— Спасибо за приятный вечер, — сказала так, будто поставила точку в наших отношениях.
— Это тебе спасибо. Я был счастлив.
К чему такая голая правда вырвалась из моих уст — не объяснить. Но что сделано, то сделано. Назад хода нет.
— Извини, к себе не приглашаю…
— Селена, — я взял ее за руку и посмотрел в глаза, — я сказал это потому, что так оно и есть. Всего лишь. Надеюсь, ты завтра еще не собираешься уезжать?
— Нет, не собираюсь, — она осторожно высвободила свою ладонь. — Будь осторожен.
Получается, что мы, не договариваясь, думали об одном и том же. Только говорила она так, будто что-то знала о той опасности, которая мне грозит. Я не стал выяснять, о чем она меня предупреждает, просто кивнул:
— Хорошо. Я постараюсь. Пока.
Я отъехал от дома Селены с плохим предчувствием. Я не знал, куда себя деть. Домой мне совсем не хотелось и потому, наверное, нога нехотя прижимала педаль газа. Нервы были взвинчены, хотя особых причин этому я не находил. Я провел целых два часа с женщиной, которая стала для меня мечтой всей моей жизни. А что значил для нее я? Так, недоразумение на дороге. И еще этот фотограф…
Я резко затормозил, развернул машину и помчался в сторону выставки.
Вход еще не был закрыт, но в некоторых залах свет уже погас. Взбежав по ступенькам, я вошел в вестибюль. В гардеробе никого не было. Уборщица с ведром и шваброй прошла мимо меня куда-то вглубь экспозиций. Я было направился за ней, но, убедившись что залы пусты, вернулся в вестибюль. Откуда ни возьмись передо мной вырос охранник.
— Вы что-то забыли? — набычившись, угрюмо спросил он.
— Нет, — резко ответил я, не сумев скрыть свое неприязненное отношение к данному типу людей. — Хотел узнать, кто-нибудь из фотографов остался или все ушли?
Охранник повел плечами, посмотрел поверх моей головы и нехотя ответил:
— Загляните в кафе. Там кто-то еще есть.
Я не спеша пошел к дверям кафе. Через стеклянную дверь я увидел сидящего у барной стойки Костика. Придерживая одной рукой высокий стакан с соломинкой, он о чем-то оживленно болтал по мобильнику. Еще две девицы в вызывающе коротких платьях сидели за столиком с солидным бородатым мужчиной и заливисто хохотали. Наверное, один из сюрреалистов, решил я. Заряжается позитивом перед глубоким погружением в свой иллюзорный мир.
По большому счету, я даже не продумал свой разговор с этим типом. Внутри меня бурлила лишь агрессия. Я побоялся, что сейчас наговорю ему глупостей, и он попросту скроется в своем грязном панцире, как испуганная улитка. Поэтому, взявшись уже за ручку двери, я медленно ее отпустил.
— Еще какие-то проблемы? — раздался у меня за спиной голос все того же охранника. Видно, что он не выпускал меня из поля своего зрения.
Я обернулся и посмотрел на него в упор. Некоторое мгновение мы сверлили друг друга глазами. Ясно, что меня он хорошо запомнит и скажет фотографу, что к нему приходили. Инстинктивно я почувствовал, что это лишнее. Не надо привлекать раньше времени внимание Костика ко мне.
— Да, есть одна небольшая проблема, — с легкой досадой произнес я. — Мне Лоев нужен, он снимал меня сегодня. Его там нет.
Я обогнул стоящего, как каменный столб, охранника и направился к выходу.
— Так бы сразу и сказали, — пробасил он мне в спину. — Лоев ушел полчаса назад.
Я вышел на крыльцо, постоял немного и спустился к машине. Во что бы то ни стало я должен сегодня поговорить с ним, решил я и сел в машину. Не будет же он, в конце концов, там ночевать. Главное, чтобы с ним никого не было.
Не знаю, сколько прошло времени — я готов был ждать хоть до утра — но мне показалось, что совсем немного, когда фотограф вышел из здания. Куда он пойдет? Надеюсь, что в автомобиле он не поедет. Подходить к нему напротив входа в галерею я не рискнул, чтобы еще раз не засветиться перед охранником.
Вертлявый тип прошел немного в сторону и достал мобильник. Через открытое окно я услышал, как он вызвал по телефону такси, а затем направился в сторону дороги. Я вышел из машины и быстро догнал его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Константин!
Фотограф резко обернулся. Зачем-то двумя руками уцепился за свою камеру и испуганно ответил:
— В чем дело?
Учитывая тот факт, что время еще было не позднее, город едва погрузился в сумерки, можно было сделать вывод, что боялся он неспроста. Наверное, попортил крови многим людям — сделал я вывод.
— У меня к вам разговор, — сказал я как можно спокойнее.
— Вам не кажется, что место неподходящее?
Я заметил, как он слегка поежился. Фонари, правда, еще не загорелись, но прохожих было довольно много. Откуда такой страх?
— Вы были там, — он кивнул в сторону выставочного павильона. — Чего ж не говорили?
Этого я не ожидал. Какая цепкая память и внимательность, однако. Профессионал, ничего не скажешь!
— У меня к вам деликатный разговор, — ответил я, пытаясь расположить «клиента» к себе.
По тому, как вытянулось его лицо, я понял, что сделал ошибку. Скорее всего, именно деликатные темы были самыми нелюбимыми в перечне его контактов.
— Мне некогда, — быстро ответил он. Я спешу домой.
— Всего один вопрос: кому вы передавали снимки со мной и госпожой Авдеевой на корпоративе? Правда, не вчера это было. Пару лет назад. Фото у меня в машине. А совсем недавно снимки попали в руки постороннему человеку, — пояснил я. — Не хотите глянуть, чтобы освежить память?
— Вы с ума сошли? — взвизгнул он. — Какой корпоратив, какая Авдеева? Да я столько этих снимков делаю!
— И что, — оборвал я его. — Клепаете заведомо компрометирующие фото и потом раздаете их налево и направо? Я очень сомневаюсь.
— Я не понимаю, про какие фото идет речь. Не помню! И никому просто так ничего не раздаю. И в машину я к вам не сяду! Ясно вам? Авдеева, между прочим, ко мне с претензиями не обращалась.
— Нет, мне ничего как раз не ясно. То есть, конечно, ясно только одно — Авдееву вы знаете. И это факт.
— Боже мой, — простонал Костик и стал оглядываться, очевидно, в надежде на спасительное такси. — Мало ли с какого журнала сделали копию, а я тут вам должен что-то еще объяснять. Сами говорите, что два года прошло.
Я приблизился вплотную к нему и крепко схватил за запястье. Он даже не пытался вырваться. Несмотря на сумерки, я видел, как он сильно побледнел.
— Эти фото не для журналов, хочу заметить. Иначе и разговора бы не было сейчас.
— Послушайте, — взмолился фотограф. — Я готов вам помочь, только не сейчас. Давайте завтра…
— Нет! — оборвал я его.
— Утром! Рано утром завтра приходите в мою студию. Я поищу в архивах, и мы во всем разберемся. Мне надо посмотреть. Вспомнить, давал ли кому такие снимки, может, кто украл у меня.
На его счастье подъехало такси.
— Версию про «украл» — забудь, не прокатит. В восемь я буду у тебя, — зловеще прошептал я и отпустил руку паршивца. — Адрес!
Костик суетливо порылся в карманах, извлек оттуда мятую визитку и протянул мне.
Я сел в машину и сидел так довольно долго, прежде, чем тронулся с места. У меня появился шанс приблизиться к разгадке. Я очень на него рассчитывал. Плохо, что я не смог дожать его сегодня, пока он не придумал свою версию. Да, сыщик из меня неважный. Я поторопился. Но надежда есть. Завтра вытрясу душу из него. Только бы он пришел в свою студию, только бы пришел.
Дома я до полуночи ходил из угла в угол со стаканом виски. Почти не пил, но не выпускал стакан из рук. Потом под звук работающего телевизора, который, я надеялся, меня отвлечет и усыпит, еще долгое время валялся на диване. В конце концов, усталость взяла верх и я отключился.
Воспаленный мозг подкидывал мне сюжеты снов один ужасней другого. И кого там только не было — и Селена, красивая и загадочная, как и та, что на небе, и Алина с Виталием Ивановичем. Все мы были в каком-то мрачном доме. На Бородича и мою тетушку нападал страшный, громадного роста мужик с маской на лице и ножом в руке. А я стоял будто бы и недалеко, но ничего сделать не мог: руки-ноги не двигались, голоса тоже не было, как я ни старался закричать. Потом я заметил Марию Егоровну, в углу, на стуле. Она была такой маленькой, неправдоподобно маленькой и тихонько, в кулачок, смеялась и подмигивала мне. В руке у нее был большущий ключ, точно как у Буратино на обложках детских книг. Было очень страшно. А потом вдруг в дом вошел сыщик Подмазов и начал все вокруг фотографировать. И еще он что-то все время говорил и говорил, и говорил, не переставая. Только слов разобрать нельзя было. И все замерли. И бандит в маске вдруг дико закричал и начал кататься по полу, и маска с его лица слетела. Я вроде бы узнал этого человека во сне, и это знание было для меня настолько ужасным, что я едва не умер от страха…