На конференции РСДРП не возникало ни у кого из делегатов даже мысли о том, чтобы с.-д. могли хоть сколько-нибудь ослаблять или даже вообще видоизменять свои самостоятельные тактические лозунги в избирательной кампании. Формально, в резолюции, предложенной Центральным Комитетом партии и принятой 18-ю голосами против 14 (большевики, поляки, латыши), полная самостоятельность платформы и лозунгов РСДРП поставлена во главу угла. Никакие сколько-нибудь постоянные союзы с другими партиями на почве какого бы то ни было «смягчения» нашей платформы безусловно не допускаются. И весь спор между правым и левым крылом с.-д. шел исключительно о том, выдерживают ли на деле правые с.-д. эту принципиальную позицию? не впадают ли они в противоречие с ней, допуская блоки с к.-д.? не является ли искусственным, фиктивным, только словесным разграничение «технических» и идейных соглашений?
Но… должно быть, и в нашей партии, т. е. в ее реальной «конституции», есть учреждение вроде сената, есть возможность путем сенатских разъяснений превращать партийные «законы», решения официальных органов партии, в их прямую противоположность. Новое сенатское разъяснение постановлений РСДРП явилось, как и следовало ожидать, из Женевы. Напечатано было оно в кадетской газете «Товарищ» в виде «Гласного ответа» (совсем как у Лассаля!) Г. Плеханова одному читателю этой газеты, «не считающему себя ни буржуа, ни социал-демократом»{78}. Наш партийный почти-Лассаль поспешил на помощь читателю газеты, которая является фактически органом ренегатов социал-демократии.
Читатель «Товарища» спрашивал Г. Плеханова, между прочим, о том, «какова могла бы быть, по его мнению, общая избирательная платформа левых и крайних левых партий». Г. Плеханов ответил: «на этот вопрос нет и не может быть другого ответа, кроме этих двух слов: полновластная Дума».
«Нет и не может быть другого ответа»… Этим словам нашего почти-Лассаля суждено, вероятно, стать «историческими», по крайней мере в гоголевском смысле этого слова. Г. Плеханов соблагоизволил в свое время выслушать доклад о том, что существует некий ЦК РСДРП, что собирается какая-то всероссийская конференция этой партии, что и ЦК и эта конференция вырабатывают свой ответ на вопросы, интересующие не только г-жу Кускову и г-на Прокоповича, нынешних сотрудников Г. Плеханова, но и социалистических рабочих России. Нисколько не смущаясь этим, Г. Плеханов провозгласил: «нет и не может быть другого ответа, кроме моего». И эти высокомилостивые слова печатаются в кадетской газете как раз в такой момент, когда вся читающая Россия знает уже другой ответ, данный всеми представителями и областных учреждений и центрального учреждения всей Российской с.-д. рабочей партии.
«История» получается, поистине, из числа таких, героем которых бывал не раз Ноздрев{79}.
Но перейдем к существу единственного в своем роде и неподражаемого ответа нашего неподражаемого Г. Плеханова.
Прежде всего, мы видим, что он не допускает даже и мысли о возможности соглашений на первой стадии без общей избирательной платформы. Нам, большевикам, этот взгляд чрезвычайно нравится. Меньшевикам, признавая это, Г. Плеханов оказывает медвежью услугу. Мы постоянно указывали на конференции, в спорах с меньшевиками и бундовцами, а также и в № 8 «Пролетария»[30], что соглашения на первой стадии не могут не повлиять на наше партийное выступление перед массами, что, следовательно, эти соглашения неминуемо и неизбежно, вопреки нашим желаниям и планам, получат окраску известного идейного сближения, известного затемнения, ослабления, притупления политической самостоятельности с.-д. Г. Плеханов, со свойственными ему ловкостью и партийным тактом, поддержал нашу атаку против меньшевиков. Он прямо признал даже больше того, на чем мы настаивали, признав общую платформу, т. е. прямой идейный блок с к.-д.
Оказывается, что не только в российском государстве, но и в Российской социал-демократической рабочей партии сенатские разъяснения компрометируют того, в чью пользу они пишутся.
Далее. Пусть вдумается читатель в непосредственный смысл плехановского «кадетско-социал-демократического» лозунга: «полновластная Дума», – независимо от отношения к нему разных партий. Слова «полновластная Дума» означают требование полновластия Думы. Какой Думы? Очевидно, той, в которую теперь будут выбирать депутатов, на основании закона 11 декабря и сенатских разъяснений, российские граждане. Для этой Думы Г. Плеханов предлагает требовать полновластия. Очевидно, он убежден, что эта Дума не будет черносотенной, ибо для черносотенной Думы он не мог бы требовать полновластия. Выставлять лозунг: «полновластная Дума» и в то же время кричать о серьезной опасности черносотенной Думы значит побивать самого себя. Это значит подтверждать мнение большевиков, что серьезной опасности черносотенной Думы на деле нет, и что кадеты выдумывают или преувеличивают в отдельных случаях эту опасность в своих корыстных целях, именно, чтобы ослабить у рабочих и у всей революционной демократии веру в собственные силы, чтобы отстранить от партии к.-д. действительно грозящую ей «опасность слева». Сама «Речь», официальный орган к.-д., признала эту опасность в отчете кадетов о положении выборной кампании в Петербургской губернии.
Перейдем к действительному политическому содержанию плехановского лозунга. Изобретатель его в восторге от него. «Эта общая формула, – пишет он, – в своем алгебраическом виде совершенно точно выражает самую насущную теперь и для левых и для крайних левых политическую задачу», позволяя сохранить, без урезок, всю полноту всех остальных своих требований. «Кадеты не могут представлять себе полновластную Думу так, как должны представлять ее себе социал-демократы. Но и тем и другим нужна полновластная Дума. Поэтому и те и другие обязаны бороться за нее».
Из этих слов Плеханова ясно, что он сам сознает неизбежность различного понимания этого лозунга кадетами и социал-демократами. Лозунг один, «общий», но кадеты не могут «представлять себе» значение этого лозунга так, как социал-демократы.
Спрашивается, для чего же тогда общий лозунг? и для чего вообще выставлять перед массой лозунги и платформы?
Для того ли, чтобы соблюсти благовидную внешность? чтобы прикрыть нечто, не подлежащее разъяснению перед массами? чтобы за спиной народа проделать парламентский маневр, сулящий всякие выгоды? или для того, чтобы поднять классовое самосознание масс и действительно уяснить им их настоящие политические задачи?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});