— Женщины обычно не владеют оружием или саблей, но я умею и то и другое.
Мальчик окинул ее откровенно скептическим взглядом, но Алисон лишь ответила обезоруживающей улыбкой, прежде чем вновь начала рассматривать лошадей. Каково это — мчаться вперед по пустынной равнине, чувствуя свист ветра в ушах, удерживая в руках поводья великолепного берберского жеребца?
— Ты можешь сражаться на саблях? — спросил Махмуд тем же потрясенным тоном, как и в тот день, когда Алисон объяснила, что никогда не бьет слуг.
— Я умею фехтовать шпагой и не раз встречалась в поединках с мужчинами. Дружеских, конечно. Это тебя удивляет?
— Да. Ты очень странная дама, — медленно выговорил пораженный Махмуд.
Девушка весело рассмеялась.
— Да, мне часто об этом говорили.
— Ты убила много людей?
Алисон резко втянула в легкие воздух, застигнутая врасплох неожиданно серьезным вопросом.
— Боюсь, что ни одного. А ты?
— Нет, — грустно признался Махмуд и надолго замолчал.
Алисон пыталась сообразить, как вовлечь мальчика в разговор.
— А ты можешь ездить на боевом коне? — спросила она наконец.
Казалось, она нашла правильный тон, потому что лицо Махмуда просветлело.
— Я скачу на лошадях нашего племени, — гордо объяснил он. — Даже на конях господина, хотя он не разрешает мне садиться на вороного. Я могу делать много-много трюков. Моя нога становится сильнее…
Малыш резко осекся, словно сообразив, что сказал слишком много.
— Зато я умею скакать, — продолжал он по-прежнему мрачно.
— Мне хотелось бы увидеть тебя когда-нибудь на боевом коне, — сказала она как бы между прочим, боясь испортить все, чего успела достичь.
Махмуд пожал костлявыми плечами и, отвернувшись, бросил:
— Если хозяин позволит.
Не удовлетворенная достигнутым, Алисон с сожалением смотрела вслед мальчику, а в ушах звучала его последняя реплика:
— Если позволит хозяин.
Всегда этим кончается. Но хозяин, очевидно, не собирается позволять ей слишком многого.
Алисон долго сидела, пока наконец всадники не разъехались. В пустыне воцарились обычная тишина и спокойствие. Лагерь кипел бурной деятельностью: берберы готовились к вечеру, но Алисон ни на что не обращала внимания, устремив взгляд на далекий горизонт.
Багровый пожар заходящего солнца залил небо. Барханы золотистого песка окрасились нежно-розовым цветом. Алисон вспомнила, как сильно хотела когда-то исследовать эти необжитые пространства. Какая заброшенная земля… неласковая, жестокая, однако обладающая таинственным чувственным очарованием, манившим то буйное и свободолюбивое, что крылось в самой Алисон. Так легко влюбиться в эту страну…
Грустные мысли были прерваны тихим топотом копыт. Подняв глаза, Алисон увидела, что к шатру подъезжает Джафар. Он, не скрываясь, рассматривал ее прикрытую платком голову, лицо, плечи… потом взгляд скользнул ниже. Алисон затрепетала. Он смотрел на ее груди, пристально, с таким еле скрытым жаром, что Алисон почувствовала, как теплая краска смущения разлилась по коже. Она знала, что Джафар вспоминает тот момент, неделю назад, когда ласкал ее груди горячим ртом. Его взгляд сейчас касался ее точно так же, как губы и пальцы. Упругие холмики болезненно набухли, затвердевшие соски натянули ткань платья.
Алисон с бьющимся сердцем выдерживала пристальный осмотр, не в силах отвернуться. Наконец их глаза встретились. Алисон, потрясенная голодным, чувственным выражением на лице Джафара, не могла найти в себе силы отвернуться. Потребовалась вся сила воли, которой обладала девушка, чтобы вынудить себя опустить голову. Словно защищаясь, она обняла руками колени, сжалась в комочек, все еще дрожа от напряжения, тугой пружиной свернувшегося в теле.
Только несколько минут спустя Алисон поняла, что они не одни. Сафул поднялся и почтительно ожидал приказов хозяина.
Джафар, скрипнув седлом, спешился, бросил поводья оруженосцу, снял оружие и тоже вручил Сафулу, а потом шагнул к шатру.
Алисон безмолвно отодвинулась, упорно глядя в землю, чтобы дать ему пройти. Она скорее чувствовала, чем видела, что он недовольно хмурится, и с облегчением вздохнула, когда он молча прошел мимо нее в шатер.
Ошеломленная неожиданной встречей, Алисон снова стала вглядываться в дальний горизонт, словно разделяя угрюмое одиночество с пустыней.
Как она могла? — упрекала себя Алисон. Как могла позволить обыкновенному взгляду так подействовать на себя? Как могло ее предательское тело против воли откликнуться всего лишь на взгляд?! Как возможно чувствовать физическое притяжение к какому-то язычнику-дикарю?!
Она, видимо, просто распутная женщина, не имеющая права так себя вести. Он всего-навсего ее похититель, ничего больше. Даже думать о нем — преступление. Измена Эрве, милому доброму Эрве, чьи дружба и уважение так много значат для нее!
Алисон закрыла глаза, терзаясь угрызениями совести. Вид затейливо украшенной сабли на боку Джафара еще усилил ее смятение, поскольку вновь пробуждал воспоминания о Эрве, часто носившем такую же саблю. В один из таких дней он в первый раз поцеловал ее. Тогда Эрве впервые увидел в ней женщину, а не шаловливого ребенка. Это было вскоре после ее несчастливой встречи с охотником за приданым. Девушке как раз исполнилось шестнадцать, и она, униженная и оскорбленная, оставила школу и уехала в Париж с Оноре.
Эрве тоже приехал в отпуск в столицу и нанес им визит через несколько часов после их прибытия. Алисон случайно встретилась с ним в гостиной, где Эрве ожидал прихода дяди.
Тогда ей показалось, что Эрве выглядит просто неотразимым в мундире: на голове кивер с пером, на боку сверкающая сабля. Но девушка не могла устоять против соблазна поддразнить его. Поскольку Эрве стоял к ней спиной, она тихо подкралась поближе и вытащила саблю из ножен.
Эрве круто развернулся, хватаясь за ножны, и, увидев ухмылявшуюся Алисон, криво улыбнулся.
— Алисон, плутовка ты этакая! Именно так ты приветствуешь меня после долгой разлуки?!
Присев в нарочито почтительном реверансе, Алисон взмахнула саблей.
— Как поживаете, Эрве? Спасибо за то, что одолжили оружие! Я скоро его возвращу, просто хотела позаимствовать ненадолго.
— Господи, зачем?
— Желаю прикончить кое-кого!
Эрве рассмеялся.
— Неужели, моя кровожадная кокетка? И кто этот несчастный, заслуживший твою нелюбовь, позволь спросить?
— Просто негодяй, который погнался за моими деньгами, — ответила она, скрывая боль и обиду, терзавшие сердце.
— Не могу поверить, что нашелся мужчина, способный противостоять твоим чарам, — иронически ответил Эрве, но, увидев ее лицо, мгновенно стал серьезным и галантно поклонился.