Скользит внутри, выходя почти на максимум и заполняя уверенным толчком снова. До матки. До горла. До наполненности, от которой я готова реветь. Выть в голос.
Жадно скользит руками по груди. Выкручивает, сжимает соски, втягивая их губами. Рассыпая миллиарды искр, что пробивают ребра.
Вжимает в себя так, что полушария моих грудей становятся частью его рук.
Прикусывает, дергаясь внутри.
– О, Ал, – шепчу, кусая губы. Больше не выдерживая этой дурманной тягучей, такой долгой, такой сладостной пытки. – Ал!
С рычанием набрасывается на мой рот, хрипя мне что-то прямо в горло.
Начинает ударять. Внутрь. На полной скорости. До самой матки.
Бешенно. Остро. Запредельно сильно.
И я таки обхватываю его бедра ногами.
Выкручиваюсь, хриплю прямо в его рот что-то в ответ.
Кусаю его язык, схлестываясь с ним в какой-то дикой, безумной, бешенной ненасытности.
И в миг, когда меня простреливает насквозь, мы оба орем так, что, кажется, дом начинает дрожать!
* * *
– Ал?
Все тело еще дрожит мелкой дрожью, когда я прихожу в себя.
Я просто провалилась. Вырубилась. На самом деле потеряла сознание.
Внутри до сих пор разливается дикое блаженство.
Между ног горячая волна, что подымается вверх, прямо по животу, до сосков, до горла. Снова и снова охватывая блаженством. Опуская в сладкие судороги. Легкие. Дрожащие. Сводящие меня с ума.
– Ал…
Он так и лежит на мне, придавив своим телом.
Опустившись лбом на мой.
Тяжело дышит.
По виску стекает капелька пота.
Глаза закрыты.
Спит? Или тоже отключился?
Не может быть. Разве мужчины способны так ярко проживать оргазм? Отключаться?
Но дело сейчас не в этом.
Совсем.
А в том…
Что прямо над моей головой раздается страшное. Очень страшное рычание!
– Ал, твою мать!
Толкаю его в плечо еле поднимающейся рукой.
– Это Лисса, – обхватывает меня сильнее. Даже не двигаясь. Даже не открывая глаз. – Она просто ревнует.
– Убери ее, – шиплю, осматриваясь по сторонам.
Дверь выбита с петель. А огромная черная пантера скалит зубы прямо над моей головой!
Не знаю, что там Ал себе надумал про диких кошек, которых он способен делать ручными, но эта пасть и эти зубы сильно наводят на мысли о том, что хищника приручить невозможно! Тем более, если этот хищник живет в условиях дикой природы.
– Уйди, девочка, – бурчит Ал, даже не поворачиваясь.
Но девочка ни разу не уходит. Наоборот, рычание становится только сильнее!
– Лисса.
Со вздохом поднимается, а я, хоть совсем нет сил, тут же вжимаюсь в спинку кровати.
С ужасом смотрю, как он подходит в рычащему хищнику.
Но Ал просто ставит руку огромной пантере на голову, и ее пасть закрывается.
– Это моя женщина, Лисса.
Властно произносит он.
– Ты должна с ней подружиться.
Хищница явно против. Фыркает и дергает головой, пронзая меня злобным взглядом.
Но, как только Ал убирает руку, уносится прочь, доламывая и без того выбитые двери.
– Она услышала крик и примчалась на помощь, – шепчет Ал, снова укладываясь рядом. – Все нормально. Ложись. Нам обоим нужно поспать.
И я скатываюсь на постели.
Прямо в его горячие руки. В его объятия. Снова будто сливаясь с ним своим телом, потому что моя кожа, кажется, стала самым настоящим воском.
– Вы подружитесь, – сквозь закрытые глаза чувствую насмешливую улыбку Северова. – Уж точно.
– Ал… Зачем ты меня спас?
Выдыхаю последнее и единственное, что еще вертится на грани уплывающего сознания.
– И привез сюда? Сейчас?
– Я не мог потерять тебя, gata
Даже не знаю.
На самом ли деле звучит его ответ. Тем самым бархатом, который я слышала на приеме Который мня очаровал и выбил почву из-под ног. Или это уже мне просто снится…
Глава 57
Ал
Сумасшедшая девчонка!
Дикая, шальная, самая настоящая бешеная кошка!
Но сейчас, когда она лежит рядом. Такая расслабленная. Такая спокойная. Мне не хочется отводить от нее взгляд.
Ведьма и ангел в одном флаконе, черт ее побери!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Волосы разметались, щеки горят, а губы… Черт, губы сияют сумасшедшими яркими вишневыми пятнами. Такими, что пиздец, как трудно не наброситься и не сожрать . Ее. Всю. Напрочь. Целиком и полностью!
« Я не мог тебя потерять».
Реально, просто не мог, на хрен!
Еще тогда, после пуль, которые словил в живот, понял.
Провалился в темноту.
Ледяную. До дрожи во внутренностях. Обжигающую.
Первый раз, наверное, за всю жизнь так близко был у края. Прикоснулся к смерти.
Нет. Не так, когда стреляют и твои кишки вылетаю с мясом. Не так, блядь, когда падает кто-то из друзей, а ты закрываешь ему глаза.
Я видел смерть. Я видел до хера ее форм и очертаний.
Но впервые. В той темноте, в которую я провалился, она, кажется, успела взять меня за руку и дыхнуть своим ледяным дыханием в лицо.
И эта девочка. Женщина. Эта дикая кошка.
Она, блядь.
Ее глаза вдруг стрельнули в меня из темноты.
Прямо внутрь. Так, что все на хрен под ребрами сжалось. И только после задрожало, застучало, понеслось.
Ударом. Гулким ударом сердца, что снова начал разгонять кровь на венам.
И я выныривал, хоть готов был остаться в этом холоде. В этой темноте.
Выныривал, уже слыша хриплые крики и маты Алонсо.
Как из пропасти. Как из-под тонн слоев воды.
Выныривал, а ее лицо перед глазами. Оно мне, блядь, светилось. Будто звало за собой.
И потому не думал.
Как только смог подняться, сразу поехал на виллу. Забрать. Ее забрать.
Хрен знает, что мог бы сказать себе сейчас.
Что не хотел в случае нападения на дом потерять свою заложницу? Или просто пожалел девочку, которая реально практически случайно попала в эти жернова? Ведь, если бы ее застали на вилле и пристрелили, ее вины в этом бы не было…
Но нет.
Все, что я бы ни придумал сейчас, все это будет неправдой.
А есть только одна.
Первой мыслью была эта дикая кошка. Алиса. Кажется, ее ведьмачьи черные омуты - глаза так и стояли передо мной, когда пришел в себя. Застилала даже лицо Алонсо.
И без мыслей. Без логики и пояснений. Я просто приехал за ней.
Чтобы взять с собой. Чтобы она была рядом.
И если была в этом хотя бы одна-единственная мысль, то да. Я. Не могу. Ее. Потерять.
Прижимаюсь к горячему, до одури разгоряченному под моими руками телу.
– Блядь, кошка, – хрипло вырывается само из сжатых зубов.
Никогда.
Никогда я не чувствовал такой дикой страсти.
Такого голода по женщине.
И не в том дело, что остался неудовлетворен.
Нет.
Мне хочется вжиматься.
Пожирать ее. Снова с нова.
Эти искусанные губы, изнеможденные от ласк. Снова накрывать своими губами. Пожирать ее . Выпивать. Каждый вдох.
Впиваться в расплавленную кожу. В это тело, что будто воск сейчас под моим. И кажется, что я реально просто впечатываюсь в нее. Врезаюсь, а она сама оставляет на мне какие-то бешенные вмятины.
Глава 58
Медленно, так медленно, что даже стону, запрокинув голову, провожу по животу вниз. Она дрожит. Мать его , как же она дрожит под моими руками!
– Gata, – вырывается с хрипом из горла, когда осторожно раздвигаю складки и резко опускаю пальцы внутрь.
Блядь.
Она тут же окликается.
Дрожью внутри. Такой, что ошпаривает меня на хрен. Оставляет без кожи.
Судорожно сжимает мой палец до одури дрожащими стенками и снова извивается в оргазме.
А я смотрю.
Жадно. Как голодный. Как повернутый на первой в жизни женщине смотрю, как она кончает под моими руками.
И жру. Жру каждый укус ее губ. Ее закатившиеся глаза, что резко распахиваются и тут же закрываются снова.