Дотту невозможно было убежать без того, чтоб его не увидели. Стол, стоявший посредине каюты, покрыт был синим сукном, падавшим до полу. Я показал на него Тому, когда часовой взялся за ручку двери, чтобы отворить ее капитану, и он бросился под стол, думая после как-нибудь убежать. Капитан взошел, и я, по обыкновению, встал со стула.
— Мистер Кин, — сказал он, — мне нужно переговорить со старшим лейтенантом; потрудитесь на время выйти из каюты и скажите мистеру Гипслею, что мне нужно его видеть.
— Что с вами, мистер Кин? — спросил старший лейтенант, заметив мое смущение.
Я рассказал ему, что Дотт сидит под столом в капитанской каюте и может нечаянно услышать секретные приказания капитана.
— Вы прекрасно поступили, мистер Кин, хотя я и знаю, как для вас неприятно доносить на своего товарища; но вы не сделали ему никакого вреда.
Потом он засмеялся и сказал:
— Впрочем, мистер Дотт не узнает, что вы его выдали, а я постараюсь постращать его.
Сказав это, старший лейтенант вошел в капитанскую каюту. Я ожидал, что он тотчас откроет моего приятеля, но вышло иначе. Капитан взошел в боковую каюту, и мистер Гипслей последовал за ним, запер дверь и уведомил его о положении мистера Дотта. Капитан засмеялся, не находя, впрочем, в этом большой беды.
Сказав, что было нужно, старшему лейтенанту, он вышел вместе с ним в большую каюту.
— Прикажите тотчас отослать шлюпку с письмом, капитан? — спросил старший лейтенант.
— Да, — отвечал капитан, садясь и принимая участие в шутке мистера Гипслея. — Часовой, скажи вахтенному офицеру, чтобы изготовили четверку, и пошли сюда мистера Дотта.
Я был наверху; когда часовой высунул голову из люка и передал приказание капитана, я тотчас увидел, как испугается мистер Дотт.
Четверка была готова, и мистера Дотта искали везде, но нигде не находили. Через несколько минут вахтенный мичман донес капитану, что четверка готова, но мистера Дотта нигде нет…
— Нигде не могли найти! Не упал ли он за борт? — сказал капитан.
— Нет, он, верно, спит где-нибудь, — отвечал старший лейтенант, — верно, в сетках.
— Он, кажется, очень беспокойный мальчик, — заметил капитан.
— Совершенно беспокойный и ленивый, — отвечал старший лейтенант. — Часовой, нашли ли мистера Дотта?
— Никак нет-с; его искали везде и не нашли на фрегате..
— Странно, — заметил капитан.
— О, он скоро явится; но не худо бы дать ему дюжины две или три ударов, чтобы он был исправнее по службе.
— Да, я непременно это сделаю, — отвечал капитан Дельмар, — и поручаю вам наказать его, как только его найдут. Надеюсь, что с ним ничего не случилось особенного.
— Что может с ним случиться? — сказал старший лейтенант, — если бы комиссар доставил сегодня изюм, то мистера Дотта надо бы искать у баталера в каюте; но сегодня ничего не доставили. Не забрался ли он в ахтер-люк в то время, когда раздавали вино, и не сидит ли он теперь там?
— Делать нечего, нужно послать другого мичмана. Позвать мистера Кина, — сказал капитан. Часовой пришел за мною, и я явился. — Мистер Кин, поезжайте с этим письмом на берег, отдайте его смотрителю адмиралтейства и привезите мне ответ.
— Слушаю, капитан, — отвечал я.
— Не видели ли вы мистера Дотта? — спросил старший лейтенант. — Вы всегда бываете вместе.
— Я видел его перед самым приездом капитана, но с тех пор нигде не находил его.
— Хорошо, мы после с ним разделаемся, — сказал капитан. — Поезжайте, мистер Кин.
Я заметил, что капитан и старший лейтенант засмеялись, когда я выходил из каюты. Скоро после моего отъезда капитан также уехал на берег; но Дотт до того был напуган, что не смел выйти из-под стола, ожидая, что его тотчас накажут, и решился остаться там до моего возвращения.
Только что я приехал на фрегат и отдал ответ старшему лейтенанту, я поспешил в каюту, и тогда только бедный Том выполз из-под стола. Слезы катились по его лицу.
— Меня накажут, Кин, непременно накажут. Научи, что мне делать, что сказать?
— Скажи правду, это самое лучшее.
— Сказать капитану, что я сидел под столом? Никогда!
— Как хочешь, — сказал я. — Но если ты скажешь правду, то тебя может быть накажут, а если не скажешь, то накажут наверное.
— Знаешь что: если мистер Гипслей увидит меня сегодня или завтра, то непременно накажет; но если я спрячусь на два или на три дня, то все подумают, что я упал в воду и скажут: «Бедный Дотт!» А когда я явлюсь, то, может быть, так обрадуются, что простят меня.
— Конечно, — отвечал я, восхищенный такою мыслью. — Непременно простят.
— Старший лейтенант говорил, чтобы меня искали в ахтерлюке. Куда же мне спрятаться?
— Останься до вечера под столом, а тогда ты можешь пробраться в угольный ящик, где так темно, что тебя не увидят, если даже будут доставать уголья. Там ты можешь просидеть два дня, а после, что Бог даст.
— Славное место, — заметил Том, — но все лучше, чем быть наказанным. Будешь ли ты приносить мне есть и пить?
— Положись на меня, — отвечал я. — Я всякий вечер буду приносить тебе что-нибудь.
— Итак, я решился, — сказал он и, услышав шум, снова спрятался под стол.
Когда смерклось, я снабдил Тома провизиею, и он отправился, никем не замеченный, в угольный ящик.
На другой день никто не мог понять, куда девался мистер Дотт. Все полагали, что он упал за борт и сделался добычей акул, в которых не было недостатка около Порт-Рояля. Все офицеры очень жалели о нем, исключая мистера Кольпеппера, который заметил, что ничего хорошего не могло выйти из мальчика, который таскал у него изюм.
— Так вы думаете, что он стоит, чтобы его съели акулы, оттого, что взял у вас горсть дрянного изюма? — заметил второй лейтенант. — Будь я бедным Доттом, я бы напугал вас.
— Я не боюсь мертвых, — отвечал мистер Кольпеппер, — они довольно смирны.
— Быть может; но смотрите, чтобы вам от них не досталось.
Между тем, как этот разговор происходил наверху, мне пришла в голову чудесная мысль. Ночью я пошел к Дотту, который ужасно устал, сидя на угольях, я принес ему вина, мяса и сухарей и утешал его, рассказав, как все жалели о его пропаже.
Том хотел тотчас выйти из угольного ящика, но я сказал ему, что капитан этот день пробыл на берегу, и что надобно прежде возбудить его сострадание, заставив его думать, что Дотт упал за борт. Том послушал моего совета и согласился остаться еще на день. Тогда я рассказал ему, что говорил про него мистер Кольпеппер, и прибавил:
— Если мистер Кольпеппер как-нибудь увидит тебя, то постарайся, чтобы он принял тебя за привидение.
— Непременно, — отвечал Том, — хоть бы меня втрое наказали за это.