на эти страны с целью заставить их репатриировать нацистов обратно в Европу для предъявления обвинений в военных преступлениях. Если бы выяснилось, что Госдепартамент не только предоставляет нацистским ученым убежище, но и предоставляет им возможность трудоустройства в США, это стало бы поводом для международного скандала. И если одни генералы и полковники в военном министерстве были решительно за нацистские научные программы, то другие в корне были против этой идеи. Тайно записанный разговор между двумя генералами в Пентагоне подытожил конфликт, который породила сама идея работы немецких ученых на американские вооруженные силы.
"Одно из основных правил их доставки - это то, что она будет временной, и по окончании эксплуатации они будут отправлены обратно в Германию", - сказал один из генералов, чье имя было отредактировано.
Второй генерал согласился. "Я против, и Поп Пауэрс [прозвище чиновника Пентагона] против, и все военное министерство против", - сказал он. "Раскрыть объятия , привезти немецких техников и относиться к ним как к почетным гостям" было очень плохой идеей.
Министерство юстиции было недовольно объемом работы по проверке биографических данных бывших вражеских иностранцев. Министерство труда было обеспокоено законами, регулирующими труд иностранцев, а Министерство торговли - патентными правами. Пытаясь снять остроту противоречий, заместитель военного министра Роберт Паттерсон направил в Генеральный штаб военного министерства меморандум , в котором говорилось, что посредником в решении этих вопросов является Джон Дж. Макклой, помощник военного министра и председатель SWNCC .
Джон Дж. Макклой станет особенно важным участником операции "Скрепка", начиная с 1949 года. Но сейчас, летом 1945 г., он носил две шляпы, связанные с проблемой нацистских ученых. С одной стороны, заместитель военного министра Роберт Паттерсон возложил на Макклоя ответственность за координацию политики в отношении нацистских ученых, прибывающих в США на работу. С другой стороны, начальник Паттерсона, военный министр Генри Стимсон, поручил Макклою помощь в разработке программы по расследованию военных преступлений . Позиция Макклоя в отношении эксплуатации нацистской науки и ученых была ясна. Он считал, что эта программа поможет укрепить американское военное превосходство и одновременно обеспечит экономическое процветание. Для Макклоя эти цели оправдывали любые средства. Макклой не считал, что нацисты должны остаться безнаказанными, по крайней мере, летом 1945 года. Для этого Макклой был убежденным сторонником Международного военного трибунала (МВТ) и идеи суда над военными преступниками . Но он был человеком, который рассматривал эти две категории как черно-белые. Были ученые и были военные преступники.
В глазах Макклоя военным преступником был Гиммлер, Гесс, Геринг или Борман. Ученые, как и промышленники, были основой здоровой экономики в этом новом, послевоенном мире. Летом 1945 г. Макклой регулярно получал информацию о поимке и аресте этих военных преступников, которых собирали и доставляли на сверхсекретный допросный пункт в Люксембурге под кодовым названием "Ашкан", где из них выжимали информацию, прежде чем они предстанут перед судом в Нюрнберге.
Джон Долибуа, офицер армейской разведки G-2, отдела сбора и распространения информации, провел значительную часть последних восьми месяцев войны, просматривая и пересматривая "Триумф воли" - трехчасовой нацистский пропагандистский фильм, снятый любимым режиссером Гитлера Лени Рифеншталь. Каждый четверг вечером в кинозале Кэмп-Ритчи, американского центра подготовки военных разведчиков, расположенного в восьмидесяти милях к северу от Вашингтона в горах Катоктин, двадцатишестилетний Долибуа использовал этот фильм для обучения полковников, генералов и офицеров разведки, готовящихся к войне, немецкому боевому порядку и иерархии нацистской партии.
Документальный фильм "Триумф воли" стал идеальным учебным пособием и позволил Долибуа обратить внимание своих студентов на то, как говорили и жестикулировали люди в иерархии нацистской партии, какие знаки отличия они носили, кто кому подчинялся. Между полными ненависти речами и бесконечными парадами, между преклонением перед ближним кругом и Нюрнбергскими митингами Джон Долибуа настолько хорошо знал окружение Гитлера, что мог практически сам декламировать их речи.
Ему нравилось преподавать, но, как и многие преданные американцы его поколения, Долибуа хотел увидеть боевые действия за рубежом . Была и нотка зависти. Он поддерживал связь со своими бывшими коллегами по школе кандидатов в офицеры, большинство из которых были отправлены в Европу несколько месяцев назад. Многие из них уже получили звания капитанов и майоров. По мере того как война в Европе приближалась к концу, Джон Долибуа смирился с тем, что его, скорее всего, не отправят за границу в составе группы дознания, называемой IPW, для опроса только что захваченных военнопленных. И вот в пасхальное воскресенье, 1 апреля 1945 г., он получил приказ отправиться в составе очередного отряда. Через несколько дней, выйдя из нью-йоркской гавани, он стоял на палубе корабля "Оль де Франс", когда кто-то вручил ему телеграмму. Ему было присвоено звание первого лейтенанта.
После пересечения Атлантики события развивались стремительно. 13 апреля корабль Долибуа приземлился в Западной Шотландии. Все суда в гавани стояли с полумачтами: за день до этого умер президент Рузвельт. Быстрая поездка на поезде в Лондон стала свидетельством "ужасающего опустошения". Груды обломков заполняли обе стороны каждой улицы. Переправа Долибуа через канал проходила при полной луне, и он был благодарен, что прибыл в разрушенный войной порт Гавр (Франция) без происшествий. "До этого момента наше перемещение из лагеря Ричи в Гавр было хорошо организовано", - объясняет Долибуа. "Теперь же наступил хаос". При въезде в Мюнхен дорога была усеяна разбитыми машинами и оружием. На лесных полянах стояли небольшие группы разбитых самолетов Люфтваффе с оторванными крыльями и продырявленными фюзеляжами. В кюветах гнили трупы. "Внезапно война стала очень реальной , - вспоминает Долибуа.
Его первое задание было выполнено в концентрационном лагере Дахау через два дня после его освобождения. Долибуа был направлен в Дахау для наблюдения за группами пленных немецких солдат, чтобы выяснить, не прячутся ли среди них важные генералы, партийные функционеры или ученые. "В первую очередь я должен был следить за переодетыми высокопоставленными нацистами", - вспоминает Долибуа. " У нас были сообщения , что многие из них выдавали себя за обычных немецких солдат, надеясь таким образом остаться незамеченными в суматохе и исчезнуть". В его задачу входило улавливать смысл определенных манер поведения, приветствий и речи. Долибуа следил за теми, кто мог быть полезен союзникам для более детального допроса на другом объекте.
В Дахау Джон Долибуа изучал лица в толпе в поисках заметных следов , которые невозможно скрыть. Самыми очевидными среди них были дуэльные шрамы нацистской элиты. Но в лагере "Ричи" Долибуа стал также экспертом по знакам сокрытия. Недавно сбритые волосы на лице или сорванные с мундира нашивки были признаками того, что человеку есть что скрывать. Настоящая