- Я пытаюсь сломать печати.
- И что потом? Что будет, если твое тело не выдержит? - Тиалль бессильно упала на диван и заплакала.
Я бы попытался встать и утешить, но не мог. Тело не слушалось. Шесть дней я официально пребывал на больничном за пределами академии. Выписанный за большие деньги частный лекарь подписал договор и обязался молчать как рыба. Мне нужно было еще несколько попыток, и тогда бы я избавился от печатей.
- Еще пара таких случаев и боюсь, мне уже не удастся его спасти. Его организм на пределе! Лера Милларионн, или вы объясните, что, если он не прекратит, единственная дорога виконту ан'Драффл только на кладбище. Чем бы он ни занимался.
Иллюзия исчезла, и впиталась в браслет на руке, плачущей серой эльфийки.
- Теперь ты понимаешь! Сейчас ты человек! И у тебя человеческое тело! - Говорить сквозь слезы удавалось Тиалль с трудом. - Почему нельзя спокойно выждать требуемое время? Всего два с лишним чертовых месяца!
- Они не оставят его в покое. - Я закрыл глаза и принялся за дыхательные упражнения. - Пока мы живы или они такое будет постоянно. Или я успею раньше придти за Олесом, или тогда за ним придут они. И ты это понимаешь. Извини, я немного посплю. Завтра я продолжу.
- Дурр-р-рак!
Тиалль вскочила на ноги и выбежала из комнаты.
- Даже больший чем ты представляешь. Надеюсь, ты однажды сможешь понять мои причины.
Закрыв глаза, я уснул. Измотанному организму требовался долгий отдых, на который я не имел права.
Шесть дней спустя.
Я был по "самое нихачу" (любимое выражение Олеса) напичкан лечебными микстурами. Тиалль неизвестно откуда притащила семерых магов жизни, которые контролировали мое состояние. Не знаю, сколько она им заплатила, но судя по тому, что они спрашивали весьма много. Контракт, который они заключили, обязывал их хранить тайну под страхом смерти. Предусмотрительно, но необязательно.
Честно говоря, я боялся, что результат будет весьма плачевным. И просил всех, кому дорога их жизнь покинуть здание. Тиалль ответила, что ей по барабану или, что там у девушек. Только отпустила слуг на два дня. Предусмотрительно.
Около одиннадцати часов вечера появилась Айрин, назвав меня самым к... идиотом, и насильно заставила выпить принесенный фиал. Она разговаривала со старейшинами, ибо мои выкрутасы не прошли мимо них, и сказала, что они готовы считать наказание законченным, если я сумею сломать печати и остаться живым.
- Ты хоть понимаешь, что можешь распрощаться с человеческой ипостасью навсегда?
- Да.
- И все равно продолжаешь?
- А как бы ты поступила на моем месте?
- Обратилась бы ко мне дубина стоеросовая! Я бы этого придурка спокойно забрала, без всех твоих выкрутасов. Два месяца потерпеть не можешь?
- На нас открыли охоту.
Айрин только фыркнула и, всплеснув руками, воскликнула:
- О Великая Тьма! На них объявили охоту! Ты понимаешь, что Олес для них недосягаем?
Пространство колыхнулось, расходясь волнами во все стороны.
- Проклятье! Курт! Это была моя любимая блузка и туфли!
Я с трудом разлепил глаза и посмотрел на Айрин кутавшуюся в плащ. На полу у ее ног быстро истлевала в пыль одежда. С гулким треском мебель, которую доставили в подвал, осыпалась древесной трухой.
- Да черт! Курт, я тебе это припомню!
Айрин с красным от стыда лицом вынула из-под плаща черные тряпицы и бросила на каменный пол.
- Вот теперь я хочу в душ! Тебе бы в цирке работать! Раздел донага девушку! Только белье купила!
Когда круги перед глазами перестали плавать, я увидел только край ее плаща, скрывшийся за витком лестницы. По телу прокатила теплая волна восстанавливающая организм.
Внезапно все вокруг заполнила непроглядная тьма. Тело стало легким словно воздух. Усталость и все остальное словно отошло на второй план.
Я стоял на коленях, а вокруг меня словно рябь на воде вибрировали слои пространства, уходящие так далеко, куда мне еще не приходилось заглядывать.
Я услышал одинокие хлопки ладонями. Повернув голову, я увидел Безымянного Старейшину.
- Молодость - пора глупостей и нетерпимости. Однако именно это и толкает молодежь вперед. Твое наказание завершено. Через временной виток ты снова должен явиться в крепость на суд старейшин. На этом все.
Старейшина, повернувшись ко мне спиной показывая, что разговор окончен неторопливо пошел в сторону винтовой лестницы.
Тьма предо мной сгустилась и приняла облик большого ростового зеркала.
Я был в своей истинной ипостаси.
Плащ снова лежал на моих плечах, нашептывая и успокаивая, коса эхом отзывалась из глубин мировых слоев, готовая придти по моему зову.
И маска.
Сняв ее с лица, я вздрогнул, глядя на длинную неровную трещину пересекавшую маску по диагонали.
- За все приходится платить.
Через час я уже широко шагал по дождливой улице нового для меня мира. Интересная и немного неприятная тенденция. Жизнь умеет преподносить не всегда приятные сюрпризы.
Мир относился к категории технологических. В половине случаев - это тупиковая ветвь эволюции человеческого общества. Примерно одна сотая таких цивилизаций способна двигаться вперед, большинство же ожидает скатывание к каменным молоткам и племенным обычаям. Не сразу, а через несколько поколений после очередной войны за территории, власть или очередной ресурс.
Город был довольно красивым. Чистые улицы, ровное покрытие дорог, аккуратные тротуары и аллеи. По дороге и по небу проносились замысловатые аппараты, служащие местным средством передвижения. Здания небоскребов небыли похожими на однотипные спичечные коробки из стекла и бетона. Срезу было видно, что над городом работали великолепные дизайнеры и инженеры.
Время было не очень поздним, где-то около семи-восьми вечера. Судя по теплой погоде, стояло позднее лето. Листва еще не успела сменить свой окрас с ярко-зеленого на бледно желтый.
Народу на улицах было не так уж и много. Одинокие прохожие. Подростки в возрасте шестнадцати-семнадцати лет и странные сферы серебристо-стального цвета словно незримый страж плывущий в воздухе за каждым человеком. Пожилых людей практически не было видно.
Две девушки в легких, практически прозрачных платьях прошли мимо, о чем-то весело щебеча, украдкой постреливая в мою сторону глазами. Да средневековый осенний фасон одежды мало гармонировал с местной модой.
Я взглянул на огромную стеклянную витрину в три моих роста, по которой постоянно бегали строчки местного письма. Голограмма представляла собой пляж с отдыхающим у моря людьми. Девушка с манящими формами с радостным визгом понеслась в сторону голубых волн, бьющих о берег... Внезапно посреди этой технической иллюзии, появилась горящая красным цветом надпись: "Ошибка системы".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});