– Так я и знал! – вскричал Перегрин. – Это мой кузен, больше некому!
В тот момент к ним подошел один из констеблей и предложил проследовать за ним к карете. Им ничего не оставалось, как повиноваться, и через несколько минут всех участников уже везли в ближайший магистрат.
Прошел целый час, прежде чем оба противника получили дозволение идти каждый своей дорогой. Обоих обязали не нарушать правопорядок, им пришлось пройти через многочисленные формальности и внести залог, магистрат прочел им нотацию, а мистер Фитцджон умирал от желания приступить к завтраку. Наконец их освободили. Мистер Фарнаби отбыл в карете со своим секундантом, и на лицах обоих была написана угрюмая озабоченность, а Перегрин с мистером Фитцджоном направились на Корк-стрит. Что касается доктора, то он укатил к себе домой раньше всех, в наемном фиакре.
Глава 11
Тайна дуэли вскоре открылась. Когда уже в начале двенадцатого пополудни Перегрин прибыл на Брук-стрит, то обнаружил своего камердинера, еще час назад посчитавшего, что его хозяин погиб, стоящим над мисс Тавернер, пока та читала прощальное письмо брата.
– О боже! – вырвалось у мисс Тавернер. Она не заметила, как Перегрин вошел в комнату. Странички письма порхнули в разные стороны и полетели на пол, а мисс Тавернер вскочила на ноги с криком: – Я должна немедля ехать туда! Что они с ним сделали? Где Фитцджон? – Но потом она вдруг заметила застывшего на пороге Перегрина и в следующее мгновение бросилась к нему в объятия. – Перри! О, Перри, родной мой, ты жив!
– Да, да, конечно, я жив и здоров, – заявил Перегрин, неловко гладя сестру по спине. – Какого дьявола ты устроил весь этот спектакль, Джон? Идиот, разве не приказывал я тебе сначала дождаться новостей от мистера Фитцджона?
Сестра тем временем схватила его за лацканы сюртука.
– Немедленно рассказывай, Перри, что случилось?
– Ничего не случилось. Хотя, откровенно говоря, я в ярости, Джу. Я выставил себя сущим дураком! Нас предали, и у меня есть сильное подозрение, что я знаю, кто это сделал!
– Кем бы он ни был, он заслужил мою вечную благодарность! – провозгласила Джудит, еще не пришедшая в себя от страха. – Как ты мог отправиться на смертный бой, не сказав мне ни слова? О, как же я ненавижу дуэли! И как презираю вас, мужчин, за то, что вы считаете это подходящим способом для разрешения споров.
– Вздор! – заявил в ответ Перегрин, высвобождаясь из ее объятий. – А ты, Джон, ступай прочь! Ты уже достаточно глупостей натворил для одного дня! Я и подумать не мог, кому доверился, – хотя мне следовало бы знать! Я ни в коем случае не должен был рассказывать ему ничего. А ведь отец предостерегал нас, и, клянусь честью, сын оказался ничуть не лучше.
– Ты говоришь о нашем кузене? Неужели это он уберег тебя от ужасной опасности?
– Господи, Джу, перестань говорить всякие глупости! Ты ничего не понимаешь в таких вещах. Да, это был наш кузен; я убежден в этом. И я немедленно отправляюсь к нему, чтобы уладить наше недоразумение.
Но сестра вцепилась в него обеими руками.
– Тебе незачем куда-то идти: я жду его с минуты на минуту. Он должен отвезти нас с миссис Скаттергуд на выставку мадам Тюссо. Не понимаю, что могло его задержать, потому что он обещал прийти в одиннадцать, а сейчас уже половина двенадцатого.
– Вот это славно, клянусь честью! – вскричал Перегрин. – Он имел наглость сдать полиции меня самого, а теперь еще и уводит у меня сестру! Славный малый этот наш Бернард Тавернер!
– Я слышу собственное имя? – раздался за спиной Перегрина негромкий голос. – А, Перегрин! Хвала господу!
Перегрин, резко обернувшись, уставился на своего кузена.
– Ага, вы тоже удивлены тому, что видите меня, не так ли?
– Я рад, – невозмутимо ответил мистер Тавернер. – Вы взяли с меня слово, что я буду хранить молчание и мне было нелегко оставаться в стороне. Но я решил, что к этому времени непременно услышу о вас. Вы не ранены?
– Молчание! – возопил Перегрин. – Вы хотите сказать мне, будто хранили молчание об этом деле?
Кузен пристально взглянул на него, после чего перевел взгляд на Джудит. Она опустилась на софу и в ответ смогла лишь приветствовать его неуверенной улыбкой.
– Быть может, вы соблаговолите пояснить, что имеете в виду? – ровным тоном осведомился мистер Тавернер.
– Кто был тот человек, что выдал нас полиции, вследствие чего она арестовала нас на месте? – бросил ему обвинение в лицо Перегрин.
Мистер Тавернер продолжал в упор смотреть на него, нахмурив брови. Перегрин же сердито продолжал:
– Кем был тот человек, что вынудил врача назвать ему место встречи? Кто еще знал об этом рандеву, кроме вас?
– Я не могу ответить на этот вопрос, Перри. Я просто не знаю, кому еще было известно время и место встречи, – ответил мистер Тавернер.
– Скажите мне честно – «да» или «нет»! – резко бросил ему Перегрин. – Это вы сообщили о нас в полицию?
Мистер Тавернер медленно проговорил:
– Я могу понять и простить ваше негодование, но подумайте сами! Вы просили меня хранить молчание, а теперь обвиняете в том, что я обманул ваше доверие?
Тонкости мужского кодекса чести сейчас занимали мисс Тавернер менее всего, и она нетерпеливо воскликнула:
– Какое это имеет значение в свете той опасности, которой подвергался Перри? Разве мог его верный друг поступить иначе, чем любой ценой помешать дуэли?
Мистер Тавернер улыбнулся, но покачал головой. Перегрин, явно сбитый с толку, пробормотал:
– Я не желаю проявлять к вам несправедливость, но вы так и не ответили! Только один человек знал о дуэли – мой камердинер, а он не подходит под описание, данное доктором Лейном.
– И каково же, позвольте спросить, было данное им описание?
– Высокий мужчина, по виду – настоящий джентльмен, одетый в соответствии с последней модой!
На лице мистера Тавернера отразилось нескрываемое удивление.
– Мой дорогой Перри, неужели я единственный мужчина, подпадающий в городе под это описание? И это все, на чем вы основываете свои подозрения? Или вам не пришло в голову, что ваш противник мог так же рассказать о дуэли, как это сделали вы?
– Фарнаби? – Перегрин явно растерялся. – Да, это не пришло… то есть, я не думаю, что это возможно…
– А почему, кстати? Почему вам представляется более вероятным, будто это я выдал вас полиции?
– Разумеется, если вы уверяете меня в обратном, я обязан верить вашему слову, – чопорно ответил Перри.
– Что ж, приятно слышать, – заявил его кузен. – Но, рискуя вновь нанести вам оскорбление, должен признаться: не имея к случившемуся никакого отношения, я очень рад, что эти сведения стали известны полиции.
– Весьма любезно с вашей стороны, – отозвался Перегрин, с подозрением поглядывая на него.
Мистер Тавернер рассмеялся.
– Как, неужели вам так мечталось заполучить пулю? Перестаньте, вы же не хотите затеять ссору теперь и со мной, а? Джудит, вы едете на выставку? Миссис Скаттергуд готова?
Джудит поднялась на ноги.
– Перед самым вашим приходом она удалилась в утреннюю столовую, чтобы написать записку. Позовем ее?
– Непременно. Мы и так уже опаздываем. Меня задержали дела, и я должен попросить у вас прощения. – Он, любезно кивнув Перегрину, распахнул дверь перед Джудит, давая ей пройти.
Оказавшись в коридоре, она подождала, пока он закроет за собой дверь, и только потом негромко сказала:
– Вы не стали ничего отрицать.
Он выразительно приподнял брови, с любопытством глядя на нее.
– И вы тоже хотите затеять со мной ссору, Джудит?
– Нет конечно, – поспешно ответила она. – Перри – совсем еще мальчишка, у него такие странные понятия. А вот вы умнее. Нет-нет, не говорите мне ничего! Прошу вас, не надо! Вы спасли его, и я… вы даже не представляете, как я вам благодарна!
Мистер Тавернер взял ее руку в свои.
– Ради того, чтобы завоевать ваше расположение, я готов на все! – заявил он.