— Сначала уничтожены две жестянки, — сказал он. — Потом в Юте убивают лазером одного из сотрудников Рансибла — в тот момент, когда они начинают рыть котлован… Я подозреваю…
Он замолчал. Еще одна смерть, сказал он себе. И очень скоро. Он вытащил из кармана старинные круглые часы и взглянул на них.
— Стреляли в затылок. Убийство. На очереди — кто-то из янсменов.
— Убьют… янсмена?! — Сенцио ошеломленно уставился на шефа.
— Да, и очень скоро, — ответил Фоут, — Если уже не убили.
— И нам тут же сообщат.
— Разумеется, — сказал Фоут. — Только на этот раз не Рансибл, а сам Броуз. Потому что… — его экстрасенсорные способности подсказали ответ. — Убьют человека, от которого Броуз зависит, и его гибель выведет Броуза из себя. Это будет совершенно безумный звонок.
— Ладно, подождем — увидим, — недоверчиво отозвался Сенцио. — Может быть, вы правы.
— Я прав, потому что знаю, что должно случиться, — сказал Фоут. — Вопрос только в одном — когда?
Его талант был очень слаб в том, что касалось предсказания времени событий, и Фоут признавал это. Он ошибался на несколько дней, а иногда даже на недели. Но не более.
— Предположим, — задумчиво произнес Фоут, — что убийство этого Хига не имеет никакого отношения к Рансиблу. В конце концов, для Луиса потеря невелика. То есть метили не в Рансибла.
Допустим, подумал он, несмотря на то, что Хиг был сотрудником Рансибла, удар предназначался Стэнтону Броузу. И чем это плохо?
— Как ты относишься к Броузу? — спросил он фотоэксперта, который отвечал за всю видеоинформацию, поступающую со спутников.
— Честно говоря, никогда об этом не задумывался, — отозвался Сенцио.
— А я задумывался. И пришел к выводу, что Броуз мне не нравится. И я бы пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь. Если бы мог ему отказать.
Но может ли он отказать Броузу? Броузу, который действует через генерала Хольта и маршала Харензанного, у которых есть целая армия закаленных в боях жестянок плюс самое совершенное оружие из архивов Агентства. Броуз может достать его здесь, в «Вебстер Фоут, лтд.», в любой момент, когда пожелает.
Но, возможно, на свете есть человек, который не боится Броуза.
— Мы узнаем, существует ли тот, кто на такое способен, — сказал Фоут. — Тогда и только тогда, когда будет убит янсмен, который очень важен для Броуза.
Это было еще одно предсказание, сделанное благодаря его экстрасенсорным способностям.
— Какого рода человек?
— Особого рода, — сказал Фоут. — С такими мы еще не встречались.
Потому что таких просто не существовало — насколько ему было известно.
Я буду сидеть здесь, за своим письменным столом, сказал себе Фоут. Я буду с надеждой ждать, когда поступит вызов от этого мерзкого, жирного старого паука Стэнтона Броуза, который поведает мне похоронным голосом: крайне ценный для него человек из особо приближенных умер насильственной смертью. Причем убийство было совершено не каким-нибудь грубым, варварским способом — совсем наоборот. Нет, как выражаются, — весьма утонченно. И после этого разговора я устрою себе двухнедельный запой.
Пожалуй, можно начинать ждать прямо сейчас. Стрелки на круглом циферблате его старинных карманных часов показывали девять часов утра по лондонскому времени. И понемногу откроем праздник. Он взял «Знаменитую сверхтонкую смесь миссис Клуни»[20] и вложил по крошечной щепотке в каждую ноздрю.
Оказавшись в центральном холле нью-йоркского Агентства, Джозеф Адамс огляделся и, убедившись, что никто за ним не следит, поспешно юркнул в видфонную кабину, потом закрыл дверь и приготовился опустить в щель деньги.
— Кейптаун, пожалуйста. Виллу Луиса Рансибла, — трясущиеся руки едва удерживали ауд-трубку около уха.
— Семь долларов за первые… — послышался голос оператора. Явно жестянка — говорит очень деловито и лаконично.
— Хорошо.
Он быстро сунул в щель пятерку и две долларовые купюры. Прежде чем связь установилась, Адамс судорожно, поспешно, но, тем не менее, очень тщательно, завесил экран носовым платком. Теперь видеопортал был блокирован, и собеседники могли только слышать друг друга.
— Слушаю вас, — произнес из аппарата женский голос. — Я — мисс Ломбард, секретарь мистера Рансибла. С кем я говорю?
Голос внезапно охрип. Не понадобилось ничего делать специально, чтобы его не узнали.
— У меня чрезвычайно срочное послание, — сказал Адамс. — Лично для мистера Рансибла.
— Назовитесь, пожалуйста. Если вы…
— Не могу, — прохрипел Джозеф Адамс. — Не исключено, что линия прослушивается. Возможно…
— Простите, сэр… Повторите, что вы сказали. К тому же видеосигнал не проходит. Не могли бы вы связаться с нами по другому каналу?
— До свидания, — сказал Джозеф Адамс. «Я просто не могу рисковать», — с ужасом подумал он.
— Сейчас я вас переключу, сэр. Если вы немного подождете…
Адамс повесил трубку.
Все еще дрожа, он сорвал с экрана платок, встал и вышел из будки. Хорошо, он почти сделал это. Во всяком случае, попытался… Да, я попытался, сказал он себе. И почти сделал это.
Может, отправить телеграмму? Или заказное письмо? Без обратного адреса, буквы вырезать из газет?
Нет, я не смогу, понял он. Ни за что не смогу. Мне чертовски жаль, Луис Рансибл, но я связан по рукам и ногам. Оковы слишком крепки, я слишком давно, слишком долго их таскаю. Я смирился с ними, они стали частью меня. Они стали частью моей души. Навсегда. Отныне и вовеки.
Он медленно побрел прочь. Пелена какого-то оцепенения окутывала его все плотнее, пока он шел по коридору, удаляясь от видфонной будки. Он возвращался в свой кабинет. Как будто ничего и не случилось.
Ничего не случилось. Такова горькая правда: ничего, ничего, совсем ничего.
Значит, все будет идти своим чередом. Силы, о которых он не имел ни малейшего понятия, несомненно реальные, но непостижимые, ускользающие от его восприятия подобно бабочкам, похожие на тени, скользящие по небосклону его жизни, не оставляя ни малейшего следа, ни малейшего ощущения… Он чувствовал себя слепым, испуганным и беспомощным. Однако он продолжал идти вперед. Поскольку это было естественно. И ему не оставалось ничего иного.
Он шел, и странная пелена тоже двигалась. Она покачивалась, катилась вместе с ним. Направляла, не давая повернуть ни вправо, ни влево, — прямо вперед.
Глава 18
Машина на твердых резиновых колесиках двигалась по зеленой лужайке — совершенно пустой, поскольку жестянки-садовники уже расползлись и отправились в свои стойла, где замерли в неподвижности до утра. Машина не издавала шума; она ориентировалась по отраженным сигналам радара, но эти частоты практически не использовались. И сейчас эти сигналы, возвращаясь, подсказали машине, что у нее на пути стена большого каменного здания — первая из целей ее непрерывного многоэтапного путешествия. Значит, направление выбрано верно. Машина притормозила и наконец беззвучно уткнулась в стену здания. Запустилась программа второго этапа, и машина заняла нужное положение у стены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});