в каждой из них я бы встретила тебя.
— Без тебя я бы не согласился прожить даже одну, вот эту… — печально проговорил он, заглядывая в мои глаза. Почему-то захотелось плакать, и чтобы не показывать слёзы, я уткнулась в его плечо и не могла произнести ни одного слова.
— Я люблю тебя, — тихо продолжил он. — Больше, чем небеса, чем звёзды, чем весь этот мир, больше, чем саму жизнь.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала я ему на ухо, и прижалась ещё крепче, ощущая биение наших сердец, бьющихся в унисон.
Двумя пальцами Алекс коснулся моего подбородка и заставил поднять лицо, склонился и очень медленно потянулся к моим губам. Я не выдержала жара, разливающегося в груди и сама преодолела последние миллиметры, прильнув к его губам, словно жаждущий в пустыне к последней капле воды. Я пила его дыхание, вдыхая аромат кожи и волчьих феромонов, растворяясь на атомы, растекаясь лужицей у его ног, и не смогла бы остановиться несмотря ни на что, так опьяняюще действовало на меня присутствие любимого. Как всегда, когда стало заходить слишком далеко, Алекс остановился, прошептав, отрезвляюще:
— Тише, тише, нам некуда спешить, любимая, — и когда я протестующе не захотела отрываться от него, насмешливо: — Кому-то срочно нужно окунуться, моя волчица сейчас меня съест!
Обсохнув на солнце и от тепла моего любимого, мы всё-таки продолжили нашу экскурсию. Пройдя через скошенные луга, вышли на потаённую поляну, окружённую лесом. Она находилась сравнительно недалеко, и каждый житель посёлка мог посещать её каждый день по своему желанию.
— Что это за место? — поинтересовалась я.
— Это капище. Место, где проходят наши праздники. Мы все староверы, верим в первичный огонь и наших славянских богов. Капище это место, где мы благодарим богов за хороший урожай, за рождение здоровых детей, где приносим богам жертвы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Жертвы? — я ужаснулась.
— Ты в школе слышала рассказы историка, что Перуну во времена Владимира Ясно Солнышко приносились кровавые жертвы, и привыкла слово это слово ассоциировать с убийством и кровью. Но мы приносим только бескровные жертвы: плоды своего труда, те растения, что мы вырастили на этой земле. То, что принесёшь в жертву, потом приумножится в несколько раз. Но кровью можно отвратить богов от себя навсегда. Пойдём в центр капища, посмотришь на наших богов.
В центре поляны, окружённый невысокими столбами, был вкопан толстый столб, метра три высотой, с вырезанными вверху с трёх сторон строгими ликами богов. Обойдя вокруг, я внимательно рассмотрела лики и обнаружила, что ни один из них не похож на предыдущий. Серьёзные глаза словно живые смотрели на меня из-под густых бровей, длинные седые волосы, переходящие в тяжёлые бороды. Особенно меня поразил глубокий взгляд каждого из богов. Очень умелый мастер вырезал эти лики, поразительно, как он смог добиться такой живости и глубины.
— Кто это? — спросила я, рассматривая лики, отмечая всё больше различий. Сначала на меня смотрел могучий старик, совсем седой, с бородой, уходящей в землю.
— Это Свентовит, высший бог, олицетворяющий собой божественный свет, проливающийся на Землю, всю природу, среду проживания славян, — сказал Алекс.
— А тот другой, с бородой не такой длинной?
— Сварог, отец всех богов.
— А тот, что моложе всех, что борода не седая?
— Перун, покровитель воинов.
— Почему они изображены с трёх сторон одного столба?
— Их трое, но они едины.
— Ты говорил, что с ними надо поздороваться. Как это сделать? Может поклониться им в пояс? — поинтересовалась.
— Им не нужны наши поклоны. Более того, они не приемлют какого-либо унижения и подобострастия перед ними. Тем, кто сгибает перед ними спину, они помогать не станут. Их не интересуют униженные, ведь внуками гордых богов могут быть только стойкие люди.
— Что же ты имел в виду, когда говорил о приветствии богам?
— Нужно всего лишь прижать правую руку к своему сердцу, а затем поднять её вверх, к лучам Ярилы, со словами, «Слава богам и предкам нашим!». Эти слова должны быть сказаны горячо и от души.
Мне понравилось приветствие славянским богам, и в порыве гордости за великий и могучий народ, я прижала правую руку к груди, там, где бьется сердце, полное любви, а затем подняла её вверх, к солнышку, дарящему нам свет и тепло, и пламенно произнесла нужные слова, глядя на деревянные лики, взгляды которых, как показалось всего лишь на мгновение, стали немного теплее.
— Теперь пойдем, познакомишься со сварожьим кругом.
И мы подошли к первому от входа в капище, если двигаться по часовой стрелке, столбу.
— Это изображение Лады-богородицы, покровительницы Руси, матери Перуна. Дальше Тарх — Даждьбог, Семаргл — бог огня, Ярило — бог солнца, Велес — скотий бог, Макошь — богиня плодородия, Коляда, Купала и ещё несколько светлых богов, которые являются нашими предками, от которых пошёл славянский род.
Пройдя по сварожьему кругу, который насчитывал шестнадцать деревянных изображений, мы вернулись к тому месту, откуда вошли.
— Теперь можно уходить, — сказал мне Алекс.
— Знаешь, почему-то не хочется уходить. Здесь так спокойно, легко на душе. Кажется, что я знала этих богов раньше, и моя душа сейчас обрела какое-то равновесие.
— Капище так и должно действовать на людей, только вырождающиеся бездуховные так называемые «личности» чувствуют среди древних богов страх и ненависть.
— Боги не любят уродов?
— Не уродов, а паразитов, которые забыли о том, что человек развивается только лишь трудясь, производя что-то на благо всех людей, а не только в целях собственного обогащения.
— Жители вашего посёлка процветают, значит, боги любят вас, — уверенно сказала я.