— Молодец! Отличная работа. Ты разом искупил все свои промахи!
Воин в знак благодарности почтительно склонил голову.
— Помогите раненым! — приказал Конан фессалийцам. — До утра на альва можете не рассчитывать. Лечить раны придется самостоятельно. Мы делаем привал здесь.
До захода Солара оставалось еще больше трех квадрансов, но двигаться дальше отряд не мог — люди слишком устали. К киммерийцу неторопливо подошел Аделан. Правая рука десятника болталась, как плеть, на лице застыла гримаса боли.
— Куда-то потерялся Лоран, — вымолвил воин. — Как сквозь землю провалился…
— А с тобой что? — поинтересовался наемник.
— Камень угодил в предплечье, — ответил хусортец. — Болит ужасно. Боюсь, сломал кость…
Северянин бесцеремонно разорвал рукав фессалийца. Аделан не ошибся. Сильная опухоль, синева, кровоподтек. Толку теперь от десятника в бою немного.
— Перевяжи покрепче, — посоветовал Конан. — Я, кажется, догадываюсь, куда пропал твой солдат.
Слева от киммерийца возвышался огромный завал из каменных обломков. На стенах были отчетливо видны глубокие борозды, оставленные когтями ужасной твари. Наемник с трудом отбросил в сторону один камень, второй, третий…
Конану принялись помогать фессалийцы. Первым на Лорана наткнулся трунсомец. Из груды щебня торчали лишь ноги воина. Вскоре показалось раздавленное туловище хусортца.
— Bce! Хватит, — проговорил северянин, утирая пот со лба. — И так ясно, что бедняга мертв. Лучшей могилы здесь не найти. Забросайте тело камнями…
Спорить с Конаном никто не посмел. В горах постепенно темнело, приближалась ночь. На небе появились яркие звезды. Фессалийцы готовились ко сну. После битвы с монстром их осталось всего девятеро, из них семь — ранены.
Конан понял, что из этого похода вернуться лишь несколько человек — завтра наступит решающий день, и впереди его поредевший отряд ждет еще не одна битва!
Глава 7. Святилище
Наемник прохаживался между скалами, тщательно прислушиваясь к подозрительным звукам и всматриваясь в ночную мглу. Опасаться появления зомби не стоило — волшебник убит, а его амулет покоится на дне дорожной сумки Ивона. Северянин нашел знак среди обломков глыб, подцепил цепочку наконечником серебряного кинжала и спрятал подальше глаз. Этот магический предмет дарует обладателю огромную силу, а искушение стать бессмертным так велико…
Ночью любые звуки разносятся особенно далеко. Едва уловимый шепот слышен на несколько сот шагов, шаги отдаются эхом, как грохот барабанов. Магинцы конечно знают, где находится лагерь путешественников, и, тем не менее, воины старались не шуметь лишний раз.
Устроившись на покатом валуне, северянин блаженно вытянул ноги. Тяжелый переход измотал даже Конана. Рядом присел Кадлен. Десятник держался из последних сил. Он постоянно тер глаза и обливал лицо водой, чтобы не уснуть.
— Великий Солар, когда же смена? — устало прошептал фессалиец.
— Скоро, — улыбнулся Конан. — Осталось меньше двух квадрансов.
Воин в очередной раз приложился к фляге и, тихо выругавшись, побрел проверять второй пост. Охрана лагеря выставлялась с двух сторон. У противника не должно быть ни малейшего шанса застать отряд врасплох. Как и предполагал киммериец, на обратном пути Кадлен разбудил Аделана. Терпение десятника иссякло. Отдохнувшие солдаты выглядели гораздо лучше. Из мрака вынырнул десятник хусортцев, сразу за ним шел один из солдат.
— Иди спать, — сказал фессалиец. — День предстоит трудный.
— Это верно, — согласился наемник. — Смотреть в оба глаза! Я не хочу, чтобы мне перегрызли глотку во сне. Самое опасное время — под утро, на рассвете.
— Не волнуйся, — усмехнулся Аделан, мышь мимо не проскочит.
Северянин приблизился к стене, где на плащах лежали ученик жреца и шемит. Киммериец прислушался к дыханию альва. Оно было ровным и спокойным. Это радовало. Ивону еше понадобятся силы. Северянин устроился рядом с альвом и мгновенно заснул.
Небо на Восходе окрасилось в нежные розовые тона, заискрились снежные вершины Конжарских гор. Вскоре из-за горизонта покажется край лучезарного диска Солара и наступит новый день. Что он принесет путешественникам — радость или разочарование? На кон поставлены не только жизни друзей Конана, но и судьба Фессалии. В случае неудачи, Селену и ее сторонников ждет верная смерть. Против многотысячных племен дикарей Хусорту не устоять. Находясь во власти могущественных чар колдунов, вожди ингасов будут штурмовать замок, не считаясь с потерями. Рано или поздно крепость падет.
На ущелье опустился легкий молочный туман, и киммериец проснулся от сырости и холода. Тут же из белой туманной пелены показались две неясные фигуры. Они неторопливо подошли к лагерю и осмотрелись по сторонам.
— Пора вставать, — хриплым голосом произнес Аделан.
Тяжело вздохнув, Конан неторопливо поднялся на ноги и взглянул на валвилца. Советник королевы открыл глаза, потянулся и удивленно спросил:
— Я еще жив?
— Поблагодари за это Исайба, — улыбнулся наемник. — Он вырвал тебя из когтистых лап чудовища. Как ты себя чувствуешь?
— Ужасно, — честно признался альв. — Меня словно весь вчерашний день избивали палками. Каждое движение причиняет неимоверную боль. И магическая сила иссякла…
— Ничего, восстановится, — вымолвил северянин. — Главное, голова цела!
— А где амулет? — испуганно воскликнул Ивон.
— Не волнуйся, я спрятал его в надежном месте.
Ученик жреца сел и посмотрел на раненого фессалийца, которому вчера раздробило валуном ногу. По лицу солдата текли крупные капли пота. Повязка насквозь промокла от крови.
— Дайте мою сумку, — требовательно сказал валвилец.
Вещи путешественников лежали чуть в стороне. Киммерийцу пришлось покинуть советника королевы. Какое-то время потребовалось на поиски. А за спиной наемника происходили странные события. Аделан приблизился к альву, протянул руку и произнес:
— Давай, помогу встать.
Ивон утвердительно кивнул головой и подал кисть хусортцу.
В тот же миг резко вскочил Исайб. Лезвие кинжала шемита вонзилось в грудь десятника по самую рукоять. Глаза воина округлились от ужаса. Из раны хлынула кровь. Отступая назад, солдат пытался зажать ее ладонями.
— Ты что делаешь? — зарычал Кадлен.
Обнажив меч, корнирстонец бросился на шемита. Исайб едва успел увернуться и ударить Кадлена кулаком в лицо — солдат отлетел к стене и затих. Между тем, Аделан опустился на колени — десятник хрипел и захлебывался кровью. Тело хусортца вздрагивало в предсмертных конвульсиях.