отговариваться, а денег у него столько, что он купит всю русскую литературу, если захочет. У того ли человека не быть денег, который всего Глинку купил за 25 целковых…»
Достоевский продал Стелловскому свои сочинения за 3000 руб., но на «ужасных» условиях. О начале же своих тяжёлых в прямом смысле слова отношениях со Стелловским писатель изложил в письме к А. В. Корвин-Круковской от 17 июня 1866 г.: «Прошлого года я был в таких плохих денежных обстоятельствах, что принуждён был продать право издания всего прежде написанного мною, на один раз, одному спекулянту, Стелловскому, довольно плохому человеку и ровно ничего не понимающему издателю. Но в контракте нашем была статья, по которой я ему обещаю для его издания приготовить роман, не менее 12-ти печатных листов, и если не доставлю к 1-му ноября 1866-го года (последний срок), то волен он, Стелловский, в продолжении девяти лет издавать даром, и как вздумается, всё что я ни напишу безо всякого мне вознаграждения. <…> 1-е ноября через 4 месяца; я думал откупиться от Стелловского деньгами, заплатив неустойку, но он не хочет. Прошу у него на три месяца отсрочки — не хочет и прямо говорит мне: что так как он убеждён, что уже теперь мне некогда написать роман в 12 листов, тем более что я ещё в “Русский вестник” написал только что разве половину, то ему выгоднее не соглашаться на отсрочку и неустойку, потому что тогда всё, что я ни напишу впоследствии, будет его.
Я хочу сделать небывалую и эксцентрическую вещь: написать в 4 месяца 30 печатных листов, в двух разных романах, из которых один буду писать утром, а другой вечером и кончить к сроку…»
«Эксцентрическая вещь» не удалась на этот раз — два романа одновременно Достоевский писать не смог, но чуть позже, в октябре, он совершил ещё более эксцентрическую вещь: всего за 26 дней с помощью стенографистки А. Г. Сниткиной написал для Стелловского роман «Игрок». Более подробно условия своего контракта с издателем писатель опишет в письме к адвокату В. И. Губину от 8 /20/ мая 1871 г. и, конечно, в крайне недоброжелательном тоне по отношению к «ужасному крючку» и «наглому» издателю Стелловскому. В 1870 г. Достоевский начал со Стелловским, который, издавая его сочинения, расплачиваться не спешил, процесс, затянувшийся до самой смерти издателя в 1875 г. В рабочей тетради писателя появилась довольно язвительная запись: «Стелловский. Этот замечательный литературный промышленник кончил тем, что сошёл с ума и умер» [ПСС, т. 24, с. 237]
Вполне понятно, почему Достоевский весьма недобро и даже злобно отзывался до конца дней своих о Стелловском, считал, что этот издатель-спекулянт ограбил его, почему судился с ним как с заклятым врагом. Но если быть беспристрастным и справедливым, то Фёдору Михайловичу, может быть, стоило поминать Стелловского и добрым словом. Во-первых, Стелловский решился издать и издал четырёхтомное собрание сочинений писателя, известность которого в то время была далеко ещё не такой, какой стала она после «Преступления и наказания», чем способствовал, без сомнения, росту его популярности. Достоевскому не случайно не удалось найти иной выход из денежного тупика — кто бы из тогдашних издателей, кроме Стелловского, рискнул заключить контракт с относительно молодым ещё автором и выплатить ему деньги вперёд? Во-вторых, во многом благодаря этому, казалось бы, кабальному контракту и появилось на свет одно из самых цельных и безусловно талантливых произведений, приоткрывшее читателям и исследователям внутренний мир Достоевского, — роман «Игрок». В-третьих, именно благодаря деньгам «спекулянта» Стелловского писатель расплатился с частью долгов и смог вырваться за границу, по сути — на последнее горестно-сладостное свидание с А. П. Сусловой. И, наконец, в-четвёртых и самых главных: только благодаря Стелловскому, из-за него Фёдор Михайлович встретился с Анной Григорьевной, с которой обрёл семейное счастье до конца жизни…
Стоюнина Мария Николаевна
(урожд. Тихменева, 1846–1940)
Педагог, гимназическая подруга жены писателя А. Г. Достоевской, автор «Моих воспоминаний о Достоевских», публиковавшихся в различных эмигрантских изданиях. Помимо рассказа о Пушкинских торжествах в Москве 1880 г., мемуаристка сообщила немало подробностей из повседневного быта семьи Достоевских, которых она часто навещала: «Вообще, у него [Достоевского] всё почти всегда драмой или трагедией становилось. Бывало, соберёт его, перед уходом куда, Анна Григорьевна, хлопочет это возле него, всё ему подаст, наконец он уйдёт. Вдруг сильный звонок (драматический). Открываем. “Анна Григорьевна! Платок, носовой платок забыла дать!” Всё трагедия, всё трагедия из всего у них. Ну, она мечется, пока всё опять ему не сделает. Она за ним, как нянюшка, как самая заботливая мать ходила. Ну, и правда, было у них взаимное обожание…» [Белов, т. 2, с. 256]
Муж Стоюниной (с 1865 г.) Стоюнин Владимир Яковлевич (1826–1888), тоже педагог (у него учились в 1-й Мариинской гимназии будущая его жена и Анна Григорьевна), присутствовал на свадьбе Достоевских, впоследствии общался с писателем, а уже после его смерти выпустил книгу «Выбор сочинений Ф. М. Достоевского для учащихся среднего возраста (от четырнадцати лет)» (1887).
Страхов Николай Николаевич
(1828–1896)
Критик, публицист, философ, автор «Воспоминаний о Фёдоре Михайловиче Достоевском» для первого тома Полного собрания сочинений писателя (1883). Сын священника, учился в духовной семинарии, но затем получил светское образование, защитил магистерскую диссертацию по зоологии. Достоевский познакомился с ним в 1860 г. в доме А. П. Милюкова. Их отношения знали периоды близости и периоды расхождений. Страхов стал одним из идеологов почвенничества, ведущим сотрудником «Времени» и «Эпохи» (из-за его статьи «Роковой вопрос» журнал Вр был запрещён), позже приглашал Достоевского к участию в «Заре», сам публиковался в «его» «Гражданине», напечатал несколько глубоких отзывов на произведения писателя (в том числе фундаментальную статью о «Преступлении и наказании» — ОЗ, 1867, № 3–4), был свидетелем на свадьбе Достоевского, писал пространные дружеские письма ему, много лет практически каждое воскресенье обедал в доме писателя. Но о подлинной дружбе между Страховым и Достоевским говорить не приходится. Страхов писал брату П. Н. Страхову ещё 25 июня 1864 г.: «С Достоевскими я чем дальше, тем больше расхожусь. Фёдор ужасно самолюбив и себялюбив, хотя и не замечает этого, а Михайло просто кулак, который хорошо понимает, в чём дело, и рад выезжать на других…» [ЛН, т. 86, с. 396] Достоевский же, в свою очередь, в письме к А. Г. Достоевской от 12 февраля 1875 г. с горечью писал о Страхове, который был «недоволен» публикацией «Подростка» в некрасовских ОЗ: «Нет, Аня, это скверный семинарист и больше ничего; он уже раз оставлял меня в жизни, именно с падением “Эпохи”, и прибежал только после успеха “Преступления и наказания”…»
Н. Н. Страхов
Более определённую и развёрнутую характеристику Страхову