Мы некоторое время наблюдали за ней, затем начали обсуждать, что делать. Саишша тем временем раздраженно сбросила на землю пару густо исписанных листков. По иронии судьбы, они попали в нас. Я подобрал один из них, мельком просматривая и одновременно слушая ругательства Найта. На них стройными столбиками были нарисованы непонятные символы.
Однако вскоре нас прервали повторно. На этот раз на нас сбросили уже пять листиков, плюс это сопровождалось отборными комментариями Са. Она желала «всего хорошего» некоему «коэффициенту», и угрожала ему, что все-таки разделит его на основу. Бедный коэффициент…
— Слушай, ты! Хватит на нас свои вычисления выбрасывать! — вскочив, заорал Люц.
— У меня открытие века! Люц, ты только представь, какие перспективы откроются!.. Но это будет, только если вы не будете мне мешать.
— Лучше не беспокойте ее сейчас, а то она вам расскажет, в каких случаях ее можно беспокоить, — посоветовал я.
— А что будет? — заинтересовался Сим. Я с превеликим удовольствием поведал паладинам, в каком виде можно являться к Са, когда она работает. Ржали до упаду…
— ЕСТЬ!!!!!! — вопль Са переломил ветку (как такое возможно?!), а так как переломилась именно та ветка, на которой Са сидела… И все это — и сама шасса, и злополучная ветка, и бумага, и карандаш, который заехал мне по лбу — упало в костер, который нас дернуло развести именно под этой веткой. Н-да.
И что примечательно, Саишша кинулась спасать не себя любимую, а свои записи! Вот что наука с вроде бы разумными существами делает… Ключевое слово — «вроде бы».
— Мой коэффициент! Люц, лови! — как он, интересно, поймает, если в него кинули не книгу или хотя бы аккуратно сложенную стопочку листов, а беспорядочную кучу? А Са тем временем срывала с тлеющих веточек оставшиеся записи (она их, оказывается, на сучки накалывала) и швыряла их Люцу, который еще с предыдущими не разобрался. Рыбак рыбака…
А вокруг этого бегаем мы — Сим, Найт и я. В общем, было шумно и весело.
Наконец, разобрались. Бумажки Саишшы изучал Люц, издавая восторженные возгласы через каждые пять минут. Он как ребёнок, ей-богу! Радуется непонятно чему.
Ветка догорала в костре в виде дров, на костре жарился олень(!), а Саишша сидела на коленях у Сима и рассказывала нам, что она таки придумала и из-за чего весь сыр бор.
Выяснилось, что она догадалась, как можно поменяться телами. Мы выпали в осадок. Настолько, что я лично еще минут пять смотрел в пространство, переваривая эту новость.
— А?! — Найт уронил челюсть. Саишша пальцем захлопнула ему рот. Она явно получала удовольствие от нашего ошеломления.
— Саишша! Это невероятно!!! Ты должна обучить меня технике выхода из тела, чтобы я сам мог попробовать! — это Люц очнулся.
— Если сможешь — пожалуйста. Только я пока не всему тебя научу, а то захлебнешься, — непонятно ответила Са.
— Да хоть чему-нибудь! Нет, ну надо же!.. Поддерживание функций тела во время отсутствия души с помощью маны! Как ты догадалась?
— В моем клане… родном клане, были записки одного из участников Древней войны27.
— Участника чего?! — выдохнул я.
— Древней войны. Так вот, этот ветеран был умным человеком, и записал свои размышления на «шифре Лордов», но записал ведь! Я когда-то их прочла, и там были вот эти выкладки, а так же вскользь упоминалось, что возможна перемена тел. Причем возможна для решения определенных проблем, — какие проблемы она имеет в виду?
— Постой, но разве нельзя поменять тела просто так, без умения выходить из тела? — поинтересовался Люц, по-новому глядя на листочки Са.
— Можно, но ты ведь знаешь, что покинутое тело мгновенно умирает, а новая душа не всегда приживается, не говоря уж о том, что получившееся… гм… существо, обречено всю жизнь делить черепушку на двоих.
— Верно… — отстраненно протянул Люц, в свою очередь что-то карябая на листочках шассы.
— А этот способ позволяет полностью поменяться телами! И душа-владелец либо переместится в твое собственное тело, либо в астрал, где ее, скорее всего, ждет растворение, либо останется делить тело на двоих.
— Но чем нам это поможет? — спросил Найт.
Саишша мученически подняла лицо к небу, будто спрашивая у богов «За что мне такие тупые паладины достались? За какие такие прегрешения?»
— Вот скажите мне, что будет с телом, если его душа пропадет?
— То есть, как пропадет? Совсем, что ли? — очнулся Сим. Все это время, как мне кажется, он нас слушал даже не в пол — в четверть уха, настолько у него было блаженное лицо. Н-да, что с людь… наа… паладинами любовь делает.
— Совсем. Абсолютно. Безвозвратно. Навсегда, — ласково сказала ему шасса.
— Ну… э-э-э… Я думаю, что в нее что-нибудь другое вселится!
— В общем-то, да, такое может быть. Но достаточно редко. В основном тело тоже умирает, — оторвался от вычислений Люц.
— А что будет в нашем случае, как думаешь, Люц? — поощрительно улыбнулась тому Са. Мне кажется, или она нас просто подталкивает к определенному выводу? Сим недовольно засопел, когда заметил улыбку Са, но она ласково подула ему в ухо и он успокоился. Это что — то, что она ему в ухо дунула, означает любовь до гроба? Чудны дела твои, Симаргл[28]…
— А в нашем случае возможен полный контроль тела. И потом, когда душа-переселенец уже покинет его, оно умрет. А потом… — Люц побледнел, его перекосило, — Потом переселенец может либо вернуться обратно в свое тело, либо… Саишша… тебе не говорили, что у тебя просто талант к изобретению способов убийства?
Меня словно пронзило. Саишша ведь некромантка. Куда проще не ждать, когда паладины выйдут на честный бой, а умертвить их по-тихому. Шасса же в плюсе останется — заимеет тихих, послушных и очень сильных зомби.
— Говорили. И не раз. Вообще, наш род этим и знаменит, что почти в любой похожей ситуации сможет найти вариант, как убить не убиваемых.
Но ты упустил один момент. В другом случае тело становиться упырем. Паладины вообще, по-моему, не пригодны для некромантии. Слишком много разной крови. Ну, то есть, поднять то я труп, наверное, смогу. Но получится в лучшем случае упырь, в худшем — кадавр. Смотря, насколько покойный цеплялся за жизнь, а так же успел он увидеть своего убийцу или нет.
Так что вам решать, воспользоваться ли этим способом, или «выходить на честный бой».
Найт под конец этого диалога молчал, и было видно, что у него в голове происходит напряженная работа мысли. Жизнь или честь, вот в чем вопрос?
Повисла тяжелая тишина. Все обдумывали слова шассы, а лично я все прокручивал и прокручивал в голове слова Саишшы: «Говорили. И не раз. Мой род этим знаменит…» Мне почему-то показалось, что все думают о том же.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});