В то же время даже малая толика доброты, даже от незнакомца — это лучше, чем ничего.
Джессика вернулась к прилавку, где продавались товары, указанные в списке, узнала, что Вулф уже заплатил за покупки, и дождалась долговязого мальчика-подростка, который должен был их упаковать. Дело двигалось бы гораздо быстрее, если бы парнишка смотрел на то, что делает, а не на рыжий локон, выбившийся у нее из-под шляпы. Шелковистый блеск завитка чаровал паренька, равно как мягкий иностранный акцент.
— Все готово? — спросила наконец Джессика.
Увидев, что его взгляд перехватили, парнишка покраснел до корней плохо подстриженных волос.
— Простите, мэм. Я никогда не думал, что в жизни есть такие люди, как в сказках, которые мне читала мама.
— Очень мило с твоей стороны, — сказала Джессика, пряча улыбку. Это нескрываемое простодушное восхищение было как бальзам для множества ран, причиненных гневом Вулфа. — Давай я подержу дверь. У тебя слишком много пакетов.
Джессика открыла дверь, подхватила падавший пакет и подобрала юбки над щиколотками, чтобы не испачкать их грязью и навозом на улице. Она посмотрела в обе стороны и едва успела увернуться, когда по улице с немыслимой скоростью проскакал всадник, улюлюкая и размахивая, словно шпагой, пустой бутылкой. Одновременно он беспрерывно палил из своего шестизарядного револьвера. Зрелище было бы более впечатляющим, если бы лошадь не остановилась вдруг на полном скаку и всадник не полетел бы через ее голову в навозную жижу.
— Будьте осторожны, мэм, — предупредил паренек. — Город стал очень неспокойным, с тех пор как здесь прозвучало слово «золото».
— Золото?
— Где-то в горах. В районе Сан-Хуана.
— Мы как раз туда и направляемся.
— Я так и думал.
— Почему?
— Ваш муж платил чистым золотом, — просто объяснил парнишка. — Купил лошадей на конском дворе тоже, за золото… Это слово пронеслось здесь, словно лесной пожар.
Когда они приблизились к фургону, парнишка неуверенно посмотрел на Джессику.
— Скажите вашему мужу, чтобы он поостерегся, мэм. Я слышал, что Вулф Лоунтри отличный боец, но он один. Мне очень не хотелось бы, чтобы такая славная леди попала в беду.
Джессика посмотрела на светло-коричневые брови паренька и подумала, что во многих отношениях он был старше, чем ей показалось с первого взгляда. Видимо, жизнь в пограничной полосе рано взрослит человека. Парнишке было, по крайней мере, лет на шесть меньше, чем ей, но он вполне зрело рассуждал о суровости жизни.
— Спасибо, — поблагодарила она мягко. — Вулф постарается.
— Так что у нас тут? — послышался чей-то грубый голос, заглушивший фразу Джессики. — Так, шикарная одежда для городишки вроде этого. Шикарно хорошенькая девчонка, это точно… Ну-ка, подойди сюда, конфетка… Старик Ральф желает посмотреть на тебя.
Джессика словно не слышала стоящего у тыльной стороны фургона мужчину, на котором была куртка для верховой езды и забрызганные грязью брюки.
— Положи пакеты в заднюю часть фургона, — сказала она парнишке.
Говоря это, она забралась на сиденье. Под прикрытием широких юбок она нащупала кнут.
— Мэм, — нерешительно произнес парнишка. Его лицо побледнело, голос был напряжен.
— Спасибо. Теперь возвращайся в магазин.
Она ободряюще улыбнулась парнишке, желая поскорее выпроводить его из зловещей толпы вокруг фургона.
— Иди, пожалуйста. Мой муж скоро придет сюда. Может быть, ты узнаешь, что его задерживает?
— Да, мэм!
Ральф протянул руку, но парнишка юркнул в сторону, уклонившись от руки. Он помчался к конюшне, разбрасывая комья грязи на бесу.
Джессика до боли сжала рукоятку кнута. Она сидела, спокойно глядя на горизонт, как будто была одна. Однако громогласные комментарии свидетельствовали об обратном. Слышать их ей совершенно не хотелось.
Тяжелая, грязная рука коснулась ее юбки.
— Господи, я не трогал рукой такой мягкой материи со времен Атланты… А под низом еще мягче.
Несколько человек громко засмеялись. Смех был грубый и противный, как уличная грязь.
Немногочисленные горожане, достаточно смелые, чтобы пройти мимо гудящего салуна на Главной улице, видели, что происходит, однако вмешиваться не решались. Восемь человек возле фургона были основательно вооружены и пьяны, и справиться с ними было непросто. Они выглядели весьма грозной бандой.
К тому же Джессика в глазах горожан была всего лишь женой полукровки. Это было не слишком хорошей рекомендацией для пограничного города, где полагали, что индейцы ничем не лучше шелудивых собак.
— Говорят, что на ней шелковое нижнее белье, — выкрикнул один из мужчин.
Рука Ральфа дернула Джессику за край юбки.
— Так что, конфетка, ты-таки да или ты-таки нет?
Этот перл остроумия вызвал взрыв такого хохота, что один из мужчин едва удержался на ногах и вынужден был привалиться к фургону.
— Ну-ка, — сказал Ральф, — покажи парням краешек ножки.
Джессика продолжала сидеть неподвижно, устремив взгляд вдаль.
— Ты смотри на меня, когда я с тобой говорю, — рявкнул он. — Любая шлюха, которая спит с полукровкой, должна быть благодарна, что белый человек хотя бы дотронется до нее.
Когда Джессика почувствовала, что мужская рука пытается поднять край ее юбки, она высвободила кнут и ударила рукояткой по переносице Ральфа изо всех своих маленьких сил. Заорав от злости и боли, Ральф отпустил юбку и схватился за лицо. Между его пальцами показалась кровь. Прежде чем Джессика успела повернуться к другим нападающим, Ральф схватил ее за запястье, пытаясь сдернуть с сиденья.
Раздался звук, похожий на пистолетный выстрел, на который наложился чей-то дикий вопль. Рука на запястье Джессики разжалась. Уголком глаза она увидела, что к ней бежит Рейф, с невероятным искусством размахивая гибким бичом Его левая рука едва шевелилась, а бич словно стлался перед ним. Снова раздался резкий звук. Шляпа у одного из нападающих подпрыгнула вверх и приземлилась в грязь, развалившись надвое.
Внезапно стоявшие стали суетливо шарить руками под куртками.
— У них оружие! — закричала что было сил Джессика.
Она сильно ударила кнутом ближайшего мужчину, но было ясно, что этим дело не кончится. Пятеро других были здоровы и невредимы, а из салуна бежали еще четверо, и все были вооружены.
— Ложись! — заорал Рейф.
Но Джессика не обратила внимания на этот крик, потому что работала кнутом.
Бич Рейфа просвистел опять, но на этот раз он очень мягко обмотался вокруг талии Джессики. А вот рывок Рейфа отнюдь не был мягким. Словно из катапульты, ее выбросило из фургона прямо ему в руки. Зажатая между стенкой фургона и огромным телом Рейфа, Джессика не могла во всех деталях наблюдать за ходом развернувшейся баталии.