Читать интересную книгу Школа для негодяев - Дэнни Кинг

Нашим именам было суждено войти в историю. Каждый из нас был частью банды, которая ограбила Британский музей и скрылась с добычей. Хотя, погодите… Если наши имена станут известны, это будет означать, что нас накрыли… Обидно.

Тем не менее нашего успеха это не умаляло. Мы были колесиками мощной машины, которая отработала на все сто. Нам все равно не уйти от славы, по именам или без них.

Мне страшно не терпелось добраться до Гафина и поскорей включить телик. А еще – просмотреть завтрашние газеты, и послезавтрашние, и послепослезавтрашние, потому что новость об этом событии будет громыхать, как затяжная гроза. Мы взяли музей штурмом и увели драгоценное сокровище прямо из-под носа полчища придурков. Как вам такое? Фантастика, да? Невероятно. Потрясающе.

Грегсон, что называется, произвел натуральный обмен: забрал мешки с золотом и раздал всем шоколадные батончики.

Мы уничтожили несколько коробок шоколада. Адреналин сжег все наши энергетические запасы, мы лопали и лопали этот чертов «Марс», и никак не могли наесться.

– Поразителыно – с улыбкой произнес Грегсон, разглядывая содержимое сумок. – Здесь все? Вы все собрали?

– Так точно, – отозвался Конопля. – Несколько монет прилипли к днищу витрины, но мы отколупали и их, как вы велели. Собрали все до последней монетки.

– Отличная работа, ребята. Кроме шуток, отличная. Пробивщики, молотобойцы, сборщики, спецагенты – все вместе и каждый по отдельности, молодцы!

На волне воодушевления мы смеялись, шутили, немного выпили и едва не прыгали от радости. Шарлей прослушивал радиочастоты полиции и служб экстренной помоши и держал нас в курсе последних новостей, однако мы уже приехали в Гафин, когда вдруг прошел слух, что кто-то оставил на крыше Британского музея веревки, пневматические пистолеты фирмы «Хилти» и кувалды, взамен забрав музейного золота на пять с лишним лимонов. Ай-яй-яй, не может быть!

К сожалению, времени на то, чтобы закатить приличествующую случаю вечеринку, у нас не было. Едва шестнадцать грабителей вернулись в Гафин, как им тут же вручили шестнадцать отменных щеток и велели полностью очистить здание от каких бы то ни было следов нашего пребывания. Ясно, что у полиции не займет много бремени прикинуть, что к чему, и заявиться к нам с визитом, однако мы все же имели в запасе примерно день, чтобы устроить первоклассную чистку и оставить копов с носом.

– Не употребляйте слово «первоклассный», это плохая примета, – предостерег нас Шарлей. Согнувшись под тяжестью папок, он направлялся к мусоросжигатедю, расположенному на заднем дворе.

Фодерингштайн и мисс Говард тоже приняли участие в работе, тщательно очистив как свои личные, так и классные комнаты. Грегсон же провел остаток дня на телефоне, договариваясь с покупателем об условиях отгрузки, транспортировке, оплате и улаживая прочие формальности.

К вечеру мы устали, как собаки, и мечтали только о том, чтобы выпить заслуженного пива и провалиться в сон, а на утро узнать новости.

Само собой, наши дневные труды возглавили новостные рейтинги всех СМИ. К обеду журналисты еще думали, что имеют дело только с пожаром, ну, знаете, типа:

«Посетители музея эвакуированы по причине пожара, вызванного коротким замыканием. Жертв нет». Актуально, хоть и не особо впечатляет.

«Ограбление музея. Дерзкое преступление средь бела дня. Похищено бесценное золото викингов». Вот это уже гораздо интересней!

Канал «Би-би-си» прямо-таки забился в горячке. Редакция даже отменила популярную викторину «Телеманьяки» ради повторения получасовой программы «Открытого университета» об истории раннэмского клада. Когда в прошлом году эта передачка вышла в первый раз – ранним утром, что-то там в петушиное время, зрителей едва набралось с полсотни, и то большую часть из них наверняка составляли домохозяйки, которым до смерти надоело смотреть «Воспитание Риты», или же бородатые дрочилы, считающие, что делить крышу с родителями до седых волос – в порядке вещей. После нашего визита в музей, однако, документальный фильм под названием «Историческая находка в Раннэме» посмотрела почти треть населения страны.

Разумеется, мы тоже прилипли к экрану и даже выяснили кое-какие подробности относительно нашей добычи. Судя по всему, прежде золото принадлежало одному нехорошему вождю викингов по имени Катберт, который страсть как не любил женщин, священников и банковские учреждения. С учетом этого, дабы сохранить клад в неприкосновенности, он утопил его в трясине где-то под Раннэмом, а сам ушел. Жить бы Катберту да жить, если бы не родной братец, который изрубил его на куски, к неимоверному облегчению всех женщин и священников Восточной Англии. Свою тайну Катберт унес в могилу на целое тысячелетие. (Между прочим, не найдя золотишка, тот самый брат, Эрик, решил, что боги гневаются на него за чрезмерную мягкость Катберта в отношении женщин и церковников, и поэтому все свои уикэнды стал проводить в Британии, старайсь выправить эту ситуацию.)

Как видите, очень занимательно. Какой-то заумный профессор в телике сравнил нас с викингами, которые в прошлом только и занимались набегами, и сказал, дескать, это даже символично, что клад унесла банда вооруженных налетчиков.

– Если бы золото могло говорить, оно бы порадовалось такой судьбе, – хихикнул он, и эта широкая, самодовольная улыбка обошлась напыщенному интеллектуалу довольно дорого. Два дня спустя профессор уже не улыбался: его вытурили из Норфолкского исторического общества и лишили нескольких солидных правительственных грантов на исследовательские работы. Впрочем, он сам загнал себя в угол, отказавшись взять назад свои комментарии. Забавно… Зато мы все сочли его отличным парнем.

В тот вечер показали еще много достопамятных кадров. Самое большое впечатление на телезрителей произвели веревки, которые тянулись в музей с крыши соседнего здания. Первыми наше приспособление заметил оператор, делавший съемку с вертолета. Таких, кто с первого взгляда не понял, начто глядит, нашлось немного. Примечательно, однако, что первые копы, прибывшие на место преступления, вообще не обратили внимания на крюки и веревки, решив, что это инвентарь пожарной бригады. Только после того, как музей очистили от дыма и обнаружили разбитые витрины, стало понятно, что кой-чего не хватает.

Ну и, конечно, пожарные наткнулись на парализованных охранников, как в залах, так и в центральном пункте службы безопасности. Все охранники в один голос рассказывали смешную историю насчет банды карликов, переодетых в школьную форму, которые пришли и вырубили их. Только после того, как эта байка просочилась в теле– и радиоэфир, тот самый сержант полиции, что так услужливо держал лестницу, решил сделать несколько звонков и проверить, благополучно ли мы добрались до больницы и насколько там задержимся.

Само собой, в больнице мы не появлялись, и это известие, вероятно, дошло до него вместе с глубоким и безошибочным предчувствием дурного. Сержант вынужден был признать, что и сам может поделиться не менее смешной историей. И сразу же по всем каналам полетело: ограбление совершили дети.

Мы услышали эту новость, когда скребли и чистили Гафин. Копы кинулись искать группу школьников.

Сперва полиция отказывалась даже допускать эту версию, и во всех репортажах пока что уверяли, будто мы лишь переоделись детьми. Только в пятичасовом вечернем выпуске новостей копы наконец встали перед камерами и, почти извиняясь, подтвердили, что преступники, которых они ищут по подозрению в причастности к ограблению музея, – «довольно молоды». По прикидкам копов, наш возраст оценивался где-то между семнадцатью и двадцатью годами. В действительности никому из нас не было больше пятнадцати, даже здоровяку Неандертальцу, который на самом деле считался по старшинству третьим с конца в классе.

Да, ограбление совершили дети, и эта новость ошеломила всех. Прошло почти три дня, пока полицейское начальство, в конце концов, не признало очевидные факты, на что отчасти и рассчитывал Грегсон. Три дня – вполне достаточно, чтобы навести порядок и убраться. Впрочем, Грегсон отвел нам всего день, за который мы должны были сделать уборку и уничтожить улики, связывающие нас с громким ограблением музея. Точнее не день, а четырнадцать часов.

– Бампер, просыпайся! Да просыпайся же, черт побери! – тормошил меня Крыса.

– Какого хрена… – сонно пробурчал я, разлепив глаза, но ничего больше сказать не успел, потому что зашелся в приступе дикого кашля.

– Я перхал и перхал, тюка у меня не начало саднить в горле. Скоро засаднило так, что кашель стал причинять невыносимую боль, но я все равно продолжал захлебываться и кашлять, кашлять и захлебываться. Только подняв глаза на Крысу я сообразил, в чем дело: вся комната была наполнена дымом.

– Надо валить отсюда! – крикнул мне Крыса. Я с трудом разобрал слова, поскольку рот и нос его были закрыты мокрой салфеткой, а за дверью уже ревело пламя.