Читать интересную книгу Пушкинский дом - Андрей Битов

Потом они долго прощались у дома Фаины, словно выжидая, кто первый пойдет домой, а кто останется. Лева молча и терпеливо ждал, разглядывая три выбитых кирпича (они как раз были на уровне его глаз), и наконец они расстались все сразу: Фаина вошла в свою парадную, они же с Митишатьевым пошли вместе.

Лева испытывал облегчение и радость, и это странное вспыхивание вокруг при каждом шаге еще усилилось. Они шли к трамвайной остановке, подозрения спадали с Левы, как душные одежды, и в сердцевинке, голенький и чистенький, окруженный лишь вспыхивающим белым светом, оставался Лева – ядрышко, зернышко!.. – вдыхал всей грудью, слушал звуки и запахи, и отчетливо зажигались для него звезды; у остановки уже совсем светлело, Митишатьеву еще два шага – и он дома; они дружески, открыто пожимали друг другу руки, и Лева вспрыгнул на подножку первого утреннего трамвая…

Фаталист

(Фаина – продолжение)

– Вы нынче умрете! – сказал я ему. Он быстро обернулся, но отвечал медленно и спокойно:

– Может быть, да, может быть, и нет…

Он ожидал услышать с порога про кольцо, но Фаина была весела, неожиданно ласкова и приветлива, и он удивлялся. Пусть он немного подождет на лестнице, а она быстренько оденется, и они пойдут гулять. Он ждал.

И тут же появилась Фаина, и на ней не было лица. «Что с тобой?!» – воскликнул Лева, чувствуя, какой он бездарный актер. Через минуту он уже раскаивался в содеянном – никогда еще не видел он Фаину в таком неподдельном горе! Его любящее сердце обливалось кровью. С радостью вернул бы он сейчас ей кольцо и утешил, но все в нем сжималось от страха, лишь представлял он себе это свое признание… Фаина его прогонит сразу же, и никогда, никогда больше не увидит он ее! «Хорошо, ну не плачь же, я куплю тебе другое! – говорил он, как в сказке. – Не простое, а золотое… Может, не такое дорогое… Но это будет мое кольцо. Тебе ведь дорого само кольцо, а не то, что оно от него?..» – спрашивал он с испугом и надеждой, уже умиляясь возможному счастью: его кольцо – его тогда навсегда и Фаина. «Конечно же само кольцо! при чем тут, что от него!..» – очень прямо сказала Фаина. «Ну, тогда будет, будет тебе кольцо! – с восторгом сжимая ее суховатые руки, говорил Лева почти плача. – Только не расстраивайся, только не плачь!» Фаина вдруг очень быстро успокоилась. «Правда, значит, ты купишь?» – «Правда, правда», – говорил Лева, чувствуя, что вместе с ней успокаивается и сам, и даже огорчаясь, что она так быстро успокоилась. «Ну что ж, продам это и куплю другое… – почти равнодушно уже думал он. – Раз уж так…» – «Ты знаешь, – говорила Фаина. – Можно купить кольцо сравнительно дешево… За двести, даже за сто пятьдесят рублей, если поискать… И тогда уж мы будем обвенчаны…» – сказала она; поцеловала его нежно, как она это умела.

Лева опять растаял и остался ждать, пока она соберется. «Ну что ж, – рассуждал он. – Продам это, куплю другое, дешевле, и у меня еще останется, и мы сможем раза два сходить в ресторан. Не два, а три, – опять сухо, как в арифмометре, прохрустнуло в его голове, – какая разница. А то, что я ей куплю кольцо, так это мне еще вознаградится, – так ужасно он думал. – Поймет наконец, как я ее люблю. Знает же, как трудно мне достать денег…»

В скупочном пункте приемщик повертел в руках кольцо и сказал: «Пятьдесят рублей». – «Нет, пятьсот!» – чуть не закричал Лева. «Нет, не может быть! Жулик, ну, конечно, старый жулик!»

И он мчался в другой пункт. В другом пункте был уже не приемщик, а приемщица; она бросила кольцо на весы, такие точные весы («Ну конечно же, тот был жулик, – радостно подумал Лева, – даже не взвешивал!»); приемщица тщательно, без конца подталкивая нежную гирьку, взвешивала, потом щелкала на счетах – у Левы все сжалось и замерло внутри. «Сорок девять рублей», – наконец сказала она.

Он остолбенело стоял, держа перед собой кольцо, и оно тускнело на глазах. «О господи! медяшка!» – воскликнул он и в сердцах чуть не выбросил в урну, но что-то вдруг, какая-то неясная мысль остановила его, он увидел, как с любопытством смотрит на него приемщица из своего окошка, зажал кольцо в кулак, кулак засунул глубоко в карман и, резко повернувшись, быстро вышел.

Узкое, длинное, пустое небо проспекта уходило вдаль. Ни одна птица не пересекла эту полосу, сколько он ни смотрел. Именно почему-то – хоть бы птица пролетела… Понял Лева, что у него никого нет. Ни отца, ни друга… Почти счастье – такое горе…

Именно это чувство привело его… ноги сами пришли… случайно его бесцельный путь пролегал мимо… и не заметил, как оказался в этом подъезде, на этой площадке… дернул на себя медную надраенную пуговицу… В глубине старинно звякнул колоколец. Дядя Митя открыл сразу, будто под дверью стоял, небритый, в шали, без зубов. «Не дам, – сказал он через цепочку. – В долг – не дам».

Лева еще походил по магазинам, просто так, чтобы время шло, – приглядывался к кольцам: разбить витрину, попросить показать, вырвать… и – бежать, бежать! Он успевал прежде, чем они спохватывались… Сердце его стучало над прилавком. Кольца все были очень дорогие, даже за двести-то не было. А откуда же у него хотя бы и двести? А кольца действительно в основном стоили пятьсот и дороже. Фаина была права, Фаина правильно лгала… Вдруг неотчетливая та мысль, по которой он кольцо все-таки не выбросил, как-то вывернулась в его мозгу и стала такой ясной, что Лева чуть не подпрыгнул, во всяком случае, воскликнул нечто невнятное, вроде: «О-ля-ля!» Какая-то злость и даже торжество шевельнулись в нем.

Когда он пришел к Фаине, идея уже настолько владела им, что он не мог затягивать игру, придумывать какую-то мерку, которую должен снимать с ее безымянного пальца… а прямо приступил к делу, уже не заботясь о том, чтобы все было правдоподобно. Он все еще ощущал непонятную, непривычную в себе силу и злость.

«Дай мне свою руку», – сказал он Фаине. Фаина несколько удивилась непривычному его тону, но, как-то сразу подчинившись, руку дала. «Закрой глаза», – приказал он. «Ой, миленький! – вдруг догадалась Фаина. – Неужели!.. – И она бросилась ему на шею. – Но как же ты смог?..» – «Закрой глаза, – повторил он, – и не смей открывать, пока я не скажу». – «Хорошо», – покорно согласилась она. «На каком пальце ты его носишь?» – спросил Лева, вдруг сообразив, что этого-то он не помнит. Фаина отогнула безымянный. Кольцо наделось легко, как того и следовало ожидать. «Теперь можешь открывать», – сказал Лева.

Он все еще держал ее руку в своих так, что кольца не было видно. «Ой, Лева, в самый раз!» – восклицала Фаина, блаженно пошевеливая в его руке пальцем. Никогда Лева не видел у Фаины такого самозабвенного, такого счастливого лица. Она подпрыгнула поцеловать его и попала как-то неловко, мимо, не то в нос, не то в глаз, не то в лоб. Лева почти ненавидел ее.

«В самый раз! – воскликнула она, и Лева отнял руку. – Как ты сумел…» – Фаина осеклась, вглядываясь в кольцо. Такого лица, пожалуй, Лева тоже никогда у Фаины не видел… Огромное расстояние пролегало между первым и вторым лицом – оно было преодолено мгновенно, со скоростью того света, который пробежал по нему. «Где ты достал это кольцо?» – спросила Фаина другим голосом.

«Купил», – спокойно сказал Лева. «Где?» – «С рук», – сказал Лева. «Это мое кольцо», – сказала Фаина. «Не может быть», – сказал Лева, леденея от неизвестного ему удовлетворения. «Мое. Я знаю свое кольцо», – сказала Фаина. Жизнь, казалось, вовсе исчезла из ее лица. «Неужели ей так больно узнать, что это сделал я?» – почти удивился Лева. Словно у нее ускользнула почва из-под ног и она уже пошатнулась упасть – такое было у нее лицо.

«Оно не может быть твое. Сколько стоило твое?» – спросил Лева. «Пятьсот», – механически, тускло отвечала Фаина. «А это я купил за сто, – сказал Лева, – и то переплатил вдвое. Я потом оценил его – оно стоит на самом деле пятьдесят». Фаина молчала. «Не веришь – пойдем проверим», – уже пережимал в своем торжестве Лева.

«Я не хочу, – сказала Фаина, и лицо ее даже слегка оживилось. – Я не хочу носить кольцо, которое уже кто-то носил». Лева чуть растерялся. «С чего это ты взяла, что его кто-то носил?» – «Это сразу видно». Лева растерялся еще больше. «Ты бы сама походила по магазинам – увидела бы, что дешевых колец вовсе нет. Откуда бы я взял такие деньги? Мне еще повезло, что я на это-то натолкнулся». – «Все равно я не буду носить чужое кольцо! – настойчиво, еще более оживая и воодушевляясь, сказала Фаина. – Новое я бы надела, потому что это было бы твое кольцо, от тебя… а это – нет».

И Фаина стянула кольцо с пальца и протянула Леве, отсутствующе на него глядя. Лева потупился, цепенел, с силой сжимал кольцо, словно желал раздавить его… И опять что-то спасительно вспыхнуло в его мозгу, он не успел даже четко понять что. «Ах так! – вдруг вскричал Лева. – Ну так мне оно тоже не нужно. Никому оно не нужно!..» И он размахнулся с неестественной силой и подбежал к окну. Рука его уже летела в замахе, и он все сильнее сжимал кольцо, чувствуя, что никогда не сможет действительно его выбросить… Вдруг он почувствовал, как Фаина вцепилась в его руку, – обернулся, взглянул высокомерно: что, мол, еще такое? Так он обернулся, все еще замирая от сладчайшей ненависти, столь заполнившей пространство горькой его страсти, поражаясь этому мгновенному равенству, с колечком в занесенной руке… «Не надо, – сказала Фаина. – Отдай его мне…» – сказала она тихо и покорно. И Лева подавил облегченный вздох.