Читать интересную книгу "Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони"

меж двух шеренг людей, освещенных красным пламенем факелов. Со всех сторон смотрели блестящие веселые глаза, глотки надрывались от радостных криков.

– Чего же вы боялись? – шепотом спросил Тристан. – Здесь вас все обожают.

– Возможно. Я не знаю, чего я боялась. Это…

Слова застряли у нее в горле. Они подъезжали к порталу аббатства, ворота которого были широко открыты. На пороге неподвижно стоял Готье. Катрин ожидала, что он бросится ей навстречу так же, как Сатурнен, но он даже не сдвинулся с места. Более того, он скрестил руки, как бы запрещая въезд. Его лицо было неподвижным, словно высеченным из гранита. Хоть бы какое-нибудь подобие улыбки появилось на нем! Холодный взгляд серых глаз вызывал дрожь у Катрин. С помощью Сатурнена она слезла с лошади и направилась к нормандцу. Он смотрел, как она приближается, но не сделал ни одного шага навстречу, даже не пошелохнулся. Катрин попыталась улыбнуться.

– Готье, – крикнула она, – какая радость снова видеть тебя.

Но вместо ожидаемого приветствия он выдавил из себя только одну фразу:

– Разве вы одна?

– То есть как?

– Я спросил, одна ли вы приехали? – повторил нормандец спокойным тоном. – Его нет с вами, этого белокурого красавчика, за которого вы должны были выйти замуж? Он, конечно, немного отстал, чтобы позволить вам въехать одной.

Катрин покраснела от гнева и стыда: он в присутствии всех грубо нападал на нее и требовал отчета… Чтобы не упасть в глазах крестьян, надо было ответить. Гордо подняв голову, она решительно направилась к порталу.

– Дорогу, – потребовала Катрин. – Кто позволил тебе задавать мне подобные вопросы?

Готье, не моргнув глазом, продолжал загораживать вход. Нахмурившийся Тристан схватился за шпагу, но Катрин жестом остановила его.

– Не надо, друг Тристан. Это мое дело. А ну! Пропусти меня! Это так ты встречаешь хозяйку поместья, где тебе дали приют?

– Это не ваше помещение. Оно принадлежит аббатству. Что же касается поместья, то достойны ли вы его?

– Какая наглость, – воскликнула Катрин, выходя из себя, – да разве я должна тебе докладывать? Мне нужно видеть маму!

Как бы нехотя Готье отступил. Катрин прошла мимо и проникла во двор аббатства. Вдогонку он бросил ей:

– В таком случае поспешите! Она долго не протянет.

Катрин замерла на месте, как пораженная ударом хлыста, потом медленно повернулась к нормандцу и испуганно посмотрела на него:

– Как? – прошептала она. – Что ты сказал?

– Она умирает. Но вас-то это не должно особенно беспокоить: станет меньше еще одним мешающим вам человеком.

– Не знаю, кто ты такой, – сказал ему разозленный Тристан, – но у тебя странные манеры. Почему ты так груб с хозяйкой?

– А кто вы такой? – вызывающе спросил Готье.

– Тристан Эрмит, оруженосец господина коннетабля, сопровождаю по приказу короля графиню Монсальви в ее поместье и имею поручение охранять ее от всех неприятностей. Ты удовлетворен?

Готье кивнул. Он снял с подставки факел, горевший около ворот, и молча повел путников в дом для приезжих. После деревенского оживления тишина в аббатстве была разительной: монахи уже удалились в кельи, да и самого аббата не было видно. Только в маленьких окнах постоялого двора виднелись зажженные свечи. На пороге дома не было никого видно, и Катрин решилась остановить Готье за руку:

– А Сара? Она здесь?

Он удивленно посмотрел на нее.

– А почему бы ей быть здесь? Она же была с вами…

– Она ушла от меня, – грустно ответила Катрин. – Сказала, что возвращается в Монсальви. Больше я о ней ничего не знаю. По дороге она нам не встретилась.

Готье ответил не сразу. Он пытливо посмотрел в глаза Катрин, пожал плечами и иронически заметил:

– Значит, и она тоже! Как вы могли, госпожа Катрин, причинить нам столько зла?

Отчаявшись, она почти кричала:

– О каком зле ты говоришь? Чем я заслужила ваши упреки? В чем вы меня обвиняете?

– В том, что вы прислали этого человека! – ответил Готье. – Вы могли стать его любовницей, если вам так этого хотелось, но зачем было посылать его сюда, выставлять напоказ, чтобы он на всех углах заявлял о своей любви к вам! Отчего, вы думаете, умирает старая госпожа Монсальви… настоящая Монсальви? От исповедей вашего любовника!

– Он мне не любовник! – запротестовала Катрин.

– Ну, тогда ваш будущий супруг. Это одно и то же.

Катрин обеими руками вцепилась в тяжелую лапу нормандца. Ей очень нужно было оправдать себя. Невозможно было больше жить под тяжестью этих обвинений.

– Послушай меня, Готье. Поверишь ли мне, я не только не собираюсь за него замуж, но и больше никогда не увижу его.

Великан не торопился отвечать, казалось, что он ищет ответ в глазах самой Катрин. Понемногу взгляд его смягчился. Он взял ее руки в свои.

– Да, – сказал он горячо, – я вам поверю, и еще с какой радостью! Теперь идемте, идемте скорей и скажите ей, что это неправда, что вы никогда не думали предавать мессира Арно. Она от этого так страдает!

Тристан Эрмит с удивлением смотрел на эту сцену. Он ничего не понимал в происходящем: чтобы Катрин, придворная дама, опустилась до оправдания перед этой деревенщиной? Такое не укладывалось в его голове. Катрин заметила его удивление и, улыбнувшись, сказала:

– Вам этого не понять, друг Тристан. Я все объясню вам позднее.

Он отсалютовал и, догадавшись, что нет смысла оставаться более свидетелем последующих событий, попросил, чтобы его проводили в дом, где он и его люди могли бы отдохнуть. Готье указал на заспанного монаха, который зевал, буквально выворачивая себе челюсти.

– Это брат Осеб, портье. Он займется вами. Лошадей нужно отвести в конюшню, люди могут переночевать на сеновале, а вам будет отведена отдельная комнатка.

Тристан еще раз поклонился Катрин и отправился догонять брата Осеба и солдат.

Молодая графиня с волнением переступила порог дома для гостей, который она покинула много месяцев назад вместе с Арно и Бернаром, уехав в Карлат, что почитала тогда за счастье. Всеми силами она старалась отогнать от себя печальные воспоминания. То, что ожидало ее здесь, требовало спокойствия и мужества.

В маленьком вестибюле с низкими потолками она обратилась к Готье:

– Где мой сын?

– В это время он уже спит.

– Я хочу посмотреть на него. Ведь мы так давно…

Готье улыбнулся, взял ее за руку.

– Идемте. Это вам придаст сил.

Он повел ее в маленькую темную комнатку, открытая дверь которой вела в другую, слабо освещенную. Катрин увидела Донасьену, жену Сатурнена, спавшую на скамеечке. Свеча отбрасывала свет на уставшее, морщинистое лицо старой женщины. Готье прошептал:

– Уже три ночи она дежурит у постели старой графини. Обычно она