Читать интересную книгу Перекрестки - Уильям Янг

— Ты говорила, что ей поставили диагноз…

— Острый миелолейкоз.

— Это ведь излечимо? — с надеждой спросил он.

— Почти все излечимо. Беда в том, что у Линдси обнаружили филадельфийскую хромосому, так что жизнь ее висит на волоске.

— Филадельфийскую хромосому? Что это такое?

— Это когда часть одной хромосомы становится частью другой. Возьмем для примера девятую палату, в которой лежит Линдси, и предположим, что ее девятая хромосома — филадельфийская. Это как если бы всю мебель из палаты номер девять перенесли, скажем, в палату номер двадцать два, а сюда из палаты двадцать два переместили бы только часть мебели. В обеих палатах будет полно чужеродных предметов. И вот ведь ирония! Если бы у Линдси был синдром Дауна, как у Кэбби, ей было бы гораздо легче справиться с болезнью. Некоторые вещи в нашей жизни абсолютно бессмысленны. Чем больше в них вглядываешься, тем меньше смысла видишь.

— И какова вероятность выздоровления? — спросил Тони, хотя не был уверен, что хочет это знать. Знание — лишний груз, но, возможно, если разделить его с другим человеком, легче станет обоим.

— При пересадке костного мозга, химиотерапии и прочих мерах — примерно пятьдесят процентов, но филадельфийская хромосома значительно снижает шансы. Помимо прочего, в отце Линдси смешались две расы, что затрудняет пересадку. А где он находится сейчас, никому не известно. Врачи подумывают о трансплантации пуповинной крови, но тут тоже возникают проблемы. Так что остается только надеяться на чудо.

В разговоре наступила пауза. Мэгги смотрела на девочку так, словно она была ее собственным ребенком, и молилась, в то время как Тони пытался разрешить возникшую перед ним дилемму. В больнице было много таких детей, как Линдси, и каждый занимал очень важное место в чьей-то жизни. Какой смысл в том, чтобы вылечить одного? Может быть, все-таки лучше вылечить самого себя? С его связями и деньгами он сможет улучшить жизнь многих людей. В нем самом и вокруг него уже многое изменилось. Как отнесется Бабушка к его выбору, если он излечит себя? Тони решил, что она поймет.

Борьба шла с переменным успехом. Тони то укреплялся в своем решении, то опять колебался, глядя на юное человеческое существо, которое могло лишиться всей лежащей перед ним жизни из-за междоусобицы, которая разыгралась в его организме. Если бы это был его сын, никаких вопросов не возникло бы… но это был чужой ребенок.

— Может, пойдем? — прошептал Тони.

— Да, — откликнулась Мэгги с усталой покорностью. Она встала и, подойдя к девочке, положила руки ей на голову. — Дорогой Иисус, я не могу отказаться от своей любви и прошу тебя еще раз: сотвори чудо, вылечи ее, пожалуйста! Но если ты возьмешь ее к себе — сочтешь, что так будет лучше, — я не буду возражать, я доверяю тебе. — Мэгги наклонилась к Линдси, чтобы поцеловать ее.

— Не надо! — остановил ее Тони, и Мэгги вместо поцелуя еще раз легко прикоснулась рукой к лысой и прекрасной детской головке.

* * *

Они вышли из отделения онкогематологии и направились к лифтам, чтобы спуститься на девятый этаж, где соединялись все три части медицинского комплекса: Орегонский университет медицины и естественных наук, Детская больница Дорнбеккера и Портлендский медицинский центр для ветеранов. Из надземного перехода была видна паутина тросов канатной дороги, непрерывно доставлявшей служащих, пациентов и посетителей с Макадам-авеню к больнице и обратно.

В корпусе университетской больницы Мэгги опять прошла к лифту и поехала вниз.

— Спасибо, Тони, — тихо произнесла она, чтобы было слышно ему одному. — Мне надо было повидать ее сегодня.

— Ну что ты, — ответил он. — Она настоящее сокровище.

— Ты себе даже не представляешь какое, — отозвалась Мэгги.

Она, конечно, была права: Тони не представлял. Но все же отчасти чувствовал.

Выйдя на седьмом этаже, они прошли мимо травматологического пункта и помещения для посетителей, а затем по коридору; повернув налево и миновав отделение интенсивного ухода, они оказались у входа в блок интенсивной терапии. Взяв телефонную трубку, Мэгги сообщила девушке, сидевшей за запертой дверью, что пришла навестить Энтони Спенсера. Дверь открылась, и они вошли.

— Мое имя Мэгги Сондерс, я — к Энтони Спенсеру.

— Кажется, я вас знаю, — улыбнулась девушка. — Ваше лицо мне знакомо.

— Наверное, мы встречались где-нибудь в медицинском центре. Я работаю в отделении онкогематологии больницы Дорнбеккера.

— А, наверное, — кивнула девушка. — Сейчас проверим, есть ли вы в списке допущенных… Да, вот, Мэгги Сондерс, — сказала она, посмотрев на экран компьютера. — Вы не родственница?

— А вы как думаете? — Обе женщины усмехнулись. — Но я знаю его довольно хорошо. — Мэгги хотела добавить: «С тех пор, как он лежит тут в коме», — но вовремя спохватилась. — Его брат внес меня в список.

— Вы имеете в виду Джейкоба Спенсера? — Мэгги кивнула. — Вы знаете, что к больному допускаются не больше двух человек одновременно?

— Да, конечно, — ответила Мэгги. — Но вряд ли к нему выстроилась очередь. — Это замечание прозвучало несколько саркастически потому, что Мэгги нервничала. Девушка опять просмотрела на экран компьютера.

— Вообще-то, на сегодня, кроме вас, записаны еще трое.

— Трое? — изумился Тони. — Кто бы это мог быть?

— Остальные, очевидно, родственники? — предположила Мэгги.

— Да, Джейкоб Спенсер, Лори Спенсер и Анджела Спенсер. Но в данный момент у него никого нет. Он лежит в палате номер семнадцать.

— Спасибо, — сказала Мэгги с облегчением и направилась в палату.

— Черт! — воскликнул Тони, ошарашенный сообщением.

— Тише! — проворчала Мэгги. — Подожди минуту, сейчас обсудим.

Они вошли в хорошо освещенную палату, в центре которой стояла кровать. На ней лежал человек, подключенный к целой батарее приборов. При каждом его вздохе слышался шум вентилятора. Мэгги выбрала место, откуда Тони мог хорошо видеть самого себя.

— Ну и видок! — воскликнул он.

— Ты же все-таки при смерти, — напомнила Мэгги, обозревая медицинскую технику. — И судя по всему, на чердаке тоже довольно глухо.

Тони проигнорировал этот комментарий: он все еще не мог переварить полученную информацию.

— Надо же, моя бывшая явится сюда вместе с Анджелой!

— «Твоя бывшая» — это, по-видимому, Лори? А кто такая Анджела? Сколько лет ты был женат?

— Да, Лори — моя бывшая жена. Она живет на Восточном побережье. Анджела, наша дочь, живет неподалеку от нее — очевидно, чтобы быть подальше от меня. Ты спрашиваешь, сколько мы были женаты? В который раз?

— Что значит «в который раз»? Ты что, был женат на ней не один раз? — Мэгги поднесла руку ко рту, чтобы не прыснуть слишком громко. — Почему ты не рассказывал?

— Ну… — начал Тони, думая, как бы получше ответить, не спровоцировав целый ряд новых вопросов. — Я действительно был женат дважды, и оба раза на одной и той же женщине. Я не очень-то хорошо с ней обошелся, и теперь мне стыдно говорить об этом.

— А какие у тебя отношения с дочерью, Анджелой?

— Я был очень плохим отцом. Я жил в том же доме, но ее почти не замечал. В ее жизни я отсутствовал — и тогда, и теперь.

— А она знает?

— Кто и о чем?

— Твоя бывшая жена. Она знает, что ты раскаиваешься?

— Вряд ли. Я никогда не говорил ей ничего подобного. Я и сам не понимал, что наделал и каким был идиотом… Тебе-то приходится иметь дело лишь с малой толикой тех гадостей, которые я могу выкинуть. Кстати, прошу прощения и за это.

— Тони, — возразила Мэгги, — я никогда не встречала людей, в которых не было бы ничего хорошего. Бывают плохие люди, но они не безнадежны. Я вижу надежду в том, что все когда-то были детьми. Повзрослев, они могут дать только то, что имеют, и все их поступки имеют свои причины, хотя не всегда очевидные даже для них. Иногда выявить причину непросто, но она всегда есть.

— Ну да, я и сам начинаю кое-что осознавать, — согласился Тони, и Мэгги из сострадания не стала развивать эту тему.

Они посидели молча, погрузившись каждый в свои мысли. Мэгги первой нарушила молчание:

— Так значит, их визит для тебя сюрприз?

— Вся наша жизнь — сплошной сюрприз. Ты, наверное, любишь сюрпризы?

— Зря ты говоришь об этом так пренебрежительно. Сюрпризы напоминают человеку, что он не Господь Бог.

— Интересно! — воскликнул Тони. — Напомни мне как-нибудь, чтобы я рассказал тебе о разговоре с… Не важно. — Мэгги ждала продолжения. — Пока Кларенс не сказал нам о Джейке, я не имел представления, что он живет где-то недалеко. Когда я в последний раз слышал о нем, он обитал где-то в Колорадо. Лори и Анджела ненавидят меня, так что их визит совершенно непонятен… — Тут он остановился, потому что ему пришло в голову логичное объяснение. — Разве что, узнав, что я умираю, они приехали за наследством.