Читать интересную книгу Запертая дверь - Александр Варго

– Все? – неуверенно спросил Сергей.

Артем пожал плечами.

– Думаю, да.

– Он не умер? Он только успокоился?

– Нельзя убить то, что ни живо ни мертво.

– Но он успокоился?

– Если б я знал…

Серега улыбнулся. Нехорошо, как-то зло, будто хищник оскалился.

– Я знаю, как проверить.

* * *

Проскурин ходил по бане задом наперед и крестился. Все время крестился. Наверняка это было излишним, но он не хотел рисковать. Таблетки ни черта не помогали. Он уже «закидывался» ими скорее по привычке, чем для успокоения нервной системы. Сергей не испытывал такого потрясения с двенадцати лет, с того дня, когда к нему пришла Болотница. Но тогда с наступлением утра пришло облегчение. Сейчас же по какой-то причине он не чувствовал ничего подобного. Он буквально ловил на себе взгляды хозяина. Тварь сидела в своем укрытии и смотрела на него. Жрала курицу и смотрела. А что, если успокоение закончится, когда банник обглодает последнюю косточку, отрыгнется черными перьями и возьмется снова убивать людей? От этой мысли Проскурину стало еще страшнее. Он начал креститься с удвоенной силой. Открыл топку, перекрестился, сложил поленья, перекрестился, разжег, перекрестился.

– Слушай, Серега. Ты не должен этого делать. – Артем стоял в дверях. – В четверг будут готовы документы. А там можно продавать…

– Я же тебе сказал, это нужно мне.

– Я хотел у тебя спросить. – Тихонов переступил с ноги на ногу, не решаясь продолжить.

– Спрашивай. – Сергей перекрестился и задом отошел к двери.

– Ты давно на «колесах»?

Проскурин усмехнулся.

– Не дольше, чем живу.

– А сейчас?..

– Нет. Они не действуют. Я хочу проверить сам.

– Ладно. Я с тобой.

– Если ты… ты чувствуешь вину за то, что не вытащил меня тогда… Напрасно. Я знаю, что ты увидел ее.

Он чувствовал вину, он чувствовал себя ничтожеством.

– Я просто должен быть здесь.

Сергей и Артем перекрестились, по очереди спросили разрешения у хозяина искупаться и прошли в разогретое нутро бани. Раздевались неторопливо, аккуратно складывая вещи на лавку. Тихонов шагнул вперед, но вдруг остановился.

– Чего? – испуганно спросил Сергей.

– Распятье, – прошептал Артем.

– Что с ним?

– Снимай.

Тихонов снял цепочку с крестиком и уложил на аккуратно сложенные джинсы. Перекрестился и вошел в моечную. Проскурин пожал плечами и вошел следом. Все их движения выдавали напряженность и страх, будто их держали здесь под угрозой смерти. По сути, так оно и было. Разговор не клеился.

– По-моему, все нормально, – сказал Артем.

– Наверное. Может, тогда помоемся?

Тихонов пожал плечами.

– Помоемся.

Ничего не происходило. Вообще ничего. То есть как будто здесь и не жил никто. Они мылись как-то быстро, словно их торопил кто. Сергей настолько разнервничался, что кусок мыла то и дело выпадал из рук. В голове крутились какие-то пошлости по поводу мыла и наклонов за ним. Но смешно не было. Подняв мыло в очередной раз, он положил его на полку.

– Я все. – Артем перекрестился и задом пошел к раздевалке.

– Ага. Я тоже.

Сергей перекрестился и вдруг вспомнил, что мыло и ковш воды нужно оставить на полоке.

– Ну, ты идешь? – раздался голос Артема.

– Сейчас.

Проскурин взял ковш, зачерпнул из чана на печи и поставил на полок. Мыло взял и… То, что произошло, предсказать было нетрудно. Кусок мыла снова показал свой непокорный характер, он выпрыгнул из руки и, ударившись о стену, словно боб, проехал по мокрым доскам и упал под скамейку.

– Черт! – выругался Сергей.

– Что там?

– Я сейчас.

Проскурин был раздражен. Так все шло гладко, а это паскудное мыло… Он встал на колени и заглянул под скамейку. На него смотрели по-птичьи посаженные радужные глаза. Тварь захихикала. Сергей улыбнулся в ответ. Таблетки начали действовать.

* * *

Артем начал нервничать, когда услышал смех. Сам над собой смеяться Серега просто не мог, а появление там еще кого-нибудь значило, что все зря. Все то, что они проделали до этого, напрасно.

– Ну, ты скоро там?

Снова смех. Артем не знал поведения наркомана после употребления, но то, что оно близко к неадекватному, это ясно. Смех был из этой оперы.

– Серега?

– Сейчас!

Голос был каким-то странным.

– Давай быстрее, – как можно непринужденнее сказал Артем.

– Сейчас, я его только обдираю.

Внутри все похолодело. Тихонов схватил распятие с крючка и быстро надел на шею. Он снова превратился в маленького мальчика, увидевшего за спиной тонущего друга чудовище. Он начал пятиться к выходу.

– Серега?

Странные звуки раздавались из моечной. Будто что-то волокли или кто-то полз, подтягивая за собой обездвиженные конечности. Но звуки почему-то удалялись. Это и послужило толчком к действию. Артем набрался храбрости и подошел к двери в моечную. А вот заглянуть он все не решался. И только когда раздался другой звук, заглянул. Голые ноги торчали из-под широкой лавки. Они то, подрагивая, вытягивались, будто их хозяин потягивался, пытаясь сбросить утреннюю дрему, то бились пятками о деревянный пол.

– Серега?!

Он, позабыв о страхе, подбежал и схватил друга за ноги. Ожидая сопротивления, Артем приложил усилие, но оно не понадобилось. Окровавленное тело вышло из-под лавки, словно намыленное. Он ошарашенно смотрел на освежеванный торс друга. Ему показалось, что Сергей еще жив. Смотрит на него и пытается что-то сказать. Артем, скривившись от отвращения, опустился на колено. Глаза Проскурина были открыты, потому что кожу с лица тоже сняли. Вдруг на лицо Сергея упало что-то черное. Артем дернулся, но не встал. Он думал, что это скальп Проскурина, но, приглядевшись, увидел черную курицу. Точнее, ее тушку. Голова, как и у первой, была откушена или оторвана. Смех над ним заставил подскочить. И Артем едва не столкнулся со стариком, так похожим на его деда.

– Хозяином будешь.

Он не спрашивал, он утверждал. Голос действительно был его деда. Голос из его детства. Голос, которого он боялся, потому как самые хвалебные слова, произнесенные им, были «хозяином будешь». Слова, произнесенные без какой-либо интонации, бесцветные настолько, что меркли краски вокруг. Мир становился черно-белым, но ненадолго. В следующий момент от осознания, что ты удосужился похвалы, все вокруг начинало вспыхивать яркими красками. Но не сейчас. Он вырос или тварь перед ним не была его дедом, Артем не знал. А может, и то и другое.

Тихонов поклонился, насколько это, конечно, было возможно. Перекрестился и произнес:

– Спасибо, хозяюшко, за пар и воду.

Еще раз перекрестился, отвесил поклон и пошел к двери задом наперед.

Деда и след простыл. На его месте стояла мама.

– Куда же ты, сынок?

Артем замер, зажмурился – одинокая слеза потекла по щеке, он перекрестился и открыл глаза. В шаге от него стоял, подергиваясь, словно марионетка на нитках, гигантский ленивец. Он ничего не говорил. Он ухмылялся.

* * *

Ольга забилась в угол спальни. Она сидела на полу, обхватив ноги руками. Когда в комнату вошел Артем, она подняла голову и спросила:

– Ну что, закончилось?

Тихонов подошел к ней и протянул руку.

– Поехали.

– Куда? – спросила Оля и встала.

– Подальше отсюда.

Артем сел за руль. Он так и не ответил на вопрос, но девушка больше не стала спрашивать. Закончилось или нет, не ее дело. Тем более что, если уехать из этого дома, все это закончится само собой. Само собой. Ее утомили эти приключения. Она очень хотела домой. Оля выполнила свой долг – она была со своим любимым до конца. Кто ей навязал этот долг, девушка не знала, но она его выполнила с лихвой, а теперь можно и отдохнуть.

Ровная дорога и мерный шум двигателя усыпляли. Теплый свет фар расчищал гладкое покрытие асфальта от черноты ночи. Оля закрыла глаза. Дернулась, но открывать глаза не стала – веки стали тяжелыми, будто на лице лежал свинцовый фартук. Девушка уснула, и ей приснилась сказка. Одна из советских сказок, которыми ее пичкал отец. Она не запомнила названия, но один из персонажей врезался в память крепко. Человек-лягушка со звучным именем Квак. Его зеленая рожа с лягушачьей ухмылкой пугала больше, чем гигантский ленивец, живущий в бане. Несмотря на комичность чудовища, Оле было страшно. Она шла по подводному царству, словно Оля и есть тот мальчик, ищущий свою маму. Но у мальчика был помощник – солдат, а у нее не было никого. Даже папа куда-то делся. Папа, который с детства носил ее на руках.

Оля вышла в центр то ли пещеры, то ли комнаты. Несмотря на то, что она вроде бы и так находилась в воде, под ногами блестели лужи. Зал был пуст. Наверное. Она не видела никого, но слышала хихиканье, едва уловимое, но приближающееся, будто кто-то шел по коридору к залу и над чем-то смеялся.