— Что вы имеете ввиду? — Всё де спросил тот самый любопытный командир артиллерии.
— Мы думали, что множество раненых задержат их. Но они… Они словно стали быстрее. Проходили огромные расстояния, шли как будто без остановки. Днём мы шли, а ночью нам досаждала их конница. Но это были не обычные русские всадники. — Олаф смутился, задумался, пытаясь подобрать нужные слова. — Они появлялись из неоткуда, творили, что хотели, а потом скрывались без следа.
— Так они что… В итоге просто убежали? — Нахмурившись, спросил один из немолодых наёмников.
— Нет, мы их догнали. — Серьёзно проговорил король. — Их небольшой отряд врос в землю в очень удобной позиции. Они просто выкопали себе крепость из грязи на ровном месте! Я оставил небольшой отряд, чтобы с ними разобрались, а сам с армией двинулся в обход. Но было уже слишком поздно. Пока мы бегали по этим лесам, к русским подошло подкрепление и они просто задавили нас числом.
В шатре повисла звенящая тишина. Немногочисленные шведские офицеры, которые принимали участие в той компании, даже не поднимали глаз.
— Но сейчас Новгород слаб. — Сменил настроение Олаф. — И мы разобьём их без труда!
— У меня есть знакомые торговцы, что ходят в Новгород. — Вновь подал голос недоверчивый германец. — Говорят, там сейчас время больших перемен.
— Да что они сделают за два года? — Усмехнулся кто-то и толпа поддержала долгожданный позитивный настрой.
Вдруг в шатёр ворвался сержант и, смутившись будто бы самому себе, осторожно отступил на шаг назад.
— Ваше величество, над Ревелем подняли белый флаг! — Радостно сообщил он. — Что прикажете делать с пленными? — Олаф, обрадованный доброй вестью, уже хотел проявить милость, ссылаясь на то, что Хель приняла сегодня уже достаточно душ. Однако его опередил ещё один человек, бесцеремонно ворвавшийся в шатёр.
— Ваше величество, срочное послание из Стокгольма! — Так редко пребывающему в хорошем положении духа Олафу казалось, что ничто не может испортить сегодняшний день, а потому он с благодарностью принял от гонца послание, развернул его и тут же принялся читать, чем вызвал неподдельный ужас у посланника.
С каждой строчкой улыбка спадала с его лица всё больше. «…Восстание католиков…», «…Сгоревший флот…», «…Нападение на дворец…». Настроение победителя тут же бесследно испарилось, уступив место холодной ненависти, с которой Олаф жил большую часть своей жизни.
— Пленных женщин предоставить для нужд армии. — Скрипя зубами, начал он. — А мужчин… Им дайте шанс уйти в Вальгаллу.
Брошенный на стол лист с посланием перевернулся и Олаф краем глаза заметил, что с обратной стороны тоже что-то написано. Молясь всем богам, чтобы эти новости были хорошими, король подобрал лист и стал пристально вчитываться в написанное. Когда же он прочёл последнюю строку, сердце его вдруг бешено заколотилось, а дышать стало невыносимо тяжело. Король бессильно развалился в рядом стоящем кресле. Он провёл ладонью по лицу, вытирая со лба пот и предательски выступившие слëзы.
— Катарина… — Тихо шептал король, погруженный в свои мысли. — Почему именно ты, Катарина?
Интерлюдия. Новгород.
— Катарина Ульссон, — Я почтенно склонил голову, приветствуя долгожданную гостью, когда с небольшой галеры на загородный причал шагнула закованная в наручники девушка шестнадцати лет. Позади её сопровождал конвой из четырёх гвардейцев, в числе которых я узнал и Мурата: блестящего кавалериста и лазутчика, которому и было поручено провести сложнейшую операцию по похищению столь важной особы. Они прошли по деревянной пристани, по бокам которой двумя стройными рядами уже выстроилась рота солдат первого новгородского полка. Я дал отмашку и полковой оркестр заиграл торжественный марш, под стать благородной даме.
— Господин, государь, операция по захвату особо важной цели успешно выполнена! — Гордо отчитался Мурат, когда они подошли к нам с Максом.
— Так вот зачем ты целую роту потащил в такую глушь. — Шепнул он на ухо мне.
— Лейтенант, почему наша любезная гостья вынуждена терпеть такие неудобства? — Я указал на массивные наручник6 с тяжёлыми цепями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Виноват, государь. — Степенно кивнул он. — Устав требует. — Мурат быстро разобрался с замком и оковы со звоном упали на деревянный помост.
— Итак, госпожа Ульссон. — Продолжил я на немецком. Всё же шведский мне пока не известен в должной мере. — Как Вы себя чувствуете? — До того стоящая с опущенным взглядом девушка удивлённо подняла брови и взглянула на меня.
— Нормально… Точнее, всё не очень нормально, но… — Она путалась в словах, пытаясь подобрать нужную фразу на хоть и родственном, но всё же не совсем родном ей языке.
— Я понимаю ваши переживания. Однако Вам ничего не угрожает. Вы — моя гостья и гостья всей Русской Федерации.
— Мне кажется, правильнее будет сказать пленница. — Не смотря на свою внешнюю обессиленность, Катарина нашла в себе силы для того, чтобы напомнить мне о своём благородном происхождении. Я же лишь ухмыльнулся и, открывая для неё дверцу подошедшей кареты, жестом пригласил её занять более комфортное и от того более привычное место. Сам я сел напротив неё, а Максу поручил следовать за нами верхом. Рота солдат также спешно построилась в походную колонну спереди и позади повозки, образовав таким образом длиннющий конвой охранения.
— Я воюю с Вашим отцом, госпожа, но не с Вами. — Начал я разговор, когда мы наконец тронулись.
— Поэтому нас сопровождает целая сотня воинов? — Она старалась говорить сдержанно, хотя в её речи всё же угадывались нотки раздражённости и неприязни.
— Вообще-то сто двадцать пять солдат и целый полковой оркестр. — Поправил её я, широко улыбнувшись. — Ну а если серьёзно, госпожа, то это делается скорее для безопасности. Вашей и моей.
— А что, в окрестностях столицы так неспокойно? — Смотря в окно, холодно спросила она.
— Нет, но всё же такой гость, как Вы, для меня уж очень ценен.
— Оно и понятно. — Катарина закатила глаза. — Теперь будете просить мира за мою свободу.
— Ну что Вы, это глупо. — Нарушил я её ожидания. Она удивлённо посмотрела на меня, но через мгновение снова отвела взгляд.
— Тогда для чего? — С наигранным безразличием спросила Катарина.
— Войну мы выиграем, не прибегая к такому обмену. — Заявил я, чем вызвал гримасу искреннего сомнения на лице юной принцессы.
— Очень сомневаюсь. — Почему-то с некоторой долей разочарования сказала она. — У отца много воинов и ещё больше золота. Он обобрал все христианские храмы и монастыри. К тому же много золотых шахт работают в Финляндии. А Ваши воины? У них ведь и брони никакой нет. — Пожала плечами Катарина, разглядывая стройные колонны солдат в серых шинелях.
— Количеством мы и правда проигрываем. — Сдержанно проговорил я, принимая во внимание факт полной неосведомлённости о силе нашей армии даже в верхушке шведской власти. Если уж принцесса относится к нам так небрежно, то, стоит полагать, что и сам Олаф, и его генералы имеют схожее мнение. Что ж, это нам только на руку. — Впрочем, это не имеет значения. Видите ли, Катарина, ваш отец сейчас в Ливонии. А местность там усеяна замками и крепостями. Сейчас его армия действительно велика, однако после долгих осад от её величия останется лишь тень. Потом долгая зима, пополнения и снова осады. У нас этого времени нет.
— Поэтому Вы похитили меня? — Она смешно нахмурилась, не понимая моей логики. — Чтобы он плюнул на всё и двинулся сюда? — Она, похоже, уже не скрывала своего удивления.
— Вы на редкость проницательны. — Степенно кивнул я, улыбаясь.
— Это самоубийство! — Презрительно фыркнула она. — Глупое и бессмысленное. У отца воины со всей Европы. Французы, германцы, итальянцы…
— Католики на стороне язычников? — Усмехнулся я. Лицо юной принцессы исказила гримаса неприязни.
— Можно заставить самого Папу Римского взять меч и пойти воевать во славу Одина. Главное, чтобы золота хватило. — Катарина в очередной раз блеснула своей эрудицией. Конечно, нет ничего удивительного в том, что принцесса влиятельного европейского государства имеет такие познания, однако мне было всё же непривычно слышать от девушки в этом времени подобные речи. Тут и мужчины то не всегда могут так говорить.