как ты их убьешь, не забудь пошарить по карманам! Руки тебе не зря даны.
– Белочка… – укоризненно начал я, вбегая в храм.
– Что – Белочка? – забрюзжал змей. – Мародерство – самая приятная часть убийства, между прочим! А с твоими моральными принципами мы на паперти скоро окажемся! Тузик, слушай меня! Я часть твоего хозяина!
Он еще что-то кричал, но я уже не вникал. В разрушенном помещении было относительно светло, неровный свет давал висящий под потолком зеленоватый шар. Впрочем, с недавнего времени я прекрасно видел в темноте, не настолько четко, как днем, но достаточно, чтобы не расшибить лоб о случайные преграды.
Внутри храм состоял из большого круглого помещения с обвалившимися стенами, посреди которого возвышался постамент с безголовой скульптурой в широком одеянии. Бородатая голова валялась тут же, рядом, на украшенном мозаикой грязном полу. В воздухе летала легкая взвесь.
– Давно мечтал это сделать, – заявил довольный Задира, засовывая в рот огрызок сельдерея и закидывая мечи в наспинные ножны.
Хм, из какого же металла у него клинки, если они рубят камень?
– Здесь спуск в подвал!
Лис с наслаждением пнул ногой каменную голову, и они с Хашем скрылись в темноте.
– Вася, я все понял, – свесился справа Белочка. – В смысле – куда нас с тобой занесло.
– Нас? – поинтересовался я. – Пока не «занесло», никаких «нас» и в помине не было.
– Тебя, – неожиданно легко согласился змей. – Легче стало? Ладно, слушай: ты в игре.
– Это как? – Я пнул голову. – В какой, к ангелам, игре?
– Помнишь, как ты с парнями в «Героев» по двое суток гонял? – взахлеб начал тараторить Белочка. – Так вот, здесь – то же самое, только круче. Графика – обалдеть, даже запахи есть. И вообще много нового, чего в старых игрушках не было. Например, я, – гордо закончил он.
– Белка, не гони. – Я покачал головой. – Таких игр у нас не делают. И не скоро будут, как мне кажется. Это же вирт с полным погружением. «Матрица».
– А почему нет? Экспериментальное оборудование. Сам подумай – на ком еще такое испытывать? Молодой, здоровый, родственников нет, случись что – никто не хватится.
Я выругался. Эта версия… ну уж точно не уступала своей абсурдностью предположению о белой горячке или даже серьезном помешательстве. Выходило очень даже складно: берется обыкновенный Вася – выпивоха и бабник, опаивается до беспамятства, после чего его беспомощное тело загружается в какую-нибудь капсулу, и все – добро пожаловать в фэнтези-игру с демонами, вампирами и Тузиком в роли боевого коня. И никакого тебе пользовательского соглашения. Я даже огляделся по сторонам в поисках чего-то вроде заветной кнопки «Escape», но взгляд опять уперся в божественную голову.
– Качайся, получай уровни, – продолжил Белочка. – Нагибатором станешь! Бароном! И команда славная подобралась: Вал – танк, Гера – саппорт-баффер, Лис – дамагер, Мамон…
– Все, прекрати. – Я помотал головой. – У меня от таких слов башка пухнет. И где ты набрался?
– Светлые – хил, модный уникальный пет Тузик – мечта задрота, занятный непись-спутник вампирюга, фэнтези-антураж, читерская приспособа Амбец 1.0… А, еще именная алюминиевая бита! – не унимался Белочка, с восторгом вереща прямо в ухе.
– Заткнись! – не выдержал я словоизлияний змея и еще раз пнул голову. От пинка голова развернулась, и на меня уставился один глаз, второй был отбит вместе с куском носа и частью щеки. – Что зенки вылупил? – не знаю зачем, спросил я у головы. – Хотел стать властелином мира и в итоге валяешься в заросшем сорняками разрушенном сарае, а в подвале темные колдуны, против которых ты так боролся, творят всяческие непотребства. – Голова виновато молчала. – Нечего сказать в свое оправдание? Ты зачем, козел, огров уничтожил? Я, может быть, всю жизнь мечтал с ними познакомиться! Ты знаешь, что мой игровой ник «Огр»? А ты лишил меня последней надежды пообщаться с сородичами!
– Это не я!
От неожиданности меня подбросило вверх на полметра. Я уцепился за биту и, развернувшись вокруг своей оси, приготовился отражать невидимую опасность. Но в помещении никого не было, только снизу слышались крики, грохот и звон металла. Мне ничего не оставалось, как подозрительно уставиться на голову.
– Эй, голова профессора Доуэля, это твои шуточки? – Голова молчала, а я почувствовал себя идиотом. – Ладно, раз тебе нечего сказать в свое оправдание, то и валяйся здесь в полном одиночестве.
– Спроси у него, где спрятаны сокровища, – зашипел змей.
– Ты же сам их увидел в подвале.
– Какие же там сокровища? Там свалена совсем малюсенькая заначка на черный день. Нам с тобою даже на захудалый островок не хватит. – И, не дожидаясь, пока я отреагирую, Белочка заверещал: – Слушай, голова брата Черномора, я к тебе обращаюсь, колись, где спрятал сокровища убиенной тобой тещи? Клад где, ирод?
– О чем это он? Какой тещи? Я не был женат! – с возмущением ответил невидимый голос.
– Ага! Значит, от клада не отказываемся! – радостно завопил Белочка. – Соль, ну-ка тресни волшебной дубинкой по каменной башке, глядишь, и чистосердечное признание услышим. А то взяли моду – склерозниками притворяться, честных чертей обманывать! А когда голову разобьешь, нужно и постамент повалить…
Я замахнулся битой.
– Стой! Давайте обсудим ваше предложение! – закричала испуганно голова. – Я согласен отдать вам десять процентов при условии, что вы меня отсюда заберете!
– Что? Какие-то жалкие десять процентов? – возмутился я. – Да мы бы за такие деньги даже спать сюда бы не пришли!
– Он нас за лохов держит? – с надрывом в голосе воскликнул Белочка. – Бей, Соль! По уху его, по уху! Оно легко отколется, там трещинка видна!
– Тридцать!
– Меньше чем на девяносто семь я не согласен!
– Да вы что? Это же бюджет небольшой страны! Зачем вам столько? Сорок один!
– А ты знаешь, какая у меня родня? Четверо здоровенных братьев, которые жрут пять раз в день! А еще теща и жена-мотовка. А дети! Ты подумал о моих детях? Представь, как они плачут, папку с гостинцами ждут! Восемьдесят!
– Какие дети? Какие братья? – завыл голос. – Никого у тебя нет!
– Так будут! О будущем уже сегодня нужно заботиться! Восемьдесят пять!
– Я разорен! Всю жизнь собирал по крупиночке, по медяшке, холил, лелеял, пересчитывал, протирал тряпочкой, перекладывал с места на место. Пятьдесят! Кровопийцы!
– Нет, Соль, ты его послушай! Он собирал! Да ты на постаменте простоял с высокомерной мордой, а верующие тебе натаскали подношений!